Тамара Кандала живет во Франции. На просьбу сказать несколько слов о себе она ответила так:
«Писать начала от полной безнадёги, т.к. ничего другого в новой стране делать не умела, а времени было много. С пьес начала из протеста - состояние современной драматургии видится мне плачевным. Решила написать нечто, от чего у меня самой не сведёт скулы от скуки в первые 15 минут. Успех тех, что поставлены, считаю радостной случайностью. А непоставленные того и заслуживают. От "Делириума...", кроме вас, Иван, и вовсе все шарахаются, крутя пальцем у виска».
Как бы то ни было, "Сентиментальный круиз" три года назад поставлен Национальным театром имени Ивана Франко в Киеве (выбирался спектаклем года); "Розалия, или Шизофрения" сыграна на английском языке в 2005 г. компанией Act Provocateur в лондонском театре Lion & Unicorn . "Делириум..." на французском языке подготовлен в Париже компанией Labyrinth Russe в театре L ' Aire
Falguiere (2006, режиссёр Валерий Рыбаков).
Роман Тамары Кандала "Как вам живётся в Париже" в ближайшее время выходит в Москве (издательство Астрель).
ДЕЛИРИУМ ТРЕМЕНС
(БЕЛАЯ ГОРЯЧКА)
ФАРС
ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ В СТРАНЕ Х.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ШОША (возраст неопределённый)
ЖОРЖ
МАРИЯ (жена Жоржа)
ПЁТР
КИТАЕЦ
А также кролик.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена 1.
Занавес закрыт. Звучит тихая восточная музыка ( Китай…Индия…)
На авансцене появляется маленький человечек, одетый в старинные китайские одежды и исполняет странный, похожий на ритуальный, танец. Исчезает.
Сцена 2.
Некое питейное заведение, насколько возможно абстрактного вида, скорее его идея. В нём двое – мужчина и женщина. Это ПЁТР и ШОША. А также клетка с кроликом. Включён телевизор, на экране которого мелькают поочерёдно президенты европейских стран, африканские диктаторы, азиатские премьер-министры. Произносятся какие-то речи, совершаются не всегда понятные ритуалы, подписываются протоколы. Шоша помогает Петру за стойкой бара, время от времени бросая взгляд на экран.
ШОША:
Ох, и дурят же вашего брата!
ПЁТР:
Что ты имеешь в виду?
ШОША :
То, что народ откровенно принимают за стадо ослов, иногда покорное, иногда упрямое, порой даже бьющее копытом, но всё равно – за стадо. Что, впрочем, соответствует действительности.
ПЁТР :
А почему именно нашего брата? А вашего?!
ШОША :
Ну, я, положим, особый случай.
ПЁТР :
Это почему же?
ШОША :
Да, потому, что я отношусь к тем, кто дурит, а не к тем кого дурят.
ПЁТР : (показывая на очередного бананового диктатора)
Ты хочешь сказать, что ты ближе к ним, чем к нам?
ШОША :
На самом деле мне плевать и на тех и на других. Просто таких, как эти, я могу штамповать по полдюжины за сезон.
ПЁТР :
Ну да! Это что, так просто – стать большим политиком?!
ШОША :
Это не так просто, как ты думаешь – это гораздо проще.
ПЁТР : (строит скептическую гримасу)
Так я тебе и поверил…
ШОША :
Не веришь?
ПЁТР :
Нет.
ШОША :
А я тебе докажу.
ПЁТР :
И каким образом?
ШОША :
Из первого же зашедшего сюда я сотворю любого из этих, на выбор – хоть демократа, хоть диктатора, словом, вождя на любой вкус.
ПЁТР :
Из любого?! Из первого зашедшего? А если он окажется заурядностью? Ничтожеством?…Или вовсе преступником?
ШОША :
А эти, ты думаешь, лучше? Надо только уметь человеческие недостатки превратить в достоинства. В заурядности надо разбудить амбиции; ничтожеству внушить, что он велик; а преступника обучить хорошим манерам и окружить себе подобными.
ПЁТР :
Ну, это ты, птичка, загнула…
ШОША :
Ты меня плохо знаешь, дружок. И уж если меня и сравнивать, то скорее с лисой, чем с птичкой. Хочешь пари?
ПЁТР :
Хочу! Ты же знаешь, я азартный. А на что?
ШОША :
Если проиграешь, отдашь мне своё заведение. А если у меня выйдет осечка – моё гнёздышко над тобой перейдёт в твою собственность.
ПЁТР :
Со всем содержимым?
ШОША :
В обоих случаях.
ПЁТР :
Первый зашедший?
ШОША :
Первый.
ПЁТР :
Идёт!
Бьют по рукам.
ШОША :
Ну, я пошла. У меня клиент на подходе. Нужно привести себя в товарный вид.
ПЁТР :
Только не очень усердствуй – береги моё будущее имущество.
ШОША :
А ты не очень угощай, а то профукаешь моё.
Уходит, унося с собой клетку с кроликом.
Пётр выключает телевизор. Включает музыку. С нетерпением ждёт первого посетителя.
Сцена 3.
Входит ЖОРЖ. Озирается вокруг. Вид у него растерянный. Одет небрежно.
ЖОРЖ :
Надо же, сколько раз проходил мимо, никогда не замечал здесь никакого питейного заведения. Какая тихая гавань в этом безумном мире.
ПЁТР :
Заходи. Гостем будешь.
ЖОРЖ :
Почему гостем? У вас, что тут праздник?
ПЁТР :
У меня всегда праздник. В душе. Как у всех поэтов и авантюристов. А ты у меня сегодня особый посетитель. Судьбоносный, так сказать.
ЖОРЖ :
С чего бы это? Судьба, кажется, как раз ополчилась против меня.
ПЁТР :
Ну…судьба преподносит порой такие сюрпризы – мало не покажется. Да ты садись…вот сюда… (усаживает его за стойку). Налью-ка я тебе, для начала, стаканчик божественного напитка, (наливает) – ром, 50-ти летней давности. Все свои беды забудешь. А ну-ка, давай! (Чокаются. Выпивают.) Тебя зовут-то как?
ЖОРЖ :
Жорж.
ПЁТР :
А меня Пётр. Будем знакомы, Жора! Так что у тебя случилось? Рассказывай. Лучшего места для исповеди не найдёшь.
ЖОРЖ: (Машет безнадёжно рукой)
Да ну… стыдно сказать. Первый раз руку на женщину поднял. На жену!
ПЁТР :
Это нехорошо! Как это тебя угораздило?
ЖОРЖ ( Обиженно, как ребёнок ):
А что она меня чужим именем называет…!
ПЁТР :
Ну, может оговорилась?.. Со всеми бывает.
ЖОРЖ :
Оговорилась… Ночью… Во сне…
ПЁТР :
Это уже хуже. Ну, а ты что?
ЖОРЖ :
А я, как дурак, отозвался.
ПЁТР :
Это ты опрометчиво… Можно сказать, напросился… А она?..
ЖОРЖ :
А она…схватила мою руку и целует… целует…а сама слезами обливается… и имя выкрикивает…совсем не моё… Милый… плачет…бедный ты мой…в смысле, не я, а он…этот… Ну, в общем, закатил ей пощёчину…, чтобы прекратить эту истерику.. а потом уж остановиться не мог…
ПЁТР :
Разбудил, небось?
ЖОРЖ :
Разбудил… Проснулась и начала кричать… Жорик!.. кричит, Жорик!.. это же я, Маша, твоя жена.. Ты что, милый, приснилось что?… Это мне, видите-ли, приснилось!…
ПЁТР : (С неподдельным интересом)
А ты, что?
ЖОРЖ :
Я-то, говорю, знаю, что я Жорик, а вот кто это, интересно, твой драный Фернандес…бедный?!…
ПЁТР :
А она, что?
ЖОРЖ :
Какой, говорит, Фернандес?! Не знаю я никакого Фернандеса. У меня есть только ты, Жорик!.. и в слёзы… Ну, я плюнул, встал, оделся и ушёл. Бродил, бродил по городу, благо суббота, на работу не надо, вот и забрёл сюда…
ПЁТР :
И правильно сделал! Какое коварство! Женщины!.. Мы тут тебя быстро поправим. Давай ещё по одной..( Наливает. Выпивают.)
ЖОРЖ :
Ты знаешь, вообще-то, я не пьющий.
ПЁТР :
Вот и хорошо. Мы тебя другим поправлять будем. ( Пауза ) У меня там (показывает на потолок) подружка живёт. Такая бестия! Сразу обо всём забудешь!
