Ирина Лагунина: То, что «Единая Россия» победила на выборах в Думу, никого в мире не удивило. Даже инциденты со 104 и 109 процентами голосов в пользу партии власти ничего, кроме улыбки, не вызвали. После того, как российское правительство сорвало работу наблюдателей ОБСЕ, сомнений в том, что «сокрушительная» победа единороссов будет достигнута любой ценой, ни у кого не осталось. Намного больше интереса в мире вызвал отрицательный исход референдума в Венесуэле, в ходе которого еще один нефтяной президент – Уго Чавес – пытался отменить ограничения на сроки пребывания у власти, а заодно добиться и того, чего добился Владимир Путин, изменив законы. Например, учреждения института назначаемых президентом наместников на местах. Помимо этого Чавес хотел получить право вводить неограниченное по времени чрезвычайное положение, распоряжаться валютными резервами и центральным банком страны. И вот всему этому к изумлению международных наблюдателей венесуэльцы сказали «нет». Альба Родригес, венесуэльский политолог, работает в Испании.
Альба Родригес: Я чувствую себя счастливой, потому что, как мне кажется, мы спасли страну от диктатуры, при которой один человек мог сконцентрировать в своих руках всю полноту власти вопреки демократическим традициям венесуэльского народа. Голосование проходило мирно. Многие вообще не пришли на избирательные участки – речь, кстати, в основном идет о сторонниках Чавеса, недовольных конституционной реформой. Они не хотели голосовать ни «за», ни «против», чтобы не предавать своего лидера.
Ирина Лагунина: За 9 лет правления в стране Уго Чавес сумел создать культ собственной личности и структуру единоличного правления. И может быть, в этом как раз и был его промах – он, в отличие от президента Путина, сам создавал культ самого себя, а за Путина это делают его сторонники и послушное телевидение. Но народ Чавеса, в принципе, любит. Ему, как и его российскому коллеге, не надо притеснять оппозицию, не надо проводить репрессии, не надо брать под контроль независимую прессу, но он, как и его российский коллега, все это делал и делает. На последних выборах 2006 года он победил в третий раз, набрав большинство голосов в ходе голосования, которое было признано честным даже взыскательными наблюдателями Совета Европы. Впрочем, ему значительно помогла оппозиция – она настолько раздробилась и перессорилась, что в результате приняла решение бойкотировать выборы. Последнее веяние в Венесуэле – запрет нескольких неправительственных организаций под предлогом того, что они – шпионы и предатели родины, поскольку получают деньги из-за рубежа. Единственное, что пока не тронули венесуэльские власти, как впрочем, и российские, - это интернет. Интернет в стране остается единственной трибуной, где можно свободно высказывать свою точку зрения. Как и его российскому коллеге, Чавесу выпала золотая пора – резкий подъем цен на нефть, и он получил абсолютную личную популярность. Между тем, по оценкам международных агентств, добыча нефти в стране за годы его правления упала наполовину, новые нефтяные поля не разрабатываются. В прошлом году влиятельная газета деловых кругов «Файнэншл Таймс» написала, что Венесуэле уже настолько не хватает собственной добычи нефти, что она вынуждена закупать дополнительно 100 тысяч баррелей в день, чтобы выполнять обязательства по контрактам. Правительство Чавеса немедленно опровергло эту информацию. Тем не менее, деньги в страну идут такие, что Венесуэла расплатилась по международным долгам, и не только за себя, но и за братскую Кубу. О том, что же все-таки представляет собой режим Уго Чавеса говорит испанский политолог и журналист Сесар Видаль.
Сесар Видаль: Режим Чавеса – особый. Он представляет собой смешение двух типов диктатуры, характерных для Латинской Америки. С одной стороны, он вобрал в себя худшие традиции военных переворотов, в результате которых к власти приходили военные предводители - «каудильо». Кстати, сам Чавес неоднократно пытался в прошлом устроить антиправительственные военные перевороты. Именно поэтому в данном случае характерен культ Симона Боливара, как родоначальника «вождизма», который практикуется в Венесуэле. С другой стороны, режим Чавеса тесно связан с левацкими течениями в Латинской Америке. Чавес считает себя прямым наследником кубинского лидера Фиделя Кастро и поэтому пытается поддерживать всех левых на континенте.
При всем этом процесс становления диктатуры в Венесуэле проходит своеобразно. Речь не идет о классическом варианте быстрого «революционного перехода», как было, к примеру, на Кубе. Чавес уничтожает демократические институты страны постепенно: законодательные органы, независимую юридическую систему и неправительственные средства информации. То есть переход от демократии к диктатуре проходит постепенно, репрессии осуществляются лишь время от времени, так что этот процесс «перехода» для многих до недавнего времени оставался незамеченным. Чавес, который готовил себя в приемники Кастро, не торопился, пока его кумир находился в полном здравии. Теперь, похоже, пришло время для более решительных действий, поскольку надо доказать всему миру, что именно он является наследником Кастро.
