Ирина Лагунина: Соединенные Штаты в одностороннем порядке ввели новый пакет санкций против Ирана. Цель – заставить Тегеран, во-первых, отказаться от развития ядерной программы, которая может привести к появлению в мире еще одного государства, обладающего ядерным оружием, и, во-вторых, прекратить поддержку террористических групп. Госсекретарь США Кондолиза Райс.
Кондолиза Райс: К сожалению, иранское правительство продолжает отвергать наше предложение начать прямые открытые переговоры, угрожая, вместо этого, миру и безопасности, развивая ядерные технологии, которые могут привести к созданию ядерного оружия, создавая баллистические ракеты, поддерживая шиитские отряды в Ираке и террористов в Ираке, Афганистане, Ливане и на палестинских территориях.
Ирина Лагунина: Принятые в четверг меры - самые жесткие с тех пор, когда 28 лет назад в Тегеране было захвачено американское посольство.
Кондолиза Райс: Из-за того, что Революционная гвардия поддерживает распространение ядерного оружия и из-за того, что силы Кудс поддерживают терроризм, в соответствии с американским законодательством и в рамках наших международных обязательств, Соединенные Штаты сегодня вводят меры против этих двух групп.
Ирина Лагунина: Кудс – это арабское название Иерусалима. Силы Кудс в Иране – это специальное подразделение Гвардии охраны Исламской революции, или, как принято называть, Революционной гвардии. Подразделение отвечает за подготовку и снабжение всем необходимым исламских течений за пределами Ирана, включая подпольные организации и боевые отряды. Силы Кудс напрямую подчиняются духовному лидеру страны аятоле Али Хаменеи.
Смысл пакета санкций, введенных США, состоит в том, что иранское Министерство обороны, Революционная гвардия и три крупнейших иранских банка должны быть отрезаны от американской банковской системы.
Кондолиза Райс: Это означает, что ни американским гражданам, ни частным организациям не разрешается вступать в финансовые операции с этими физическими и юридическими лицами. Вдобавок к этому все счета этих лиц, в соответствии с американской юрисдикцией, будут немедленно заморожены. Эти шаги позволят оградить международную финансовую систему от нелегальной деятельности иранского правительства.
Ирина Лагунина: Чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, против кого направлены эти меры, Госсекретарь США обратилась напрямую к иранскому народу.
Кондолиза Райс: Мы в Соединенных Штатах не находимся с вами в состоянии конфликта. Мы хотим, чтобы у вас были все возможности для развития и процветания, включая атомную энергетику. Так что мы надеемся, что ваше правительство изберет путь сотрудничества, который мы и международное сообщество продолжаем ему предлагать.
Ирина Лагунина: Для того, чтобы разобраться в связях Революционной гвардии с террористическими организациями и ее роли в иранской экономике, надо взглянуть на историю этой организации в структуре власти в Тегеране. Моя коллега Гульноз Эсфандари беседовала на эту тему с вашингтонским экспертом Расулом Нафиси, который подготовил исследование истории и деятельности Революционной гвардии.
Расул Нафиси: Корпус исламской революционной гвардии изначально был сформирован из нескольких террористических и оппозиционных группировок, которые боролись против шаха. Его расширение и рост авторитета произошло во время войны с Ираком (в 1980-88 годах), когда в его ведения были переданы некоторые государственные агентства, а также милиция Басидж, которая сыграла главную роль в расширении власти гвардии. В итоге, она даже стала играть немаловажную роль в иранской экономике. Так что в основе своей гвардия отличается от иранских военных. Военные по-прежнему выполняют традиционную миссию – то есть являются неполитической составляющей власти, в то время как Революционная гвардия – это военно-политическая сила. И эта сила, перед которой поставлена задача защищать революцию, - хранитель и защитник лидеров Исламской республики, именно поэтому она выполняет и военные, и политические функции, как внутри Ирана, так и за его пределами.
Ирина Лагунина: Милиция Басидж – прямая аналогия с рабоче-крестьянской милицией. Это народное ополчение, которое решило бороться за чистоту идеи и помогать власти выполнять полицейские функции. Басидж в Иране даже какое-то время следила за соблюдением исламских норм на улицах: правильно ли одеты люди, не ходят ли незамужние пары, взявшись за руки, нет ли на лице косметики, а если есть, могли прыснуть в лицо серной кислотой. Какими методами Революционная гвардия защищает исламские ценности в стране в целом?