ЖОРЖ : (Недоверчиво)
Ну, и на что я ей сдался? У неё, что, никого получше нет?
ПЁТР : ( оглядывает его оценивающе )
А что в тебе плохого? Мужик, как мужик. А что до неё, так она никому не отказывает (делает жест, как бы пересчитывая деньги) профессия у неё такая.
ЖОРЖ :
Шлюха, что ли?
ПЁТР : (качает головой)
Жрица любви.
ЖОРЖ :
Я и говорю – шлюха. Не..е..т.. Я за деньги с женщинами не сплю – у меня принципы.
ПЁТР : (вздыхает)
О, господи! У него принципы! Да будет тебе известно, что секс – это только акт физического проникновения в чужой организм. И никакого отношения к принципам не имеет. На это надо смотреть.. ну..как..на футбольный матч, например. Ходишь же ты на футбол – покричать, расслабиться, получить удовольствие. И за билет, между прочим, платишь.
ЖОРЖ :
Сравнил! То же футбол, мужики вокруг..
ПЁТР :
Вот дурак! А тут баба! Да ещё какая! И, потом, грешить сексуально не только приятно, но и вполне морально. Более того, аморально этого не делать, так как, когда человек не обслужен сексуально, он становится социально опасен! Это моя собственная теория.
ЖОРЖ : ( задумавшись )
Убедительно… А что, принципы, они же мои – что хочу с ними, то и делаю.
ПЁТР :
Вот именно! ( Берёт швабру, стучит в потолок. Оттуда, в ответ, раздаётся целая азбука Морзе.) Как раз, закончила. Сейчас спустится.
Сцена 4.
Входит ШОША. Одета элегантно, почти изыскано. Никаких признаков вульгарности. Больше похожа на служащую банка, чем на представительницу своей профессии. Ставит клетку с кроликом. Подходит к Жоржу. Пожимает ему руку, крепко и доброжелательно, как товарищ товарищу.
ШОША:
Здравствуйте. Я Шоша. ( показывает на кролика ) А это Антоний, для своих – просто Тоша.
ЖОРЖ: ( оторопевши )
…Жорж...
ШОША: (морщится)
Имя придётся изменить.
ЖОРЖ:
Это почему?!
ШОША:
Не звучит. Но это мелочь. (оглядывает его оценивающе) Всё остальное… вполне сойдёт. Табула раза.
ЖОРЖ:
Кто?
ШОША:
Не кто, а что. Табула раза – чистая доска, по латыни.
ЖОРЖ:
Это я доска?
ШОША:
Да нет же. Это образ. Значит, что ты как раз то, что надо.
ЖОРЖ: (подозрительно)
А именно? В каком смысле?
ШОША: (игриво)
Во всех…
ЖОРЖ: (недоверчиво)
И в сексуальном тоже?
ШОША:
В этом – особенно.
ЖОРЖ: (недоверчиво)
А ты меня не обманываешь?
ШОША:
А даже если и так, что с того – хуже лжи может быть только правда. Запомни - мужчин плохих не бывает, бывают плохие условия для их самовыражения. А условия нужно создавать. И это уж, дело наше – женское.
Шоша подходит к нему, кладёт руки на плечи и улыбается обольстительно-невинной улыбкой. Всё его напряжение, как рукой сняло. Он улыбается ей в ответ и, как загипнотизированный, делает несколько танцевальных па. Пётр наблюдает за ними с нескрываемым любопытством.
ШОША: (Петру, не прерывая танца)
Можешь пойти пообедать. Как раз время.
ПЁТР:
Это точно. (Уходит с сожалением)
ЖОРЖ:
Поразительно! Я тебя знаю всего несколько минут, а впечатление, что всю жизнь. У тебя просто радиоактивное обаяние.
ШОША:
Первые несколько минут – всегда самые главные в отношениях – включаются интимные рецепторы. Или нет.
ЖОРЖ:
У меня включились. И ещё как! И потом, ты смотришь на меня, как будто я единственный мужчина в твоей жизни. А я ведь знаю, что это не так.
ШОША:
Для меня каждый мужчина – единственный. Это у меня профессиональное. Меня обучили этому старые гейши.
ЖОРЖ:
Гейши?! Какие гейши? Ты что, японка?
ШОША:
Была когда-то. Очень давно.
ЖОРЖ:
Не похожа.. А сколько же тебе лет?
ШОША:
Несколько веков наберётся.
ЖОРЖ:
Как это?!
ШОША:
Ну, скажем, я женщина неопределённого возраста.
ЖОРЖ:
Вы, женщины практически все неопределённого возраста…особенно после определённого возраста…(смеётся своей шутке) А…
ШОША: (нежно прикрывая ему рот рукой)
Я расскажу тебе потом много историй про разные мои жизни… А сейчас расскажи мне о себе.
ЖОРЖ:
А мне и рассказывать-то нечего. Всё как у всех.
ШОША:
А ты попробуй.
ЖОРЖ:
Работа скучная. Платят мало. Госучреждение. Начальник дурак. И при этом сволочь. Дома – дети совсем распоясались. С женой секс в гомеопатических дозах. Теперь ещё какой-то Фернандес появился.
ШОША:
Опять Фернандес! Все женщины на нём помешались.
ЖОРЖ:
Что значит, опять?! Ты хочешь сказать, что Мария у него не одна?!
ШОША:
Фернандес – герой мексиканского сериала, который смотрят все домохозяйки. Я и сама смотрю, когда у меня есть время.
ЖОРЖ: (с несказанным облегчением)
Правда?!.. Ну да, точно, она каждый день с 6 до 7 приклеена к телевизору.
ШОША:
Вот видишь. Она добирает там то, что ты не додаёшь ей в жизни. Фернандес – главный соперник всех мужей.
ЖОРЖ:
Лучше уж, пусть он, чем какой-нибудь… живой.
ШОША:
Он-то, положим, поживее всех живых будет. Мечта.. Идеал.. С этим бороться практически невозможно.
ЖОРЖ:
Она у меня вообще впечатлительная. Однажды даже в нервном отделении лежала.
ШОША:
В психушке?
ЖОРЖ:
Нет. В неврологическом диспансере – послеродовая депрессия.
ШОША:
Я и говорю – в психушке. А ты, значит, любишь свою жену?
ЖОРЖ: (подумав)
В общем… да.
ШОША:
А в частностях?
ЖОРЖ:
А в частностях… слишком привык – мы почти 20 лет женаты.
ШОША:
Ну, это легко поправить. Представь себе, например, что на твоём месте, в её постели, окажется кто-нибудь другой.
ЖОРЖ: (возмущённо)
Нет!.. Ты что!.. Это невозможно!
ШОША:
Почему же?
ЖОРЖ:
Она меня любит.
ШОША:
Ну и что? Ты тоже её любишь, а через несколько минут окажешься у меня в постели.
ЖОРЖ:
.. Сравнила!..Это другое дело.. Я же мужик.. Это не считается.
ШОША:
В жизни всё считается. Даже то, чего не было.
ЖОРЖ:
Как это?
ШОША:
Вот так! Но это мы будем проходить позже. А сейчас займёмся твоим начальником. Дурак, говоришь, и сволочь.
ЖОРЖ:
Точно. Но с высокими покровителями.
ШОША:
А хотел бы ты занять его место?
ЖОРЖ:
То есть как это?! У нас начальников сверху назначают. Для этого нужны связи, деньги. Куда уж мне!
ШОША:
А ты его подсиди. Подстрой ловушку. Подставь его. А потом сам же и спаси ситуацию.
ЖОРЖ:
Ловушку?! Но это же аморально!
ШОША:
Морально то, что тебе полезно. Запомни это. ( Она притягивает его и нежно целует в губы )
ЖОРЖ: (между поцелуями)
Но.. ловушку же надо изобрести – у меня на это ума не хватит..
ШОША:
На это много ума не надо – достаточно хитрости и немного опыта.
ЖОРЖ:
Но у меня нет такого опыта.
ШОША:
Зато у меня его предостаточно. И я им с тобой поделюсь. И ещё запомни – идущему вверх всё помогает подниматься, а катящемуся вниз все помогают падать.
ЖОРЖ:
Но он не обращает на меня никакого внимания. Я для него пешка.
ШОША:
Надо втереться в доверие.
ЖОРЖ:
Но как?
ШОША:
Для начала, возьми на себя работу, которую никто не хочет делать. Наверняка, есть такая.
ЖОРЖ:
Конечно, есть. Какой же дурак захочет за ту же зарплату лишнюю работу делать?
ШОША:
Вот ты и стань этим «дураком». И сделай её хорошо. И сам же потом продемонстрируй её начальнику.
