Владимир Тольц: На прошлой неделе мы начали рассказ о становлении и трансформациях ритуала празднования октябрьских годовщин. Перебрали документы и публикации с 1918-го по 1940-й годы. Выяснили:

за 22 предвоенных года обязательные ритуальные элементы казенного проведения ноябрьских «красных дней календаря» вполне оформились.- Всюду красные флаги, демонстрации с портретами периодически исчезающих с политической сцены партруководителей, военный парад на Красной площади, речь вождя, перепечатанная и пересказанная во всех советских газетах, праздничный концерт, транслируемый по радио «от Москвы до самых до окраин» да еще кульки с кондитерскими подарками для детей и необычные, вроде апельсинов, товары в городских продмагах – вот небогатая, но обязательная атрибутика этих торжеств. При этом повседневность миллионов советских людей, как и проблемы власти, навязывавшей им ритуалы своих годовщин, весьма и весьма от ноябрьских деклараций и призывов отличались. Но за 20 с лишним лет, прошедших с Октября 17-го перечисленные мной ритуалы постепенно превратились в неотъемлемую, раз в году повторяющуюся составную этой советской повседневности.

Нападение на СССР его недавнего политического партнера – гитлеровской Германии и знаменитый ноябрьский парад 1941 года в Москве на несколько лет изменили и смысл и тональность октябрьских годовщин. В них стала доминировать идея национальной консолидации, которую власти современной России пытаются заимствовать из тех лет, воспроизводя на Красной площади парад 41-го. Остальные компоненты ноябрьского ритуала в условиях войны повсеместно, пусть в урезанном виде стремились сохранить.

Из блокадного дневника ленинградского ученого-востоковеда профессора Александра Николаевича Болдырева

6-ое ноября [1942 г.] В 12 ч. читал лекцию в госпитале. […] Был радушно покормлен приличным обедом. […] возвращался после 10-ти и при тревоге (бомбы были в Аничков мост и в Райком по штуке). […] Ночью опять тревога, поэтому сижу дома, […] днем без пропуска идти боюсь, так как ; Галю третьего дня оштрафовали («Давайте 25 руб.» — «Нету» — «Ну, 10!»).

[…] . Все праздничные продукты получены (водка — поллитра 60 р., вино 0, 25 л. — 25 р.!). Сегодня для праздника хлеба давали белым батоном. […] И.В. Сталин выступал с замечательной по простоте речью, я слышал ее.

Владимир Тольц: Даже для «белой» эмиграции красные советские ноябрьские флаги превратились в ходе войны в символ национального сопротивления русских иноземному нашествию. Что уж говорить о поколении, выросшем в СССР в традициях октябрьских годовщин? Поэтому акция молодогвардейцев, в ночь с 6 на 7 ноября 1942 г. в оккупированном немцами Краснодоне тайно развесивших красные флаги и расклеивших лозунги: "Поздравляем с XXV годовщиной Октября, товарищи!", "Смерть немецким оккупантам!", - эта акция тогда и сейчас для многих представлялась не только героической, но и вполне органичной.

Однако, документы военной поры свидетельствуют, что даже казенная повседневность ноябрьских красных дат все более и более не вписывается в установившийся до войны ритуал их празднования.

"Особая папка" Сталина. 1944 год. Темы докладов:

6 ноября

Сводка наиболее важных донесений местных органов НКВД СССР о преступлениях, совершенных военнослужащими в сентябре-октябре 1944 г.

7 ноября

О задержании на территории Венгрии и Румынии агентов венгерской разведки, заброшенных в советских тыл или оставленных при отступлении венгерской армии.

О проверке фактов неудовлетворительных материально-бытовых условий рабочих, работающих в хозяйственных подразделениях Карагандинской железной дороги.

Об окончании приема советских военнопленных и гражданских лиц из Финляндии, а также интернированных из Швеции.

8 ноября

Докладная записка Абакумова и Цанавы о разгроме подразделений Армии Крайовой и других подпольных организаций в Белостокском воеводстве.

Владимир Тольц: Этот нарастающий разрыв между ритуальной праздничной трескотней газет, речей и здравиц и скрываемой от населения действительностью можно проследить и по послевоенным ноябрьским донесениям Сталину

1946 ГОД.

6 ноября

О землетрясении в Туркменской ССР 5 ноября

О зафиксированных агентурой высказываниях военнопленных и интернированных по поводу ответов Сталина на вопросы президента агентства "Юнайтед Пресс" Хью Бейли.