Ирина Лагунина: «Родина, социализм или смерть» - торговая марка Уго Чавеса. Так он заканчивает свои выступления. Но что является идеологической платформой режима Чавеса?
Сесар Видаль: Здесь тоже можно провести параллели с режимом Фиделя Кастро. В начале своего правления Кастро говорит о тесных связях режима не с мировым коммунизмом, а с идеями кубинского деятеля конца 19 столетия Хосе Марти. У него даже было такое выражение – «Мы не марксисты, мы мартианцы». Это обращение к идеям собственных исторических деятелей, освободивших континент от колониальной зависимости – очень типично для латиноамериканских диктаторов, как правых, так и левых. Чавес говорит о Боливаре, о «революции в духе Боливара». Перрон в Аргентине мог рассуждать о национальном герое Сан-Мартине, так же как это делали аргентинские левые в поисках национальных корней для установления своей диктатуры.
Ирина Лагунина: Если бы не агрессивная внешнеполитическая риторика и не постоянный поиск врага, то Чавес прославился бы своими новыми формами общения с народом и экзотическими призывами, с которыми он обращается к населению время от времени. Рассказывает Сесар Видаль:
Сесар Видаль: Анекдотических случаев множество, но, в основном, в выступлениях Чавеса доминирует дешевый популизм. Он законодательно закрепил за собой право на многочасовые выступления по телевидению. Ему звонят люди, кто-то говорит о своих финансовых неурядицах и он рекомендует сходить в ближайший банк и попросить от его имени 10 тысяч песо. А в День Матери, который отмечается во многих латиноамериканских странах, Чавес потребовал от венесуэльских мужчин совершить половой акт со своими женами для их «полного удовлетворения». А затем, также с телевизионного экрана, обратился к своей жене, заявив, что и она «тоже получит все, что ей причитается». Чавес также ввел традицию ставить на заседаниях своего правительства свободный стул... для призрака Симона Боливара, который, естественно, присутствует на всех заседаниях.
Ирина Лагунина: В 1812 году борец за независимость Латинской Америки Симон Боливар написал свое самое известное произведение «Картахенский манифест», предвестник Манифеста коммунистической партии Маркса и Энгельса. На самом деле это – подробное описание того, почему его борьба за независимость потерпела поражение. Среди причин поражения испанцам Боливар отмечает следующее: федеративная структура, которую считал слабой, плохое и неумелое распоряжение общественными доходами, землетрясение в Каракасе в 1812 году, отсутствие регулярной армии и влияние Католической церкви. Все это, кажется, Уго Чавес до сих пор учитывает. В одном из выступлений четыре года назад он заявил, что Иисус был радикальным борцом за равноправное распределение социальных благ и за демократический социализм, который, по Чавесу, отмечает и учение «Боливаризма». Каковы, на ваш взгляд, перспективы режима Чавеса?
Сесар Видаль: До сих пор венесуэльская диктатура держалась за счет доходов от нефти. Правда, в других сферах экономики у нее возникают проблемы, в основном, из-за государственного вмешательства в частный сектор. Если нефть подешевеет, а экономическая политика будет оставаться прежней, то ситуация для режима может сложиться крайне неблагоприятной.
Ирина Лагунина: Сесар Видаль, испанский политолог и журналист. Венесуэлка Альба Родригес, как вы оцениваете нынешнюю экономическую ситуацию в стране?
Альба Родригес: Макроэкономические показатели – хорошие. Венесуэла целиком и полностью зависит от нефти. А цены на нефть сейчас очень высокие. Но использование наших государственных фондов – это насмешка над здравым смыслом. В стране большая часть населения живет в нищете. Чавес выплачивает беднякам помощь, которой хватает, чтобы дожить до середины месяца, но, в принципе она ничего не меняет. Эта категория населения по-прежнему не имеет работы, живет в трущобах, не имеет возможность послать детей в школу. Ведь, несмотря на все заверения Чавеса, в стране не произошло структурных изменений, ничего не делается для развития экономики и создания рабочих мест, ничего не делается для подлинной борьбы с безработицей и бедностью. Ну а раздача милостыни – это прямой подкуп маргинальных слоев общества, из которых Чавес вербует свой электорат.