ЖОРЖ: (подумав)
Это возможно.
ШОША:
Всё возможно.
ЖОРЖ:
А, дальше?
ШОША:
А дальше – больше. Стань необходимым. Он женат?
ЖОРЖ:
Женат. На чьей-то дочке. Но, по-моему, она сама уже скоро бабушкой станет.
ШОША:
Это как раз то, что нужно. Критический возраст. С женщинами удобно иметь дело – у них практически всю жизнь критический возраст.
ЖОРЖ:
Это точно… что жена, что дочка…
ШОША:
Значит, нуждается в мужском внимании. Вот и найдём способ познакомиться поближе и оказать это самое внимание.
ЖОРЖ:
И ты меня всему этому собираешься научить?
ШОША: (многообещающе)
И не только этому… но и многому.. многому другому.. А теперь настало время голубому дракону и зелёной ящерице свиться в петлю - я приглашаю тебя в мои внутренние покои - там твой нефритовый стебель сможет проникнуть в мои лютневые струны…
Она манит его за собой и он, как сомнамбула, следует за ней.
Сцена 5.
Пётр пересчитывает кассу, насвистывая что-то игривое. Появляется Жорж. Вид у него взъерошенный, но очень довольный.
ПЁТР:
Ты похож на кота, потрёпанного в половых разборках.
ЖОРЖ:
Я именно так себя и чувствую. Я ничего подобного в жизни не испытывал. Кажется, я даже пару раз терял сознание.
ПЁТР:
Ничего удивительного, она виртуоз своего дела.
ЖОРЖ: (меланхолично)
А как всё это, оказывается, красиво называется…! «Кувыркающиеся в воздухе бабочки»… или «Прильнувший к жертвеннику бамбук». Это тебе не просто «трахнуть».
ПЁТР:
Ну..ну.. А как насчёт «Прыжка белого тигра»?
ЖОРЖ:
Если бы ты видел, как он прыгал!!! (восторженно) А какие горизонты она мне открыла…
ПЁТР:
Например?
ЖОРЖ:
Она открыла мне суть меня самого…
ПЁТР:
Так быстро!
ЖОРЖ:
Она считает, что у меня великое будущее. Что я смогу сделать головокружительную политическую карьеру… Посмотри на меня.. ты считаешь, у меня есть.. данные?
ПЁТР:
Данные у тебя, что надо – сильно умных народ не любит.
ЖОРЖ: (гордо)
Вот и она так считает! Она сказала, что у меня есть.. как это… харизма. И даже денег с меня не взяла – сказала, что я её Галатея. Ты, случайно, не знаешь, кто это? Имя похоже на бабское..
ПЁТР:
Неважно. Это образ.
ЖОРЖ:
Тут у вас, куда ни плюнь, сплошные образы – то доска, то Галатея.
ПЁТР:
Привыкай. Ну, а как твои принципы? Наверное, корчились в муках, бедные!
ЖОРЖ:
У меня теперь новые принципы, гораздо более.. принципиальные
ПЁТР:
Да, похоже у тебя есть все данные, чтобы стать настоящим политиком. А сначала ты мне показался такой… посредственностью.
ЖОРЖ: (важно и явно с чужих слов)
В политике чаще всего побеждает посредственность, которая умеет выбрать правильную тактику и идти на компромисс.
ПЁТР:
Однако…!
ЖОРЖ:
Самое главное – это оказаться в нужное время в нужном месте.
ПЁТР:
Это точно!
Сцена 6.
Жорж возбуждённо вбегает в бар, где Шоша в одиночестве смотрит телевизор. Выглядит он более ухожено и одет продуманно.
ЖОРЖ: Ура! Победа! Босс пригласил нас с женой в свой загородный дом, на weekend .
ШОША:
Ну, положим, это ещё не победа, но уже неплохо. Есть поле для сражения. И не забудь, что ты едешь туда не есть и пить, а занять место самого хозяина.
ЖОРЖ: (колеблясь)
По-моему, это как то… неэтично.
ШОША:
Послушай, милый, выбирай – этика или карьера. О моральном комфорте придётся забыть. Карабкаться вверх придётся по чужим головам.
ЖОРЖ:
Но, ведь если я этого не сделаю, это сделает кто нибудь другой, а я опять буду под ним… подчинённым.
ШОША:
Вот именно, выбор известен – быть безнравственным царём, или нравственным вечно-поданным.
ЖОРЖ:
А нравственных царей не бывает?
ШОША: (жёстко)
Нет. Так же как нравственных шлюх.
ЖОРЖ:
Но ты не шлюха – ты жрица любви.
ШОША:
Называй, как тебе больше нравится, от этого суть дела не меняется. А вот выбирать придётся сейчас. На этом этапе.
ЖОРЖ: (решительно)
Я готов. Только вот не знаю, как к ней подступиться, к его жене. Она такая… зажатая буржуазка. И дико жадная, к тому же. Когда они нас однажды пригласили в ресторан, после того как я уладил конфликт между дирекцией и служащими…
ШОША:
…который ты сам же и спровоцировал, натравив на него подчинённых…
ЖОРЖ:
…ну да, как ты меня научила. Ну, так вот, она так хотела сэкономить на десерте, что объявила, что его могут заказывать только самые старые – им мало осталось жить. Никто не решился.
ШОША:
Такие обычно бывают щедры с молодыми любовниками. Мы её раскрепостим в одно мгновение. И очаруем. На это существует беспроигрышный ход. Показываю… ( протягивает ему руку, ладонью кверху) Что ты видишь?
ЖОРЖ: (смотрит внимательно)
Руку.
ШОША:
А точнее?
ЖОРЖ:
Твою… женскую… голую…
ШОША:
Запястье! Знаешь ли ты, что такое женское запястье, а точнее его внутренняя сторона? Это самая обольстительная часть женского тела. Здесь сосредоточена вся сладость, вся нежность, всё искушение. К тому же, оно невинно – его не прячут за семью замками. Вы мужчины, которые только и норовите залезть нам под юбку, лучше бы почаще брали наши руки в свои… Прикоснись к нему. (он осторожно прикасается пальцами) Да не так, профан, а как прикасаются к святыне – губами, всем своим существом. (Он исполняет) Ну, что ты чувствуешь?
ЖОРЖ:
У меня кружится голова. Мне хочется поднять тебя на руки и унести далеко.. далеко..
ШОША:
А для нас – это жест одновременно чувственный и романтический, откровенный и почтительный. Женщина готова на многое, когда мужчина целует ей запястье.. почти на всё… В древнем китайском эросе эта атласная дорожка называется млечный путь к наслаждению. (меняя тон) Так вот. Ты должен улучить момент, остаться с ней наедине и совершить этот жест.
ЖОРЖ: (спустившись на землю)
С кем наедине?
ШОША:
С женой твоего босса. С кем же ещё?
ЖОРЖ: (вздыхает)
Ну да…
ШОША:
И ещё… нужно придумать тебе биографию… например… круглая сирота.
ЖОРЖ:
Ты что! У меня родители живы!
ШОША:
Это детали. Объявим их приёмными. И трудное детство… (фантазирует на ходу)… ты жил в такой бедности.., такой бедности.., что если бы не был мальчиком, тебе бы даже играть было не с чем.
(Затемнение)
Сцена 7.
Шоша с Петром в баре. Смотрят телевизор. На экране появляется Жорж.
ПЁТР:
Смотри, смотри… наш-то, уже заседает… с умным видом.
ШОША:
А он не так уж и глуп. По крайней мере, не глупее тех, кто его окружает.
ПЁТР:
Неплохо ты его натаскала за такой короткий срок.
ШОША:
Это только цветочки – он далеко пойдёт. У него для этого есть все данные.
ПЁТР:
А именно?
ШОША:
Аморален. Циничен. Масса комплексов и завышенные амбиции одновременно, что свойственно мужским особям маленького роста. А значит, жажда власти.
ПЁТР:
???
ШОША:
Да.. да… Нерон, Наполеон. Да и сегодня примеров полно.
ПЁТР:
И этого достаточно, чтобы стать политиком?!
ШОША:
Это база. Всему остальному можно научить.
ПЁТР:
Надо же… А сначала показался таким простаком…А как шефа слопал – не поперхнулся.
ШОША:
Бывают – в сутане, но с копытами.
ПЁТР:
Ну…ну… А вот и наш… Джордано!
Входит Жорж. Он изменился – одет элегантно (несколько слишком), появилась некоторая стать и уверенность в себе.
ЖОРЖ: (глядя на часы)
Ровно 5. Точность – вежливость королей!
