7 ноября 2007 года исполнилось 90 лет Октябрьской революции в России. Этот день перестал быть государственным праздником, сегодня отмечают его в основном коммунисты и представители левых политических сил, но согласия в российском обществе, как по поводу самой революции, так и всего советского периода истории нет. Более того, с годами отношение к событиям 90-летней давности становится все более примирительным, а ностальгия по СССР по-прежнему господствует во многих постсоветских странах. Об этом - известный российский историк, профессор МГИМО Андрей Зубов.
- 90 лет революции, уже довольно большой срок; около 20 лет падению советского строя. Большой срок для того, чтобы острая боль, острая трагедия революции притупилась. Может быть, поэтому сейчас, когда уже не так болят раны, причиненные революцией и советской властью, вновь набирает популярность сама идея крайнего левого радикализма?
- Мне кажется, что вопрос даже не о ранах, а вопрос о том, что большей части населения России так и не стало до конца понятна, до конца известна драма, произошедшая в XX веке. Люди знают факты - люди знают, что был февраль, был октябрь в 1917-м году, но не все представляют, во-первых, масштаб той драмы, в которой оказались их отцы, дети, они сами в конечном счете. Семейные предания, семейные рассказы, как правило, сглаживают все эти ужасы. С одной стороны, потому что не хочется вспоминать, с другой стороны, потому что долго вспоминать было опасно, и люди старались забыть, а с третьей стороны, потому что многие, так или иначе, сами замарались, даже большинство, в этом режиме - поэтому предпочитали не вспоминать, чтобы не было стыдно, предпочитали забыть. Поэтому обо всех этих 20-х, 30-х, 40-х годах, которые были прямым следствием, естественно, 1917-го года, в обществе сложилось никакое, а то и положительное, представление - но отнюдь не резко отрицательное. И те, кто хочет спекулировать на левой идее, могут говорить почти все, что угодно, могут врать как угодно. Могут говорить о великой империи, говорить о великой советской науке, советском спорте, советском искусстве, не боясь быть схваченными тут же за руку. Вот в этом, я думаю, главная проблема, а не в том, что годы исцелили.
Годы, в общем-то, ничего особенно не исцелили. И когда начинаешь беседовать с кем-то и обсуждать прошлое - тут же замечаешь, что всплывает опыт его отцов и дедов, непосредственно участвовавших во всех этих событиях революции, гражданской войны, советских первых десятилетий. И от того, как позиционировали себя предки, во многом зависит позиция собеседника.