Расул Нафиси: Можно вспомнить коллективное заявление 24 командиров гвардии в то время, когда у власти был президент-реформатор Мохаммад Хатами. Они предупредили его, что если не прекратятся демонстрации студентов и другие общественные выступления, они возьмутся за дело сами. Вот это – пример их роли во внутренней политике. Во времена Хатами был также открыт Аэропорт имама Хомейни. Контракт на строительство был дан турецкой компании, а не предприятиям Революционной гвардии. В ответ они практически блокировали аэропорт для полетов, подняв в воздух истребители. Гражданские самолеты приземлиться в аэропорту не могли. А если посмотреть на нынешнюю администрацию президента Ахмадинеджада, то она почти полностью сформирована из членов Революционной гвардии. Все те, кого он назначил в государственные институты, весь его кабинет – это выходцы из Революционной гвардии. Так что практически у нее в руках вся страна.
Ирина Лагунина: И экономика?
Расул Нафиси: Революционная гвардия активно участвует в строительном бизнесе. Если проехать по стране, то вы увидите, сколько строек ведется гвардией – от дамб и плотин до порта. Гвардия вовлечена в нефтяную индустрию. И даже в автомобильное производство. Она перетянула на себя значительную долю частного сектора. И это – одна из причин, по которой частный сектор не может развиваться – самая важная часть экономики была, по сути, поглощена Революционной гвардией.
Ирина Лагунина: Вернемся к политической роли Гвардии за пределами страны. Иран обвиняют в поддержке «Хезболлах» в Ливане, талибов в Афганистане и шиитских отрядов в Ираке. Эта поддержка осуществляется силами Кудс, подразделением внутри Революционной гвардии.
Расул Нафиси: Они отвечают и за тренировку, и за финансирование этих организаций. Так что если посмотреть на то, какую роль Кудс играет на Ближнем Востоке, то становится понятно, насколько значима эта организация – Революционная гвардия - в регионе.
Ирина Лагунина: США уже внесли Революционную гвардию в список террористических организаций. А теперь запретили и финансовые операции этой организации. Но окажут ли новые санкции реальное влияние на этот институт власти в Иране?
Расул Нафиси: Многие эксперты сочли, что этот жест - чисто символический. Но мне кажется, что он очень важен, потому что с того момента, как вводится эта политика, поездки членов Революционной гвардии за рубеж, особенно в соседние страны, будут весьма затруднены. Их могут легко задержать как террористов. Это, во-первых. А во-вторых, гвардия – гигантский конгломерат со множеством предприятий, она вовлечена в различные сферы бизнеса. И им теперь будет сложно вести дело даже с соседями – с Афганистаном и Ираком. Так что я думаю, в целом, это очень серьезный удар по статусу, престижу, экономической деятельности и свободе передвижения для этой организации.
Ирина Лагунина: Расул Нафиси, вашингтонский эксперт по Революционной гвардии Ирана. Еще до ввода этого пакета санкций в нашем бюро в Вашингтоне побывал заместитель министра финансов США Стюард Ливи, который отвечает за финансовую борьбу с терроризмом и финансовую разведку. Его подразделение отслеживает финансовые связи иранского режима в области ядерных технологий и его поддержку террористической сети в мире. Затем разведывательная информация предоставляется западным частным компаниям и банкам. Необязательно даже отслеживать весь путь. Достаточно предоставить данные о том, что иранское правительство, устанавливая отношения с финансовым институтом за рубежом, попросило убрать ссылки на Иран с документов о переводе денег.
Стюард Ливи: Такого рода информация имеет мощный резонанс в частном секторе. Мы ведь говорим о людях, которых волнует их репутация. Они не хотят участвовать в нелегальных террористических операциях или в операциях, связанных с распространением ядерного оружия. За последний год очень многие финансовые институты отказались иметь дело с иранскими государственными институтами.
Ирина Лагунина: Три иранских банка – Банк Мелли, Банк Меллат и Банк Садерат – отдельно выделены в новом пакете санкций США из-за поддержки террористических движений в Афганистане, Ираке и на Ближнем Востоке. Вместе с еще одним иранским банком – Сепах, который ранее уже был назван в пакете санкции Совета Безопасности ООН – это составляет половину иранского банковского сектора. Но проблема в том, последуют ли за Вашингтоном европейские банковские институты. Еще в 2005 году крупнейший банк Швейцарии UBS заявил о том, что останавливает операции в Иране. С аналогичным заявлением выступила группа Credit Suisse. Недавно ушли с иранского рынка два крупнейших банка Германии – Deutsche Bank и Commerzbank. И все заявили о том, что этот их шаг – не результат какого-то давления, а их самостоятельный выбор – ради сохранения собственной репутации. Заместитель министра финансов США Стюард Ливи полагает, что портить репутацию не захотят и китайские банковские институты. Ну а Россия? Президент Ассоциации российских банков Гарегин Тосунян:
Гарегин Тосунян: Банки находятся вне политики. Они во всех случаях руководствуются интересами. Но если уж как-то они и должны учитывать политические веяния, то в первую очередь своей страны, а не кого-то другого. Мы все-таки являемся российскими банками, а не американскими. С чего это вдруг российские банки должны следовать требованиям Белого Дома?