ШОША:
Во-первых, глядя на часы, никогда не говори – ровно 5. Говори, мои часы утверждают, что уже почти 5 часов. Это снимет с тебя всякую ответственность. А, во-вторых, до короля тебе ещё далеко, мой До-До.
ПЁТР:
Но от скромности ты не умрёшь.
ЖОРЖ:
Скромность у великих - это всегда только поза. Видели меня сегодня?
ШОША:
Видели, видели…
ЖОРЖ:
Ну и как?!
ШОША:
Очень суетишься лицом. А надо, чтобы суетился не ты, а перед тобой.
ЖОРЖ: (растеряно)
Да..? А как их заставить?
ШОША:
Существует техника психологического воздействия – мимика, жесты, тон – способы общения с людьми, которых необходимо переубедить или запугать, заставить себя любить и пропитать ненавистью к сопернику. Эта наука называется физиогномика. Ею пользуются все разведки мира. Если ты хочешь узнать, что действительно на уме у твоего противника – смотри на него внимательно, но не слушай. То же относится и к женщинам. И вообще, тебе пора уже в большую политику.
ПЁТР: (насмешливо)
Вот именно. У вас осталось не так много времени до следующих президентских выборов.
ЖОРЖ:
Президентских выборов?! А какое они имеют ко мне отношение?
ШОША:
Самое прямое.
ЖОРЖ:
Ха..ха..ха… Надеюсь, ты шутишь!
ШОША:
Ничуть. Ты ничем не хуже вот этих (показывает на телевизор), которые мелькают тут целыми днями. А в чём-то наверняка даже лучше.
ЖОРЖ: (самодовольно)
А… Ну если ты в этом смысле… « Прыжок белого тигра»… Но, на этом же далеко не уедешь. Это тебе не то, что стать просто депутатом. И потом, надо же лагерь какой-то выбрать.
ШОША:
Ну, это-то как раз самое простое – надо стать правее самых правых, левее самых левых и, главное, центрее самых центров.
ЖОРЖ:
Одновременно?!
ШОША:
Естественно. И, к тому же, быть политически некорректным – это сейчас модно. Надо стать маятником, который уверен, что это вселенная раскачивается вокруг него.
ЖОРЖ:
Ничего себе! Если я даже с лицом пока не умею справиться…
ШОША:
Это будет наш следующий этап – если я так хорошо научила тебя работать другими частями тела, я научу тебя работать и лицом. К власти, ведь, можно прийти и на четвереньках – потом будет время распрямиться. А пока потренируйся на Тоше.
ПЁТР: (уходя)
Хорошо, что не на мне!
ЖОРЖ:
Как же на нём тренироваться? Он же не реагирует.
ШОША:
Тем лучше. Реакции, ведь, бывают разные.
ЖОРЖ:
И что мне с ним делать?
ШОША:
Представь себе, что он – народ. А поскольку политика есть восхваление народа в доступной ему форме…
ЖОРЖ:
… а так же себя – в любой…
ШОША:
Правильно усвоил. Начинай.
Жорж обходит клетку с кроликом. Встаёт в позу. «Делает» лицо.
ЖОРЖ: (торжественно)
Дорогие соотечественницы и соотечественники...!.. (растеряно) Смотри, он повернулся ко мне задом… (брезгливо зажимает нос) … по-моему он даже… фу… как завоняло…
ШОША:
Привыкай. От народа надо терпеть всё… пока не добрался до верха. Человек это только звучит гордо, а ведёт себя почти всегда отвратительно. Продолжай как ни в чём не бывало.
ЖОРЖ: (с зажатым носом, гнусавя)
… Прежде всего, хочу поблагодарить вас за оказанное мне доверие…
(Затемнение)
Сцена 8.
Шоша одна в баре. Она смотрится в большое зеркало, но вместо своего отражения видит там… КИТАЙЦА.
КИТАЕЦ: (выходя из за зеркала)
Ну что, снова взялась за своё! Мало тебя наказывали!
ШОША:
Опять явился, моралист несчастный!
КИТАЕЦ:
Да какая уж тут мораль, ты пала – уже ниже некуда.
ШОША:
Сами меня в шлюху превратили, без права социальных перемен в этой жизни.
КИТАЕЦ:
Сама допрыгалась. Китайским мудрецам, к которым ты когда-то принадлежала, было строго-настрого запрещено манипулировать простыми смертными. За что ты и наказана бесконечными реинкарнациями на этой земле.
ШОША:
Я не манипулирую. Я делюсь опытом.
КИТАЕЦ:
Свой опыт каждый должен наживать сам. Мало тебе жертв! (показывает на кролика) Вон, твоя первая, так за тобой по всем жизням и таскается.
ШОША:
Ничего! Зато, пока пребывал в человеческом облике сколько приключений пережил, на скольких ложах возлежал, на какие троны карабкался! Пусть теперь посидит в кроликах.
КИТАЕЦ: ( Принимает позу и, под звуки китайской лютни, начинает декламировать древнекитайское стихотворение.)
… « Эта девушка красива… Но обоюдоострый меч сверкает меж её бёдер.., где таится погибель для недалёких мужчин… Этот меч не рубит голов.., он вершит своё дело втайне.. высасывая мозг из мужских костей…»
ШОША:
Вот именно! И из костей тоже…
КИТАЕЦ:
Да, как у вас говорят, горбатого могила исправит. А в твоём случае, даже это неправда. Дура… с мессианским уклоном.
ШОША:
Но должен же кто-то передавать древние традиции. В любви. Сексе. Политике.
КИТАЕЦ:
Нечего мешать наши древние традиции с твоими путанскими штучками. Не вали всё в одну кучу. Мало тебе кармических расплат – хочешь получить.. конкретно.
ШОША:
А мне плевать. Я вошла во вкус. Смотри-ка, а жаргончик-то перенял.. конкретно…
КИТАЕЦ:
Переймёшь тут, с вашей действительностью. А ты смотри! От тебя зависит, сколько тебе ещё мучиться на этой земле.
ШОША:
Да ладно, не так уж здесь и плохо. И мне здесь всегда дело найдётся. Посмотри, как изменился мир, чего достиг прогресс – человек уже вовсю шляется в космосе, скоро будет сам себя клонировать – не изменилась только человеческая природа. Моя «древняя» профессия пользуется спросом как никогда, на всех уровнях. Поэтому ты мне не указ – раз есть спрос, должно быть и предложение. А что ты скажешь, если на этот раз мне удастся превратить осла в арабского скакуна?
КИТАЕЦ:
Если у павиана красная задница, это ещё не значит, что он революционно настроен. Так же, как если цирковой медведь поднял лапу, это ещё не значит, что он «за».
ШОША:
Вечно ты со своими метафорами китайскими. А может, ты просто моя галлюцинация? Зрительная и слуховая? Может, я сумасшедшая? (хохочет) Тебя же кроме меня никто не видит.
КИТАЕЦ:
Высечь бы тебя сейчас как следует бамбуковыми плетьми – сразу бы в разум вошла.
ШОША:
А вот этого-то ты, как раз, ты и не можешь. Даже пальцем до меня дотронуться. Ты ведь не материален. Только и можешь, что нравоучения читать – ля..ля..ля да ля..ля..ля…
Входит Пётр. Китаец исчезает.
ПЁТР:
С кем это ты тут разговариваешь?
ШОША:
Да, так. Сама с собой.
ПЁТР:
Тренируешься речи произносить? За своего кролика подопытного?
ШОША:
Кролик-то скоро вас всех перепрыгнет. Не боишься пари проиграть?
ПЁТР:
Я вот думаю – если ты такая умная, что бы тебе самой не попробовать? Сейчас это модно – женщина в большой политике.
ШОША:
Я уже пробовала… когда-то. Слышал про Клеопатру? (смеётся) Больше нельзя. Должна оставаться там, куда меня распределили. А жаль! Так, хоть раз бы в президентах мог побывать настоящий профессионал!
ПЁТР:
Ты хочешь сказать – профессиональная проститутка?
ШОША:
Вот именно! А то так… сплошные любители…
Китаец появляется в зеркале и грозит ей оттуда. Она хохочет.
В этот момент отворяется дверь и на пороге появляется МАРИЯ.
МАРИЯ:
Здравствуйте…
Конец первого действия.
ДЕЙСТВИЕ 2.
Сцена 9.
Точное повторение последней мизансцены.
ПЁТР:
Здравствуйте. Заходите, пожалуйста.
Мария входит. Останавливается в нерешительности. Озирается.
МАРИЯ:
Так вот куда он ходит!
ШОША:
Вы, наверно, Мария, жена Джордано.
