Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие сотрудница вашингтонской компании "Интермедиа Мервей Инститьют" Сара Глейсел.

Андрей Шарый: Опросы общественного мнения показывают высокую степень недоверия россиян к власти, но в то же время подтверждают политическую апатичность российского общества. Своими наблюдениями о российском обществе и отношении россиян к власти я попросил поделиться сотрудницу вашингтонской компании "Интермедиа Мервей Инститьют" Сару Глейсел.

Почему россияне так апатично относятся к общественной жизни, к политике в России?

Сара Глейсел: Я вижу, что люди считают, что они лучше живут, и на самом деле они лучше живут. Между тем, что было 10 лет назад, и тем, как живут сейчас, есть очень большая разница. Я по работе очень много бываю в разных городах России и на Северном Кавказе, в Сибири, где бы я ни была, я людей спрашиваю, таксиста, рабочего, бизнесмена, они все говорят, что живут сейчас лучше, чем 10 лет назад. Когда хорошо живешь, не настолько надо думать о политике. 10 лет назад это был большой вопрос, как поменять общество, что делать, чтобы лучше было, а сейчас они уже немножко получили, потом уже можно вернуться к политике, а пока просто хочется немножко нормально пожить.

Андрей Шарый: Многие говорят о том, что улучшение экономическое сопровождается отказом от многих демократических свобод, которые для западноевропейца, для американца являются частью его жизни. Вы согласитесь с теми, которые считают, что это естественная плата за улучшение экономического состояния? Можно ли в российских условиях сочетать и то, и другое?

Сара Глейсел: Я думаю, можно сочетать. Получилось, что пока не сочетается. Я могу людей понять - они пока готовы отказаться от некоторых прав, именно чтобы лучше жить. Если 10 лет назад эти права были, но не было денег и на еду, и на одежду, в настоящий момент они, может быть, решили, что они не против отказаться от некоторых прав, чтобы жить получше. К сожалению, я думаю, что так не должно быть. Лучше, конечно, было бы, если бы сочеталось вот это - и права, и жизнь получше. Но я не могу никого винить.

Андрей Шарый: Как бы вы охарактеризовали отношения тех русских, с кем вы общаетесь, кого вы знаете, к власти? Что главное в их отношении?

Сара Глейсел: Я думаю, в основном безразлично. Да, очень хорошо понимают минусы именно государства сейчас.

Андрей Шарый: Они понимают?

Сара Глейсел: Они понимают, но плюсов, может быть, больше, потому что на самом деле лучше живут, чем раньше.

Андрей Шарый: А в Америке по-другому?

Сара Глейсел: В основном в чем-то американцы безразличны, но в последнее время, может быть, из-за того, что экономические кризисы... Когда дело касается денег, это первое, когда начинаешь критиковать, когда люди чувствуют именно в кошельках, тогда они будут начинать больше критиковать. Конечно, то, что происходит с войной, это тоже вызывает критику.

Андрей Шарый: Расстояние между властью и народом в России современной и в Соединенных Штатах...

Сара Глейсел: В России, естественно, больше, я думаю.

Андрей Шарый: Почему тогда у людей такая высокая готовность участвовать в выборах и почему они считают, что это их обязанность - участвовать в этих выборах?

Сара Глейсел: Образование, культура такая. Многие, которые раньше участвовали, они считают, что они должны и в будущем участвовать. Я думаю, в России нет общей цели, и это, может быть, немножко влияет, почему люди равнодушны, потому что они цели не чувствуют, они не знают, куда именно идет страна. И в чем-то власть сейчас работает над этим, поднимает патриотизм или национализм, люди на это реагируют, потому что они другую цель просто не чувствуют.

Андрей Шарый: Это нормально или это кризисная ситуация?

Сара Глейсел: Не совсем естественный процесс, хотя это тоже очень тяжело сказать - в истории мы не видели никогда так близко такого распада, можно сказать даже, империи. Вот этот процесс, я думаю, очень тяжелый, поэтому тяжело сказать. Пока не думаю, что это кризис. Есть, конечно, очень плохие моменты, которые происходят. Но русские хотят и для себя, и для страны лучше, так что именно к этому и двигаются, но, может быть, просто не прямым путем.