Об обнаружении 6 листовок к[онтр-]р[еволюционного]содержания в г. Ленинграде

1947 год

5 ноября

О досрочном выполнении правительственного производственного задания ИТЛ и колониями МВД СССР.

6 ноября

О выполнении соц. обязательств предприятиями золотоплатиновой промышленностью Главспеццветмета МВД СССР.

7 ноября

О досрочной укладке железнодорожного пути на участке станции Чум-Полярный Урал трассы к порту Обской Губы.

О выполнении соцобязательств строителями железной дороги Тайшет-Братск

Владимир Тольц: Военнопленные, строители заполярных трасс и БАМа, выполняющие соцобязательства добытчики золота и платины – это всё население ИТЛ (исправительно-трудовых лагерей), которое постоянно пополнялось

1948 год

"Особая папка" Сталина.

5 ноября. О результатах борьбы со спекуляцией продовольственными, промышленными и др. товарами за 3 квартал 1948 г.

О рассмотрении О[собым] СО[вещанием] при МВД СССР следственных дел на 348 чел.

6 ноября. О досрочном выполнении годового плана 1948 г. к 31-й годовщине Великой Окт. Соц. Революции предприятиями, стройками и лагерями МВД СССР.

Владимир Тольц: Еще одна четко прослеживаемая послевоенная тенденция: на ноябрьские праздники пить стали больше. А напившись – чаще поносить власть и вождя.

Томин В.С. (1926 года рождения, русский, образование 6 классов, фельдъегерь пункта специальной связи, г.Холмск Сахалинской области) 7 ноября 1952 г. в гостях, когда хозяин предложил выпить за Сталина, начал нецензурно ругать Сталина, партию и советскую власть.

Владимир Тольц: С некоторой натяжкой можно сказать даже, что пьяное обличение на ноябрьские праздники «первого лица», КПСС и власти в целом со временем вошло в «обычай» , получивший свое развитие уже и после смерти Сталина.

7 ноября 1958 года на вокзале ст.Аксай был задержан гражданин Лонин Н.А., 1911 года рождения, русский, образование низшее, прежде судимый, и не работающий. Находясь в нетрезвом состоянии он нецензурно ругал коммунистов и Хрущева: "Всех коммунистов надо стрелять, Хрущева надо повесить, на Советский Союз нужна атомная бомба".

В тот же праздничный для советского народа день в салоне промыслового судна, находящегося на рыбном промысле в Атлантическом океане буянил подвыпивший матрос Богданов Я.Е., 1930 года рождения, русский, образование 5 классов. Он кричал, что нужно убивать коммунистов и комсомольцев, а также "да здравствует капитализм".

Владимир Тольц: Этот выплескивавшийся во время ноябрьских годовщин по отношению к коммунистическим вождям радикализм сохранился и много позже. Достаточно вспомнить Александра Шмонова, 7 ноября 1990 года на Красной площади стрелявшего в Горбачева.

Важно отметить также, что многие крамольные протестные акции были прямо спровоцированы ноябрьскими демонстрациями, частично копировали их ритуалы (например, вывешивание флагов, провозглашение призывов, а также разбрасывание листовок) либо являлись прямым отрицанием этих ритуальных действ (срывание флагов и т.п).

Зубков А.Н. (1931 года рождения, русский, без определенных занятий, г.Дзержинск Горьковской области) в ночь с 5 на 6 ноября 1961 г. разбил в городе 3 памятника Ленину. Изъяты кувалда, которой он разбил памятники, "а также большое количество антисоветских листовок и девять фанерных щитов с антисоветскими надписями", которые он собирался расставить на улицах в ночь с 6 на 7 ноября.

Салдаболс В.Э. (1942 года рождения, латыш, образование 9 классов, прежде судим за хулиганство, рабочий совхоза, Елгавский район Латвийской ССР), Цауниньш П.Р. (1943 года рождения, латыш, образование 6 классов, прежде судим за хулиганство, рабочий совхоза), Балодис Э.М. (1944 года рождения, латыш, образование 6 классов, рабочий машинно-тракторной станции) 7 ноября 1961 г., возвращаясь с праздничного вечера в клубе сельского совета, сорвали два флага со здания Аусской средней школы.