МАРИЯ:
Нет. Я жена Жоры.
ШОША:
Это один и тот же персонаж.
МАРИЯ:
Это не персонаж! Это мой муж! А как вы догадались?
ШОША:
Это не сложно. Он много о вас рассказывал.
МАРИЯ:
Кому? Вам?
ШОША:
Мне. А почему это вас удивляет?
МАРИЯ:
Вы что, его доверенное лицо?
ПЁТР: (усмехаясь)
И лицо, тоже.
ШОША:
Мужской юмор. Не слушайте его. (Подходит, берёт её за руку, доверительно усаживает за столик). Не волнуйтесь за вашего Жоржа, здесь ему хотят только добра. А вы что, его выследили?
МАРИЯ: (виновато)
Выследила. Вообще-то, это не в моих привычках – следить за мужем, но он так изменился за последнее время.
ПЁТР:
Он стал большим начальником – это нормально, что он изменился.
МАРИЯ:
Да.. я понимаю.. он теперь занимает высокий пост.. и жить мы стали намного лучше.. я имею в виду материально. Большая квартира, дача, машина с шофёром, всякие там приёмы, презентации.. Но он совсем перестал бывать дома – ни я, ни дети, мы его практически не видим. А когда он дома, то ведёт себя так странно.. всё время речи произносит… перед нашим котом. Я даже стала опасаться за его рассудок.
ШОША:
А вы бы хотели вернуться в своё прежнее жалкое состояние? Иметь мужа – посредственность?
МАРИЯ: (растерянно)
Я не знаю.. Мне главное, чтобы ему было хорошо. Мне кажется, он потерял свою свободу.
ШОША:
Свободу.. свободу.. Свобода есть только возможность выбрать себе новое рабство, по вкусу. Неужели тебе не хочется видеть своего мужа на коне!
ПЁТР:
Скорее на кобыле…
МАРИЯ:
Но я больше любила его таким, каким он был раньше. Сейчас он стал совсем чужим.
ШОША:
Ты любила его слабости, а надо научиться доставать из мужчины силу, раскрывать его скрытые возможности, разбудить в нём жажду победителя, вождя, трибуна. Надо уметь из козла превратить мужчину в тигра!
МАРИЯ:
А зачем?
ШОША:
Как зачем?!!! Без всего этого можешь одеть его в домашние тапочки и посадить у камина.
МАРИЯ: (вздыхает)
Как это было бы чудесно!
ШОША:
А тот факт, что он стал остывать к тебе и видел в тебе больше мать своих детей и домохозяйку, чем женщину своей мечты.
МАРИЯ: (обречённо)
Так ведь и теперь не лучше.
ШОША:
Посмотри на себя… Настоящая женщина не откроет дверь даже пожарным, не подкрасив губы. Мы просто обязаны хорошо выглядеть, так как глаз мужчины развит намного лучше, чем его мозг.
МАРИЯ:
Я… я спешила…
ШОША:
Спешила выследить мужа… Тем более должна выглядеть безукоризненно – на случай, если столкнёшься с соперницей.
ПЁТР:
Ну, что ты на неё напала! Она выглядит потрясающе! Королева!
ШОША:
Жена будущего короля и должна выглядеть как королева. Быть женой великого человека – это миссия!
ПЁТР: (в сердцах)
Миссионерка ты наша!
МАРИЯ:
А он что, великий?!
ШОША:
Будет! И ты должна ему в этом помочь.
МАРИЯ:
А как?
ШОША:
Пойти в обучение. К гейшам.
МАРИЯ:
Ты хочешь сказать, что гейша сделает из меня..королеву?!
ШОША:
Вот именно. Я бы, между прочим, посоветовала бы всем королевам пройти обучение у гейш – меньше было бы проблем в королевствах.
МАРИЯ:
Но где же я их найду? Они, ведь, кажется, живут и работают в Японии.
ШОША:
Я их полномочный представитель здесь.
МАРИЯ:
И вы.. ты меня научишь?
ШОША:
Конечно! С тобой приятно иметь дело – ты хороша собой. Значит, не опасна.
МАРИЯ:
???
ШОША:
Ну да, некрасивые женщины гораздо опаснее красивых – они готовы на всё, чтобы удержать партнёра. Так же, как посредственности опаснее талантов, а неудачники – счастливчиков.
МАРИЯ:
Интересно, а что бы ты сказала, если бы я оказалась некрасивой?
ШОША:
Я бы произнесла панегирик в честь некрасивости. То есть всё наоборот.
МАРИЯ: (смотрит на неё внимательно)
Мне кажется, я тебя где то видела…
ШОША:
Всем так кажется. Это одно из великих умений гейш – внушать доверие.
МАРИЯ:
Ну и как же мне всему этому научиться? Брать уроки? Записывать?
ШОША:
Для начала просто смотреть и запоминать. (смотрит на часы) Мои часы утверждают, что скоро 7. Это значит, что Джордано – теперь ты должна называть его только так – вот-вот будет здесь. К моей спальне примыкает маленький чуланчик с окошком – для любителей вояризма – я посажу тебя туда. Так ты сможешь стать свидетелем всего «сеанса».
МАРИЯ:
А что такое вояризм?
ШОША:
Это одна из разновидностей сексуальных забав… впрочем, как и политических. Подсматривание за совершающими акт.
МАРИЯ:
Акт?
ШОША: (беря её за руку и уводя с собой)
Пойдём со мной. (обернувшись к Петру) А ты, кстати, можешь подглядывать за подглядывающими – удовольствие ещё более изысканное… ( к зрителям ) Не правда ли…?!
Сцена 10.
Пётр один в баре. Делает что-то, только чтобы занять руки, в ожидании Марии, всё время невольно поглядывая наверх. Наливает себе хорошую порцию алкоголя.
Появляется Мария. Вид у неё настолько потрясённый, что Пётр молча протягивает ей свой стакан. Она выпивает его залпом, даже не поморщившись – это ничто по сравнению с тем, что она только что пережила.
МАРИЯ:
Боже мой! Боже мой!
ПЁТР: (нервно)
Что?! Ну что?!
МАРИЯ: (потрясённо)
Он был похож на сказочного фавна, насилующего козлицу.
ПЁТР:
Козлица! Как же это я раньше не понял.
МАРИЯ:
Сирена, поющая в уши…
ПЁТР:
Которая каждому поёт то, что от неё хотят услышать.
МАРИЯ:
Но, как поёт! Даже я забыла обо всём на свете, находясь в этой гнусной каморке. Я теперь… эта… вояристка!
ПЁТР:
Ну, ну, не преувеличивай…
МАРИЯ: ( не обращая на него внимания, разговаривает сама с собой )
А я-то, я-то… После двадцати лет брака...! Девственница несчастная! Красная шапочка! А как я ему доверяла!
ПЁТР:
Это ты зря… В мужчину можно верить вообще, но ему никак нельзя доверять в частностях.
МАРИЯ:
Так доверчивой идиоткой и умру!
ПЁТР:
Ну не убивайся ты так! У тебя ещё всё впереди.
МАРИЯ: (увидев его, наконец)
И вы.. и ты терпишь всё это у себя над головой? Ты хоть знаешь, что они там делают?!
ПЁТР:
Догадываюсь…
МАРИЯ:
И знаешь, как?!
ПЁТР: (неопределённо)
Ну-у… вступление и выступление, втягивание и вытягивание, поднятие и опускание, сопровождение и встреча, движение влево и вправо, уход и возвращение, скачка и погружение…
МАРИЯ: (слушая его с открытым ртом)
И ты думаешь, что вот этому… (с надеждой) можно научиться?
ПЁТР: (с энтузиазмом)
Ещё как!!!
МАРИЯ: (ахает)
Неужели?! Даже такой безнадёжной дуре, как я?!
ПЁТР: (подходит, берёт её за руку, заглядывает в глаза)
Не говори о себе так. Ты самая прекрасная женщина, из тех, кого я встречал в своей жизни. (добавляет неуверенно) Плохих женщин не бывает, бывают плохие условия для их самовыражения. А условия должен создавать мужчина. (торжественно) И я готов стать этим мужчиной!
МАРИЯ:
Но… но я никогда не изменяла мужу..
ПЁТР:
Этот недостаток быстро исправим.
МАРИЯ:
Но разве измена - это не предательство?
ПЁТР:
О, святая душа! А ты не относись к этому, как к измене.
МАРИЯ:
А как к чему?
ПЁТР:
Как к эксперименту. Как учёный-исследователь – к чисто поставленному опыту.
