Ссылки для упрощенного доступа

Цены на "социально значимые" продукты заморожены до конца января


Программу ведет Дмитрий Волчек. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Сергей Сенинский.



Дмитрий Волчек: В студии мой коллега экономический обозреватель Радио Свобода Сергей Сенинский.


Сергей, добрый вечер! Мы видим, что речь идет о замораживании цен на социально значимые продукты питания, но не только социально значимые потребляют люди. Что же будет с социально не значимыми?



Сергей Сенинский : Добрый вечер! Здесь нельзя, может быть, прогнозировать, что обязательно компенсация будет, но, по крайней мере, возможностей для нее предостаточно. Причем, чем больше магазин, тем этих возможностей больше. Дело в том, что удельный вес социально значимых так называемых продуктов питания в общем товарном ряду розничных магазинов очень и очень незначителен. Посудите сами. Оборот продовольственной розницы в России в прошлом году составил примерно 150 миллиардов долларов. Это общий доход. Из них самая крупная позиция – это алкоголь, на который приходится примерно 10 процентов. Второе и третье место, по оценкам экспертов, занимают колбасы, копчености различные. Это примерно 2-3 процента, может быть, всего оборота. А на те товары, которые относятся к так называемым социально значимым продуктам питания, в лучшем случае это 0,1 процента, то есть в 100 раз почти меньше, чем алкоголь. Поэтому чем крупнее магазин, тем возможностей каким-то образом компенсировать недосдачу по сравнительно небольшой группе одних товаров за счет какого-то, пусть очень не большого и мало заметного, повышения цен на другие товары возможностей этих будет больше. В худшем в этом смысле положении оказываются магазины поменьше.



Дмитрий Волчек: Вот мы знаем такой курьезный случай, как в одном из магазинов Екатеринбурга повесили объявление о том, что больше четырех кусков масла не выдавать в одни руки. Не приведут ли все эти меры, подписанные сегодня в соглашении, к тому, что эти социально значимые продукты окажутся в дефиците в отдельных торговых сетях или в отдельных регионах России?



Сергей Сенинский : Скорее всего, о каком-то дефиците сколько-нибудь серьезном вряд ли, наверное, можно говорить, хотя могут быть какие-то проявления, отдельные случаи, как вы говорите, в отдельных регионах, в отдельных небольших районах или в каких-то небольших магазинах. Но, с другой стороны, ведь есть и другие возможности. Рынок, безусловно, не может все, но все-таки он может многое. И, скажем, тот товар, производство которого становится не интересным, не прибыльным или даже убыточным для производителя из-за того, что на него заморожены конечные цены, он может немножко видоизменить его для того, чтобы наладить производство товара, который не подпадает под это ограничение и, соответственно, цены на него могут быть выше. Условно говоря, если замораживаются цены на молоко с жирностью более 1,5 процентов, увидим в магазине товар, который будет называться «молочно-ацидофильная смесь с жирностью 3,5 процента». Формально такой товар не подпадает под действие этого соглашения, а цена на него может на 10-15 процентов выше, или даже на 20 процентов выше, чем на то молоко, которое подпадает под это действие. В любом случае, сохраняется некий потенциал, собственно, у рыночных каких-то сил, у каких-то рыночных механизмов. Поэтому, если говорить о дефиците, то трудно, конечно, прогнозировать, но если где-то и будет, то скорее это не может носить какого-то массового или сколько-нибудь продолжительного характера.



Дмитрий Волчек: То есть большое пространства фактически для обмана.



Сергей Сенинский : Вряд ли это можно называть обманом. Скорее это пространство для маневра, но все-таки в рыночном поле.



Дмитрий Волчек: Вот, что касается рыночного поля, оно вступит в силу 1 февраля. Означает ли это, что с 1 февраля, если соглашение не будет продлено, а также может быть, особенно в преддверии президентских выборов, цены на эти социально значимые продукты резко подскочат?



Сергей Сенинский : Дело в том, что замораживание цен, мы только что об этом говорили, всегда теряет привлекательность производства того или иного товара. Получается, что на производителя, с одной стороны, давят его собственные издержки, а сверху на него давит административное распоряжение – не повышать цены выше определенного уровня. Но издержки растут – дорожает бензин, дорожает электроэнергия, дорожает логистика. Избежать он этого не может. Тем более что на это накладывается еще и фактор мировой конъюнктуры. Скажем, по тому же самому молоку. По данным Росстата, цены на молоко в России в сентябре повысились на 7-8 процентов. Например, мы обратились к экспертам в Германии и выяснили, что в отдельных регионах там выросли цены на то же самое молоко на 25 и даже на 30 процентов. Здесь также вступает в силу фактор мировой конъюнктуры, потому что, по экспертным оценкам, рост спроса на молоко во всем мире в этом году вырастет примерно на 15 процентов, а рост производства – только на 10. Это значит, что разрыв в динамике между ростом спроса и предложения почти в 1,5 раза. В этих условиях ну никак цены удержаться на одном уровне не могут ни при каких обстоятельствах. В той же самой России.


Кстати, в России почти четверть всего производимого в России молока производится из импортного порошка, который будет дорожать по мере роста мировых цен. В самой России, опять же по экспертным оценкам, спрос на молоко в этом году вырастет примерно на 8-9 процентов, а его производство – только на 3. Каким образом можно удерживать сколько-нибудь долго цены на молоко в таких условиях? Поэтому и получается, что за то время, пока будет действовать это соглашение, фактически сжимается некая пружина под действием тех факторов, о которых мы говорим, и она может проявиться после того, как эти тормоза отпустят.



Дмитрий Волчек: И после выборов. Спасибо.



XS
SM
MD
LG