Коновалов Д.Д. (1930 года рождения, русский, образование незаконченное среднее, монтер, г.Москва) 7 ноября 1962 г. "во время демонстрации трудящихся на Красной площади в Москве, находясь в колонне демонстрантов, выкрикивал призывы антисоветского содержания".

Курцваль Б.М. (1940 года рождения, г. Тлумач Ивано-Франковской области) в ночь на 7 ноября 1963 г. вывесил в г.Коломыя 2 листовки: "Комунiсти-колонiзатори вiддайте нам свободу"; в ночь на 7 ноября 1964 г. написал мелом на стенах и заборах более 10 националистических призывов; в ночь на 5 декабря 1967 г. снял со здания школы флаги Украинской ССР и повесил самодельный желто-голубой флаг.

Бондарь Н.В. (1939 года рождения, украинец, образование высшее философское, рабочий котельной, г.Черкассы), работая преподавателем кафедры философии Ужгородского университета, в апреле 1969 г. критиковал мероприятия по подготовке к празднованию 100-летия Ленина, в связи с чем был вызван на заседание кафедры и там высказал свои антисоветские взгляды, в т.ч. осудил ввод войск в Чехословакию. После этого был уволен из университета, переехал в г.Черкассы и стал работать оператором котельной. Писал знакомым письма антисоветского содержания. В апреле 1970 г. направил ряд писем с критикой руководителям партии и правительства. 7 ноября 1970 г., идя в колонне демонстрантов мимо трибуны, развернул транспарант: "Позор преступному руководству КПСС".

Владимир Тольц: В невыносимо, как казалось многим современникам, затянувшуюся пору брежневского правления праздничные ноябрьские ритуалы стали разрушаться. Внешне, особенно в крупных городах они совершенствовались и обогащались - введенные после войны салюты год от года становились все красочнее, парады и праздничные концерты стали транслироваться по цветному телевидению, транспарантов и лозунгов прибавилось… Но вот энтузиазма демонстрантов становилось все меньше. Участие в демонстрациях стало принудительным и стимулировалось разного рода поощрительными вознаграждениями. Но народ стал все больше уходить в частную жизнь. В провинции это чувствовалось порой сильней, чем в столицах. Вспоминает журналист и писатель Юрий Рост.

Юрий Рост: Я думаю, что это был 87-й год. Я был в Боржоми вместе с моим другом, художником Мишей Чехчевадзе. Мы там сидели, работали – тот редкий случай. 7 ноября начальник милиции, бывший гимнаст, чемпион Советского Союза пригласил на празднование Великой Октябрьской революции, на трибуну. Мы стояли как члены политбюро. А на площади Боржоми, это было поразительное зрелище, потому что там неорганизованные никем по этой площади шли с цветочками и портретами отдыхающие, которым вообще не было никакого указания туда идти. То есть люди сами, для них было необходимостью пройтись, объединиться, потом после этого выпить, как это всегда было. Впереди бежала собака, которую толстые грузинские милиционеры отгоняли, чтобы она не портила картину. Потом, естественно, выпивали. На самом деле все эти праздники – это были два выходных дня, так мы их воспринимали. Два выходных дня были в мае, два выходных дня были в октябре, когда мы собирались, гуляли, даже никоим образом не связывая, не вспоминая, по какому поводу это было.

Владимир Тольц: А вот что вспоминает писатель Александр Кабаков:

Александр Кабаков: Первое, что приходит на память – это какое-то 7 ноября на каком-то из первых курсов университета, я должен был идти на демонстрацию по разнарядке с факультетом, и я нее пошел. Но в ходе демонстрации довольно много выпил, прямо в ходе демонстрации, как собственно и все остальные, и забыл или потерял флаг, который должен был я нести. И это было ужасно, потому что эти флаги нужно было сдавать на какой-то грузовик, где их принимали поименно. Но тут я обнаружил, что какие-то еще больше разгильдяи, чем я, свои флаги просто побросали, прислонив к стене. Один из флагов я спер, сдал как свой, таким образом освободился от демонстрации и пришел домой. Почему-то это 7 ноября мне очень запомнилось. Еще и потому, что дома очень сильно выпивали абсолютно традиционным образом с салатом «Оливье», но выпивки почему-то нормальной не было, а пили в основном кубинский ром светлый «Баккарди», светлый, такого соломенного цвета, на мой вкус очень симпатичный и весьма крепкий. И в общем кончилось это 7 ноября ужасно. То есть не таким образом, как оно кончилось в 17 году, но лично для меня имело последствия разрушительные.