МАРИЯ: (с надеждой)
А ты думаешь, он к этому именно так и относится?
ПЁТР:
Абсолютно. (мстительно) Я как его увидел, сразу понял, что он большой…учёный-экспериментатор.
МАРИЯ:
Это правда. То, что я видела действительно похоже на чистый эксперимент… ( не удержавшись) Но какой!!!
ПЁТР:
Вот видишь! Если ты хочешь быть с ним на равных, ты должна пройти через такой же опыт. А я стану твоим «Скакуном, несущимся во весь опор».
МАРИЯ:
Наверное, ты прав… Ведь некоторые большие учёные проводили опыты даже на себе. С риском для жизни!
ПЁТР:
Вот именно! Хотя риска для жизни я тебе не обещаю…
МАРИЯ: (жертвенно)
Хорошо! Я готова! Веди меня… на этот эшафот.
Пётр уводит её… Появляются Жорж с Шошей.
ЖОРЖ:
Что меня больше всего раздражает в этой истории – это народ. Всё-то ему не так, чуть что – сразу на улицу. Как бы его приструнить?
ШОША:
Это известно – народ самая большая помеха для правителей. Но, к счастью, нужен он бывает не чаще чем раз в 4… или сколько там у нас президентский срок…5 лет. А то ведь можно и навсегда избраться, и тогда он будет нужен только для того, чтобы кем-то править.
ЖОРЖ:
Да. Но, пока, корми его, ублажай, рассказывай сказки. Я, кстати, тут подчитал немножко истории, как ты мне советовала, и понял одну тенденцию: диктаторы всех времён гораздо больше и горячее любимы своим народом, чем какие-нибудь слюнявые демократы.
ШОША:
Это точно. Особенно во время их властвования. Страх вызывает почтение. А запоздалая ненависть к диктаторам – это, в основном, месть трусов за испытанный ими страх.
ЖОРЖ:
Я абсолютно с тобой согласен! Но чем всё-таки народ кормить будем? Конкретно?
ШОША:
Накормить достаточно идеологов – народ перебьётся. И они же потом и продадут тебя той же толпе, под нужным соусом. А вот идеологов нужно выбирать с умом – это народ сколь продажный, столь и коварный. У тебя, на твоём посту, удобная точка обзора.
ЖОРЖ:
Мне трудно – вокруг сплошные льстецы.
ШОША:
Страшны не льстецы, а те, кто им внимает.
ЖОРЖ:
Так, что же, мне им не верить? Никому?
ШОША:
Верить ты должен только мне. Одной. А на толпу мы управу найдём. Достаточно на неё посмотреть вблизи – на её лицах ни тени величия, ни доброты, ни ума. Бедные – озлоблены. Богатые – наглы. И зависть, зависть… Все завидуют всем. И все друг друга боятся. Так что, манипулировать легко и теми и другими.
ЖОРЖ:
А как? Конкретно?
ШОША:
С толпой надо обращаться как с любовницей – льстить и обещать всё, чего она хочет. Включая невозможное. И ту и другую можно обманывать сколько угодно. Это должно внушать оптимизм любому политику.
ЖОРЖ:
Только и всего? Так просто?
ШОША:
И не забудь найти козла отпущения, на всякий случай.
ЖОРЖ:
Еврея?
ШОША:
Я сказала – козла отпущения.
ЖОРЖ:
Я и говорю – еврея.
ШОША:
Вариантов много – чёрного, жёлтого, иноверца, мировую закулису. Наконец, просто соседа.
ЖОРЖ:
Соседа – это хорошо! У меня сосед такой вредный, гад! А поверят?
ШОША:
Поверят. Куда денутся. Политик должен чесать там, где у народа зудит. (вздыхает) Вообще, с существованием человеческой расы примиряет только то, что мы сами к ней принадлежим… А как, кстати, у тебя на семейном фронте? Это, ведь, очень важный фактор – как только окажешься наверху, все немедленно полезут в твою личную жизнь, руками и ногами.
ЖОРЖ:
С этим всё в порядке. Моя жена – невинный агнец. Всё принимает на веру. А за меня готова пойти на эшафот.
ШОША:
Ну, ну… Но всё-таки будь бдительным – ни люди, ни отношения невинными не бывают. Особенно в любви и политике.
ЖОРЖ: (самодовольно)
Бдительными пусть будут болваны и рогоносцы!
Сцена 11.
Шоша стоит перед клеткой с кроликом, с морковкой в руках.
ШОША:
Тоша! Ну, пожалуйста! Ну, съешь морковку. Я знаю, что ты не в духе. Есть от чего. Я пыталась найти тебе крольчиху. Но попадаются всё какие-то плебейки. А ты ведь у нас высокородный муж.
Врывается Жорж. Он очень возбуждён. Но, несмотря на это, одет и выглядит безукоризненно.
ЖОРЖ:
У меня есть соперник!!!
ШОША:
О, ч-черт! Эта гусыня смешает нам все карты… Как ты об этом узнал?!
ЖОРЖ:
Что значит, как! Он пошёл в открытое наступление! На всех фронтах!
ШОША:
А..а.. Ты хочешь сказать, что у тебя появился политический противник… Это нормально – к пирогу всем хочется.
ЖОРЖ:
Ну, да! А о какой гусыне ты говоришь?
ШОША:
Да, так… (показывает на кролика) Пытаюсь его отговорить – мало ему крольчих. А откуда взялся противник?
ЖОРЖ:
Да кто его знает – как чёрт из коробочки выскочил. Уверяет, что бывший диссидент.
ШОША:
Они сейчас все бывшие диссиденты… Внутренние.
ЖОРЖ:
Он обвиняет меня в грязных методах ведения игры!
ШОША:
Правильно делает. Но тебе нужно было успеть сделать это первым.
ЖОРЖ:
Он говорит, что я способен подставить подножку слепому, если нужно.
ШОША:
Раз он предполагает это в тебе, значит, знает по собственному опыту, что это возможно. И в этом он прав. Только делать это надо так, чтобы никто не заметил. Например, помогая слепому перейти дорогу. Если этого не сделаешь ты, это сделает сам слепой. Слепой – это ведь ещё не значит святой.
ЖОРЖ:
Но… но это же…подлость…
ШОША:
Подлости стоит стыдиться только тогда, когда не удаётся довести её до конца. Когда же удаётся – она из подлости превращается в победу.
ЖОРЖ: (восхищённо)
Ты настоящий гений!
ШОША:
Ты говоришь так потому, что я озвучиваю то, чего на самом деле хочется твоей душе, но ты не осмеливаешься сформулировать.
ЖОРЖ:
Но, что же делать с противником? Конкретно?
ШОША:
Если противник действительно опасный, его можно устранить.
ЖОРЖ:
То есть, как? Натурально?
ШОША:
Ну, да. Убрать с дороги.
ЖОРЖ: (в ужасе)
Замочить?
ШОША:
Вот именно. И не пугайся ты так. Убийство противника – это продолжение политики, только другими средствами. Как война.
ЖОРЖ:
Но это же убийство! Он же человек! Живой! Как я!
ШОША:
Он не человек – он противник. Китайцы говорят: «Когда управляешься с противником, нужно смотреть на него, как на кусок черепицы или негодный камень. К себе же нужно относится, как к золоту и яшме». И потом, можно всегда предположить, что он готовится к тому же.
ЖОРЖ:
Но у меня нет никаких доказательств таких его планов.
ШОША:
Когда будут доказательства, будет уже поздно.
ЖОРЖ:
Но..но я не смогу сделать этого.. по крайней мере, своими руками.
ШОША:
А твои руки здесь и не нужны – найдется много других.
ЖОРЖ:
Но.. нужно же отдать приказ…
ШОША:
Не обязательно. Можно просто дать понять – услужливых энтузиастов за будущий куш больше, чем ты думаешь. Проблема не в этом.
ЖОРЖ: (заинтересованно)
А в чём?
ШОША:
Это надо делать с умом… Взорвать – слишком шумно. Огнестрельные раны – слишком грубо. А вот… древние способы … надо только точно рассчитать дозу.
ЖОРЖ:
Ну, это-то наверно, просто.
ШОША:
Не скажи. С одной стороны, нельзя, чтобы он отдал концы в твоём присутствии. А с другой… недотравить ещё хуже. Останется изуродованным, превратится в мученика и вместо покойника получишь героя, который украдёт у тебя победу из под носа.
ЖОРЖ:
Ну, уж нет! Нужно привлечь специалистов своего дела.
ШОША:
Вот именно. А ты, однако, быстро согласился.
ЖОРЖ:
Ты же сама учишь – если не мы их, то они нас.