Ирина Лагунина: По сообщениям из Каракаса, в стране сейчас наблюдаются перебои с базовыми продуктами питания. Например, даже в столице нет молока. По телефону из столицы Колумбии Боготы - эксперт аналитического центра «Международная кризисная группа» Маурисио Анхель:
Маурисио Анхель: Эта проблема вызвана централизацией импорта в руках правительства, с одной стороны, и замороженными ценами на некоторые продукты питания, с другой. Так что производители не заинтересованы, например, производить молоко – на молоко установлена фиксированная цена, так что они на молоке потеряют. И они взамен производят йогурты, сыры, те продукты, цены на которые не находятся под контролем властей. А проблема импорта, которую я упомянул, состоит в том, что правительство решило взять весь импорт на себя, но делает это весьма неэффективно. Импортеры и экспортеры товаров в стране должны брать валюту – то есть доллары – из государственной казны. И у венесуэльских компаний просто очень часто нет наличности, чтобы вовремя расплатиться с зарубежными поставщиками. И многие за рубежом просто не заинтересованы в торговле с Венесуэлой из-за этих проволочек и сложностей.
Ирина Лагунина: Проблема с исчезновением некоторых продуктов питания из-за замороженных перед выборами цен знакома и россиянам. Ее мы обсудим дальше в этом выпуске программы. Но куда все же идут венесуэльские нефтедоллары? Альба Родригес:
Альба Родригес: Солидная часть уходит за пределы Венесуэлы. Чавес не скрывает, что наша страна приобрела внешний долг Аргентины в размере 500 миллионов долларов. Мы даем миллионы долларов Боливии, для того чтобы Эво Моралес мог раздать эти деньги своим избирателям. Часть нашей нефти идет так называемым «друзьям» Чавеса, например, Кубе, по дешевым тарифам. Он приобретает себе друзей и сторонников за рубежом за счет венесуэльского народа. Много денег идет также на покупку оружия. Трудно даже представить, сколько оружия Венесуэла купила в последние годы и сколько денег было на это потрачено.
Сесар Видаль 3: Это логично для подобного режима. Чавес, как военный, прекрасно понимает роль вооруженных сил в стране, поэтому старается удовлетворить их запросы. С другой стороны, очевидно, его желание «экспортировать» революцию в другие страны. К примеру, ему явно мозолит глаза Колумбия, в которой существует демократический режим, борющийся с левыми террористами. Одновременно, Чавес солидарен с правительством Эво Моралеса в Боливии. Он поддерживает хорошие отношения и с правительством Родригеса Сапатеро в Испании, которое отличается своей экстравагантной политикой на международной арене. Испания даже начала поставлять Чавесу боевые корабли, заявляя, что они являются «оружием защиты» или «оружием мира», а не нападения. Правда, эта демагогия не сработала, и Соединенные Штаты наложили вето на поставки, поскольку при постройке судов использовались американские технологии. Так что желание Чавеса заполучить испанские корабли так и не сбылось.
Ирина Лагунина: Зато сбылось другое. Во время визита в Россию в 2006 году Чавес встречался в Ижевске с Михаилом Калашниковым, после чего заявил, что скоро Венесуэла начнет сама производить знаменитые автоматы. И правда. А в этом году Чавес вспомнил о своем прошлом посещении Москвы так:
Уго Чавес: Я тогда приехал в Москву поговорить с Владимиром, и через четыре месяца над Каракасом уже летали самолеты Сухого. Теперь у нас есть собственный воздушный флот. Вот что мы называем солидарностью, вот что мы называем суверенитетом и независимость. И Североамериканская империя должна понять, что она не может править в мире.
Ирина Лагунина: Альба Родригес, может ли Чавес провести в жизнь свои реформы вопреки итогам референдума? Ну, например, Владимир Путин ввел огромное количество новшеств для построения своей вертикали власти, не изменяя конституцию. А разве Чавес не может?
Альба Родригес: Да, может, потому что он наделен для этого полномочиями Национальной Ассамблеи, которая состоит из его сторонников. Так что, Чавес может провести в жизнь свои реформы путем специальных законов. Но одно дело изменить Конституцию, а другое дело – ввести законы, которые могут быть отменены так же легко, как были введены. Несмотря на все эти обстоятельства, я все же думаю, что нынешний референдум знаменует собой пробуждение национального сознания в стране. Во-первых, ряды оппозиции явно увеличились за счет молодежи, которая представляет собой будущее страны и которая не хочет, чтобы это будущее строилось по проекту Чавеса. С другой стороны, сторонники президента, похоже, наконец, поняли, что планы Чавеса расправиться со свободой и демократией затрагивают интересы не только оппозиции, но и всех граждан страны.
Ирина Лагунина: Интервью с венесуэльским политологом Альбой Родригес записал наш корреспондент в Мадриде Виктор Черецкий. К чести венесуэльского президента надо отметить, что он признал свое поражение. Но кто бы мог подумать, что президент Чавес окажется намного лучше президента Путина, наделенного печатью принадлежности к элитному клубу индустриальных государств, к Большой Восьмерке, - заметила во вторник американская газета «Нью-Йорк Таймс».
