Мумин Шакиров: Голливудские истории. Андрей Кончаловский и фабрика грез. Он стал первым советским режиссером, снявшим свои фильмы в Голливуде. Свои успехи в Штатах Кончаловский оценивает скромно, хотя у Андрея Сергеевича немало поклонников его заокеанского периода. Однако в Америке Кончаловского посчитали слишком русским, а по возвращении в России - наборот, слишком американским. Впрочем, сам режиссер выработал для себя индивидуальную теорию.
Андрей Кончаловский: Я в какой-то степени доволен, что у меня карьера не очень успешная в Голливуде. И формула такая, что если художник не может заработать очень много денег, он вынужден заниматься искусством. Где-то есть эта правда. Портрет Гоголя помните? Если бы у меня получилось зарабатывать много денег в Голливуде, кто его знает, я, может быть, изменил бы самому себе и стал бы успешным режиссером, лопающимся. Я же не знаю. Люди бывают разные, я сам себя тоже не очень хорошо знаю. А может быть, я ошибаюсь, может быть, я сказал бы "ладно". Собственно, ведь у меня конфликт произошел на почве того, что я все-таки был в определенном смысле воспитан советской школой, где режиссер - диктатор. Где он продюсера не признает - такого не было. Там был ЦК КПСС - запретили картину. Но пока ты снимаешь, никто тебе слова не скажет. И когда мне стали говорить так снимать, сяк, я стал посылать их - возник конфликт. Потому что американская школа режиссуры очень гибкая. Почему сейчас все режиссеры пришли из рекламы? Потому что в рекламе режиссер - это индустриальная единица, которая выполняет заказ заказчика, духи это или автомобиль, надо выполнить элегантно: вам не нравится так - сделаем так. И вот поскольку это очень гибкая форма режиссуры - реклама, я в ней работал, поэтому все большие американские режиссеры, большинство из них, пришли из рекламы. Даже Ридли Скотт, которому Спилберг, например, сказал: "Этого в картине «Гладиатор» не будет". И не дал ему снимать. И Ридли Скотт сказал: ну, что, нельзя - значит, нельзя. И это - Ридли Скотт, один из крупнейших кинематографистов мира! А Спилберг, который давал деньги, был главным продюсером, сказал: "Это мы не дадим делать, на это денег нет". Понимаете, это надо быть особым профессионалом, иметь определенное смирение перед машиной.
Мумин Шакиров: Мои попытки возразить, приводя примеры из биографий знаменитого европейца Милоша Формана, который не только успешно снимает в Америке свое кино, но даже получил "Оскара" за картину "Пролетая над гнездом кукушки", нисколько не убедили Кончаловского.
Андрей Кончаловский: Я не был, во-первых, настолько успешным, как Форман. Форман тоже не часто снимает, если посмотреть, не очень легко это ему дается, первое. Потом, наверное, разные характеры. Все-таки Форман уехал в 1968 году, он был совсем молодой. Я уехал, когда мне было уже больше 40. Это абсолютно разные категории, хотя мы сейчас, в общем, с ним ровесники. Второе, Форман американизировался во многом, ему неинтересно, я думаю, в Праге что-то делать, он любит американское, как и Барышников. Ему нравится американская жизнь. У меня здесь было много детей, связи, родовые связи, потом мне очень хотелось снять несколько русских картин, на русские темы, начиная с "Близкого круга", "Курочки Рябы", "Глянец". Эти вещи меня волновали, я хотел высказаться на эту тему в русском материале. И я никогда не смог сделать "Глянец", такого рода жесткую картину в Америке, мне было бы очень сложно это. Особенно потому что это не коммерческое кино в большом смысле, эта картина авторская. Но, вы знаете, авторское кино в Америке - это очень сложная вещь, это надо ухитряться. В Голливуде вообще его нет, в Америке полно, но они все вне Голливуда.
Мумин Шакиров: Однако Андрей Кончаловский продолжает делать фильмы с американцами. На один из его последних телевизионных проектов "Одиссей" были потрачены рекордные 40 миллионов долларов США. Экранизация Гомера успешно прошла по всему миру. Кончаловский востребован и сейчас, несмотря на свой солидный возраст.