ШОША:
Так-то так… Но меня после этого реинкарнируют совсем уж в какую-нибудь тварь.
В зеркале появляется китаец и грозит ей оттуда кулаком.
ШОША:
На самом деле гораздо проще поставить его в идиотское положение, облить грязью, обвинить в самых немыслимых гадостях. А ещё проще - найти в биографии какую-нибудь реальную гнусность – скелет в шкафу имеется у каждого. Это работает лучше любого яда. Потом натравить на него толпу. Науськать его же ближайшее окружение и тут же предложить им перейти в твой лагерь. Всё это лучше делать, когда противник болен или уехал отдыхать.
ЖОРЖ: (с восторгом)
Как это правильно! Ты настоящий Макиавелли!
ШОША:
Макиавелли уже давно устарел со своими невинными сказочками – после него были Сталин, Гитлер. У каждого времени свои подлецы.
ЖОРЖ:
А как же …эти..(стесняясь)…великие принципы демократии, о которых кричат со всех сторон?
ШОША:
Правильно кричат. Нужно быть всегда приверженным только великим принципам и благородным целям – это позволяет лгать с чистой совестью.
На этих словах входит Пётр.
ПЁТР: (торжественно)
У меня тоже есть один!
ШОША:
Что, один?
ПЁТР:
Принцип. Великий. И цель.
ШОША:
А именно?
ПЁТР: (задумался)
… не знаю, как сформулировать…
ЖОРЖ:
А ты объясни на пальцах, а Шоша уж потом сформулирует.
ПЁТР:
Я отменяю наше пари.
ЖОРЖ:
Какое пари?
ШОША:
То есть, как это, отменяешь?! Когда я почти уже у цели! Испугался?!
ПЁТР:
Да, нет. Не испугался. Обстоятельства изменились.
ШОША:
Интересно?!
ПЁТР:
Я влюбился. И хочу вести честную игру.
ШОША:
Честную игру? С кем? С жизнью?
ПЁТР:
Вот именно. С жизнью.
ШОША:
Ну и дурак! Жизнь такая свинья – она всё равно тебя обдурит.
ПЁТР:
Я готов попробовать.
ШОША:
А при чём тут наше пари?
ПЁТР:
Я принял важное решение!
ШОША:
Любое важное решение – это ошибка.
ПЁТР:
Я собираюсь женится!
ШОША:
Ну, что ж, попробуем найти хорошую сторону в несчастьях ближнего. Не на мне же ты женишься! Вот и переедешь жить к своей жёнушке, проиграв наше пари. У неё ведь, наверняка есть где жить – не собираешься же ты женится на бесприданнице!
ПЁТР:
У неё-то есть где. Но я там жить никак не могу.
ШОША:
Это почему же?
ПЁТР: (показывая на Жоржа)
Там он живёт.
(Немая сцена)
ЖОРЖ: (угрожающе)
В каком смысле?!?!
ПЁТР:
Я собираюсь жениться на твоей жене – на Марии.
ЖОРЖ: (ошарашенно)
А она в курсе?
ПЁТР:
Пока, нет. Я ещё не сделал ей официального предложения.
ШОША:
Мудрое решение! Прежде чем делать предложение чужой жене, нужно сначала спросить разрешение у живого мужа.
ЖОРЖ:
Ты совсем рехнулся??? Он совсем рехнулся!!!
ШОША:
Я, и вправду чувствую себя санитаркой в детской психушке.
ЖОРЖ:
Но Мария любит меня!
ПЁТР: (мстительно)
Ну, конечно… А во сне видит Фернандеса!
ЖОРЖ:
Фернандеса не существует! Это образ… как доска.
ПЁТР:
Зато существую я.
ЖОРЖ:
Ты?! И давно ли?
ПЁТР:
Достаточно давно, чтобы понять, что за женщина живёт рядом с тобой. Какой это нежный цветок, который ты топчешь!
ЖОРЖ:
Вот именно, что живёт она рядом со мной! Это мой цветок!
ПЁТР:
Она заслуживает лучшего!
ЖОРЖ:
Уж не тебя ли?! С этим твоим грёбаным сараем?
ПЁТР:
Когда ты явился сюда в первый раз, как цуцик, он, помнится, показался тебе «тихой гаванью». Это теперь ты у нас стал важным – по правительственным приёмам шляешься.
ШОША: (к Жоржу)
Подожди-ка, а ты что всё это время ни о чём не догадывался? А бдительность? Я же предупреждала!
ПЁТР:
Куда уж ему, пока он карабкается на свой Олимп, под ноги смотреть!
На этих словах распахивается дверь и входит Мария.
МАРИЯ:
Когда идёшь по трупам – под ноги смотреть не принято!
Пётр и Жорж бросаются к ней с двух сторон, хватают её за руки и тянут, каждый в свою сторону.
ПЁТР:
Мария!
ЖОРЖ:
Мария!
МАРИЯ: (высвобождаясь)
Ну как ваше пари? Кто готовится стать победителем?
ШОША: (к Петру)
Это не честно! Ты не имел право ей рассказывать!
ПЁТР:
Почему же? Согласно твоей же теории, для достижения цели все средства хороши.
ШОША:
Да! Но это моя теория. Я ненавижу, когда против меня используют мои же доводы.
ЖОРЖ:
Какое пари, чёрт побери?!
МАРИЯ:
Они на тебя поставили, как на лошадь. Сделали из тебя подопытного кролика.
ЖОРЖ:
То есть, как это?!
МАРИЯ: (показывая на Шошу)
Спроси у неё.
ЖОРЖ: (поворачивается к Шоше, угрожающе)
О чём она говорит?!
ШОША:
Ну что ты разбушевался! Плохо тебе?! Был пешкой, серой посредственностью, а в кого превратился! Министр, всеми почитаемый-восхваляемый. Не говоря, уж, о счёте в банке. В президенты, вон, собрался. И всё благодаря мне!
МАРИЯ:
Он никогда не был серой посредственностью! Это ты его сбила с толку!
ШОША:
Ну, вот! Неблагодарность – удел человеческой натуры.
МАРИЯ:
А за что я должна быть тебе благодарна – за то, что ты у меня мужа украла?!
ШОША:
Муж не булавка. Его незаметно не украдёшь.
ПЁТР:
Мария! Оставь их. Они друг друга стоят. Вот моя рука и сердце!
ЖОРЖ: (бросается к Марии)
У тебя с ним что-нибудь было?
МАРИЯ: (показывая на Шошу)
А у тебя – с ней?!
ЖОРЖ:
Это не считается. Она… она продажная женщина.
МАРИЯ:
Всё считается. Теперь и ты продажный.
(Протягивает руку Петру. Тот, счастливый, припадает поцелуем к её руке).
ЖОРЖ: (обречённо)
Значит, было… Неужели ты уйдёшь к нему?! К этому авантюристу? А, может он и на тебя пари заключил?!
ПЁТР: (возмущённо)
Никогда! Как можно заключать пари на женщину?! Они слишком непредсказуемы. (к Марии) Останься со мной. Я дам тебе всё, о чём ты мечтаешь. Всё то, чего не смог тебе дать этот... подопытный кандидат.
МАРИЯ: (торжественно)
Хорошо! И это моё окончательное решение! (подумав)… но не последнее.
ЖОРЖ:
Ты не можешь бросить меня сейчас, когда я на последней финишной прямой. И я не подопытный. Они проморгали, как я из ведомого превратился в ведущего. Теперь они все зависят от меня. Как миленькие.
МАРИЯ: (в сердцах)
Ну и дурак же ты! Вобщем, выбирай! Или я, или этот.. (тычет пальцем в небо) твой.. Олимп!
ЖОРЖ:
Но не могу же я сейчас дать обратный ход! Я уже отвык от плохого навсегда. И потом, у народа на меня вся надежда!
МАРИЯ:
Народ плевать на тебя хотел. У него есть заботы поважнее. А вот со мной у тебя ещё есть последний шанс – как с матерью твоих детей. Так что, выбирай!
ЖОРЖ:
А ты не хочешь со мной…(тычет пальцем в небо).. туда. Это, ведь, место, куда все стремятся.
МАРИЯ:
Нет. Там, должно быть, сильный сквозняк. Может сдуть в любой момент. Учти, мало прийти к власти, надо ещё суметь уйти из неё живым.
ЖОРЖ: (жалобно)
Но, ты не можешь оставить меня в беде!