Владимир Тольц: А как за годы, что мы помним, изменился ритуал ноябрьских годовщин и их организационная сторона? Юрий Рост отвечает мне:

Юрий Рост: Ты знаешь, первоначально это был, безусловно, ритуал, когда мы учились, сбивали в колонны. Как известно, ты это знаешь не хуже меня, что по пути следования колонн везде магазины по пути были открыты, но там не продавалось спиртное. Но люди уже опытные знали и поэтому к середине пути выпивали. Я в разных городах жил, я жил и в Киеве, в Петербурге, в Ленинграде тогда, и в Москве. Мне только один раз удалось пройти по Крещатику, когда я был студентом института физкультуры. И тем, кто шел в колонне, выдавали тренировочные костюмы с начесом по цене 11 рублей. И поэтому тогда была конкуренция. Обычно самое неприятное, когда тебе давали лозунг какой-нибудь, потому что этот лозунг надо было сдать, нельзя было слинять. Это была форма такого легализованного общения и выпивания под музыку и шарики. Сейчас это просто уже не праздник и даже не выходной день. Хотя у тех людей, которые прожили достаточно долго, у них все равно ощущение, что вот эти два дня плюс воскресенье остались. И даже те ребята молодые, которые не пережили это, они тоже каким-то образом планируют свои отпуска, поездки, путешествия на майские и на октябрьские.

Владимир Тольц: Да, нерабочих дней в революционные октябрьские годовщины уже нет.

Писатель Сергей Каледин говорит:

Сергей Каледин: Вообще никакого отношения сейчас к этим понятиям «октябрьский» уже не существует. Забыто все. Поколение, которое праздновало октябрьские, 7 ноября, оно выветрилось и умерло. Молодая пацанва, молодые дети даже не знают, к чему это относится. Когда на улице я спрашивал детей, а знаете ли вы, что такое «октябрьские»? Они говорит: мы вас, папаша, не понимаем.

Владимир Тольц: Но восприятие октябрьских годовщин как праздника постепенно покидает и часть, по крайне мере, более зрелых людей.

Женщина: Когда-то я жила на улице Грановского. Вы, наверное, помните, что такое было Грановского в советские времена. Это около Кремля было, там правительственный дом и прочее. Так сложилась моя судьба, я росла на улице Грановского. И там был сосед, коммунальная квартира и прочее. Они жили, самые бедные наши соседи жили в восьмиметровой комнате вчетвером, а мы жили в двух комнатах, две уборные, ванная и прочее. Этот Толя мне звонит всю жизнь, он запомнил, что девочки, мы с Анькой, со всеми праздниками поздравляем. И вчера я сижу, что-то какие-то дела, звонит телефон: «Оля, с праздником!». «Толя, с каким?». «Ты что, красный день календаря». «Толя, прости, я не понимаю тебя». А Толе 89 лет, он говорит: «7 ноября». Я первый раз в жизни совершенно естественно забыла, что это было. Я всегда это помнила. Вот такая у меня была странная история с 7 ноября.

Владимир Тольц: А что осталось? – спросил я писателя Александра Кабакова, позвонив ему 7 ноября.

Александр Кабаков: Ритуалов никаких не осталось. Раньше были ритуалы - демонстрация обязательная, сдача флага, салат «Оливье», кубинский ром «Баккарди» или, в зависимости от эпохи, водка или еще что-нибудь, что давали в магазине, винегрет. Пели «Вот кто-то с горочки спустился». Я очень любил эту песню, кстати. Праздничный концерт по телевизору плохому, в лучшем случае «Рубину» цветному и так далее. Сейчас никаких ритуалов нет. Есть несколько сотен или тысяч отмороженных стариков, которые выходят во главе с Анпиловым, с Зюгановым, неважно. Есть несколько сотен по-другому отмороженных юношей, которым все равно, куда выходить, лишь бы пошуметь и покидаться чем-нибудь, с милицией подраться. А общенародного ритуала нет. Выпьют несильно, все-таки день рабочий и завтра рабочий. Выпьют, конечно, как все время выпивали. Потом вообще пить стали как-то странно, по-другому - пьяных на улице нет. Не валяются на земле в день получки, а тем более в день 7 ноября. Поэтому как-то все тихо естественным путем уходит, как уходит вообще все, с чем была связана наша жизнь, и сама наша жизнь закончена на этой веселой ноте.