Андрей Кончаловский: Меня вообще всегда называют большой профессионал. Не талант, а большой профессионал. Ремесленник, крепкий ремесленник. Ремесло - такая вещь, понимаете, вот Шукшин замечательный режиссер, вряд ли мог бы работать где-нибудь, а Бондарчуку, например, удавалось. Тарковский вряд ли мог где-нибудь работать. Иллюзия, что Тарковский на Западе... В Швеции диссиденту Тарковскому, если бы просто Тарковский уехал без шума, было бы очень сложно, он бы не выжил, ему было бы очень тяжело. Я уже не говорю, мог бы он там снять "Рублева" или "Зеркало", я сомневаюсь в этом. Мое ремесло позволяет мне, потому что я еще и любопытный человек, это очень важно, я хочу пробовать себя в разных жанрах, пробовать - вестерн или любовная драма, или психологический триллер. Мне интересно пробовать жанры. Жанры - это искусство. У меня нет комедийного чувства вообще, не могу комедии снимать, нет чувства юмора. Но мне все хочется попробовать. А когда хочется попробовать и немножко получается, тогда ты можешь приспосабливаться в большей степени к тем или иным условиям, чтобы себя в этом жанре выразить.
Мумин Шакиров: Надо признать, что Андрей Кончаловский попал в Америку, уже будучи известным режиссером на Западе. Почти все его картины, начиная с дебютного "Первого учителя", были востребованы на международных кинофестивалях. К примеру, В 1979 году "Сибириада" конкурировала на получение Золотой Пальмовой ветви с фильмом Френсиса Форда Копполы "Апокалипсис сегодня". Коппола тогда победил. "Сибириада" утешилась лишь специальным призом жюри. Но репутация большого мастера только укрепилась. А что если повернуть машину времени назад, лет так на 40, как могла бы сложиться биография Кончаловского?
Андрей Кончаловский: Я думаю, что я бы раньше уехал в Америку. В Америку нужно ехать не для того, чтобы там остаться, в Америку надо было уехать для того, чтобы разорвать путы, которые на тебя были навешаны советской властью. Я уехал в Америку не за свободой творчества. Я уехал в Америку за свободой передвижения по земному шару. Мне хотелось путешествовать. Для того чтобы путешествовать, нужно иметь деньги. Для того чтобы иметь деньги, надо работать. Советский человек не может путешествовать - денег нет. Мне хотелось жить в Аргентине, где-нибудь ходить по теплым доскам босиком в белых штанах, как Остапу Бендеру. Мне просто хотелось путешествовать, я хотел приехать в Париж и не знать, что через два дня все делегация уезжает. И ты даже не можешь спросить: "А можно, я останусь на два дня?", потому что на тебя посмотрят как на сумасшедшего: "Как здесь остаться?! Делегация уезжает! Ты хочешь здесь остаться?!" Поэтому, когда я уехал, я понимал, что я должен где-то работать, делать деньги. И я понимал, что делать деньги я мог, только снимая в Голливуде или во Франции. Поэтому тут обратный был ход, мне просто хотелось жить и видеть мир. Я мечтал жить в Париже, а не в Америке.
Мумин Шакиров: А хотелось вам сейчас, чтобы вашими продюсерами были Джордж Лукас и Стивен Спилберг?
Андрей Кончаловский: Нет. Они не дали бы мне свободы. Они бы сказали: "Андрей, пожалуйста, это можешь снимать, а вот это не стоит. Нам это неинтересно. Нет, пожалуйста, снимай, только не с нами. Но вот здесь будешь снимать - будет полный порядок". Они замечательные бизнесмены. Мне не нужно много денег, чтобы быть счастливым сегодня, мне достаточно того, что я имею. Я вполне могу заработать на то, чтобы путешествовать. И желательно сделать картины, которые останутся в определенном смысле такими. А там я понял, что работать в этой системе мне очень сложно. Я не могу работать. Поэтому, собственно, весь конфликт у меня был в "Уорнер Бразерс", а не со Сталлоне, с которым у меня были чудные отношения. Я же все-таки не кинорежиссер в определенном смысле, я как бы учился у Ромма, работал с Андреем Тарковским, у нас были определенные формы выражения каких-то идей, и они остались. Они могут у меня быть в других формах, слабее или сильнее, но желание понять человека, некие эстетические принципы в той или иной степени или нарушение их - это все идет изнутри, а не от потребности, которую тебе навязывать какой-нибудь продюсер.
Мумин Шакиров: Мы продолжим нашу беседу с Андреем Кончаловским в следующей программе.