ШОША: (возмущенно)
В беде?! Но ты на пороге славы! Скоро в твоих руках будет власть над тысячами! Над миллионами! А знаешь ли ты, что такое власть?! Нет ничего более пьянящего! Ты будешь повелевать душами и телами. За неё отдают всё! Идут на любые преступления! (показывая на Марию) Зачем тебе она? У тебя будет столько женщин, сколько ты пожелаешь. Самых лучших! Они будут готовы умереть за один только твой благосклонный взгляд. У тебя есть я, наконец!
Неожиданно Мария подходит к Шоше. Очень близко. Рассматривает её внимательно, как через лупу. Почти обнюхивает.
ШОША: (нервно)
Что? В чём дело?
МАРИЯ:
Я вспомнила, где я тебя видела!
ЖОРЖ и ПЁТР: (одновременно)
Где?!?!
ШОША:
Ну и где же?
МАРИЯ:
Мы лежали с тобой в одной психиатрической клинике. У меня была послеродовая депрессия, а ты.. ты.. ну да, конечно.. Только звали тебя по-другому… Клава, кажется...?
ШОША:
Клея!
МАРИЯ:
Точно – Клея. И ты выдавала себя за Клеопатру. Ещё кролика за собой таскала. В клетке. Говорила, что это твой Антоний. Ему потом психи из мужского отделения шею свернули на заднем дворе. Утверждали, что они Бруты.
ШОША:
Скоты безграмотные. Всё перепутали – Брут убил моего первого мужа. (показывает на кролика) А этот вот, всегда со мной. Что с ним только не делали – каждый раз возрождается.
(Пауза)
ЖОРЖ: (потрясённо)
Так ты сумасшедшая!!!! И я жертва твоей белой горячки??!!
ШОША: (спокойно)
Ты так думаешь? Для жертвы ты слишком хорошо устроился.
ЖОРЖ:
Но какова плата!
ШОША:
Плата?! Да я с тебя не взяла ни копейки! А мои услуги, между прочим, стоят дорого. А сам ты не догадался мне подарка сделать, даже символического! Жлоб!
ЖОРЖ:
Я из-за тебя чуть семью не потерял.
ШОША:
То, чем не дорожишь, потерять очень легко.
ЖОРЖ:
Ты меня использовала в своих целях! В своих безумных целях! Ты мной манипулировала!
ШОША:
Вспомни, как тебе это нравилось!
ЖОРЖ:
Я не знал, что ты психопатка!
ШОША:
Поосторожней со словами. А тот факт, что я, в отличии от вас, помню о своих прошлых жизнях, ещё не делает меня сумасшедшей. Я здоровее вас всех тут вместе взятых. И хочу вам напомнить – я ограничивалась тем, что только придумывала что-то, тогда как вы всё это, по моей указке, исполняли.
ПЁТР:
Всё правильно! Все сумасшедшие утверждают, что они здоровы. Это и есть первый признак.
ШОША:
Но вы, ведь тоже считаете себя здоровыми, и это ещё не значит , что вы сумасшедшие.
ЖОРЖ:
Подождите, подождите… Я что-то совсем запутался – кто тут сумасшедший, а кто, нет.
ШОША: (мстительно)
А как ты думаешь? Если я Клеопатра, то ты без пяти минут Президент! Кроликам и котам речи произносишь. В диктаторы собрался, чтобы народ больше любил. На убийство почти готов. И эта, твоя, девственница…Орлеанская – с эшафота на эшафот перелезает.
ПЁТР:
Да… Похоже тут один я нормальный.
ШОША:
Ты думаешь?! Столько времени жить среди безумцев и ничего не заметить… Сказано: «Не так страшен палач, как отвратительны зрители».
Немая сцена. Все смотрят друг на друга.
Появляется Китаец.
КИТАЕЦ: ( довольно потирая руки )
Ага! Разоблачили! Развенчали! Жалко только, что бамбуковые розги больше не в ходу. Сколько народу умудрилась завлечь своими вечными песнями. Констатирую массовый случай «делириум тременс» - белой горячки, по-вашему.
ШОША: (к нему, умоляюще)
Скажи им! Они не верят, что я – это я!
КИТАЕЦ:
Конечно ты, а кто же ещё?
ШОША:
Ну что я вам говорила?! Уж ему-то вы должны поверить?
ПЁТР:
Кому – ему?! С кем это ты разговариваешь? С кроликом?
КИТАЕЦ:
Теперь, уж, придётся всё объяснить твоему «Кружку дураков». Но, в тот момент, когда они меня увидят и услышат, они вспомнят о своих предыдущих жизнях – то есть станут как мы с тобой. Так, что ты, в своих последующих реинкарнациях станешь обладательницей не только бедного кролика, а целого домашнего цирка.
ШОША:
Тем лучше! Не мне одной платить за свои ошибки.
КИТАЕЦ:
(Принимает важную позу. Обращается ко всей группе)
На то я и философ, чтобы обобщать человеческие глупости, после того, как они уже свершились. Так вот! Сумасшедшие, как правило, совсем не те, на которых думают. Иногда очень удобно прикинуться сумасшедшим – можно позволить себе всё, что угодно – и никакой ответственности. И, самое главное, что манипулируемые так же наказуемы, как и манипуляторы… если не больше!
Слышится тихая восточная музыка, как в прологе, и он продолжает танцевать всё тот же ритуальный танец. Но, его никто не видит… кроме Жоржа, который танцует вместе с ним.
ШОША:
Ну вот! В нашем полку прибыло. Вернее в вашем. Сколько веков – и всё одно и тоже. Человечество не поумнело ни на йоту. На что только не способен homo sapiens ради достижения иллюзий, столько раз развенчанных уже поэтами и философами. Ну, посмотрите на него! Разве стоила игра свеч?! Дворнягу в лучшем случае можно превратить в гиену, но никак ни в царя зверей.
ЖОРЖ:
Если только гиена не перехитрит царя и не от рубит ему хвост, пока он сидит спиной.
ШОША:
Пожалуй, мне хватит таскаться по этим бессмысленным жизням. Придётся раскаяться и попроситься обратно в вечность. Пусть накажут! Только не реанкарнациями. Сюда больше не хочу. Надоело. (к китайцу) А?! Как ты думаешь?
КИТАЕЦ:
Раскаявшиеся блудницы нам ценнее благочестивых овец. И что есть жизнь, как не сон, увиденный во сне. Уйдёшь, и никто даже не хватится. Посмотри на них – им уже давно не до тебя.
ШОША:
Вижу. Больше того, все будут только рады, если я исчезну. Дружку моему не придётся расплачиваться за проигранное пари. Новоиспечённая жертвенница избавится сразу от свидетельницы её прелюбодейства и от соперницы. Ну, а что касается моей марионетки, то, в случае победы, его первым желанием будет убрать с дороги своего творца и благодетеля. Он ведь и вправду вообразил себя властелином судеб, царём зверей. Зачем же ему делиться с кем-то славой? Или чувствовать себя обязанным? Так что, если я не исчезну сама, он сам позаботится чтобы от меня избавиться. От меня и всех остальных, кто под него не ляжет. У этого рука не дрогнет.
КИТАЕЦ:
Людей невозможно сделать лучше, чем они есть. А попытка совершить это насильно – преступна.
ШОША:
Ты прав. И пусть они сами играют в свои игры. Каждый раз – как в первый раз! А я хочу покоя. Я знаю, покой надо заслужить. Но у меня на это много времени.
КИТАЕЦ:
Целая вечность.
Он берёт её за руку и уводит за собой. Они уходят никем незамеченные.
По радио и по т.в. звучит возбуждённо-торжественный голос комментатора:
- Через несколько минут, нет, теперь уже через несколько секунд, страна узнает имя нового президента!!! Считаем вместе: 5..4..3..2….1… УРРА!!! Вот оно, имя нового президента нашей родины…ДЖОРДАНО Канда…(звучит неразборчиво, потонув в восторженных воплях толпы) Итак!!! Народ сделал свой свободный и демократический выбор!!! Да здравствует народ!!! Да здравствуют свобода и демократия!!! Да здравствует новый ПРЕЗИДЕНТ!!!
ЖОРЖ принимает соответствующую позу. Озирается. Замечает забытую клетку с кроликом.
ЖОРЖ: (отдаёт приказ)
А этому… народу… то есть, кролику - шею свернуть!
ЗАНАВЕС.
Голос Автора:
- Минуточку,…минуточку внимания, пожалуйста… К вам обращается Автор. Хочу, на всякий случай, напомнить уважаемым зрителям, что действие пьесы происходит в стране Х, конечно же, свободной и демократической… Так что… сами понимаете…
В тексте использованы несколько «шендевров», с дружеского согласия автора, В. Шендеровича.
ПАРИЖ 2005г.