В подмосковном Серпухове сегодня похоронен активист оппозиционного движения «Другая Россия», член запрещенной в России НБП Юрий Червочкин. Он подвергся нападению 22 ноября, незадолго до «Марша несогласных». Это убийство вызвало различные мнения среди политиков и журналистов.
22-летнего Юрия Червочкина хоронили на кладбище в Серпухове, куда с утра, несмотря на многочисленные проверки документов и задержания, пытались добраться друзья и сторонники погибшего активиста запрещенной Национал-большевистской партии. Лидер партии Эдуард Лимонов провожал своего товарища в последний путь и рассказал Радио Свобода, как это было: «Мы опустили нашего товарища в землю, на гроб бросали комья земли, заснеженное кладбище, вокруг сотни людей - друзей, товарищей. Толпились все равно опера, даже там они нам не дали возможности наедине простить нашим товарищем. Опера везде, целыми автобусами. Весь путь от Москвы до Серпухова. Иногда регулировали движение, потом впереди ехала машина с мигалками. После того, как не получилось не допустить, все время сопровождали. Впечатление полного какого-то концлагеря, в котором живешь. Я думаю, что убедились и сопровождавшие нас журналисты, насколько все это мрачно. Юра лежал в гробу, и было видно, что у него был проломлен череп сзади, опухоли распространились и на лицо, безусловно. Конечно, все это трагично. И самое отвратительное, что хотя возбуждено уголовное дело по статье «Хулиганство», но надежды на то, что найдут виновных, нет никакой».
Еще один лидер коалиции «Другая Россия», руководитель Объединенного гражданского фронта Гарри Каспаров, также принимавший участие в похоронах молодого активиста, говорит, что у него лично нет сомнений в желании тех, кто напал на Юрия Червочкина, убить члена «Другой России»: «Он был в коме две недели. Врачи сказали, что били насмерть. То есть это было не предупреждение, не случайно, а били именно насмерть. Ничего не забрали, ни мобильный телефон, ничего другое. То есть это было именно убийство. И я полагаю, что это уже переход на новый уровень противостояния с властями, когда на местах уже просто таким кардинальным образом, зверским, расправляются с активистами оппозиции».
Эдуард Лимонов рассказывает, что на его запрещенную партию, которая периодически проявляет себя в достаточно громких, но ненасильственных действиях, оказывается жесткое давление: «Юрий успел сообщить по телефону, что за ним следуют четыре человека и что он их знает в лицо, речь шла о каких-то сотрудниках УБОП, местного УБОП, серпуховского, которые уже задерживали его не раз, и с которыми он имел дело. Юрий был в партии недолго, с января 2006 года, но он такой активный сразу же оказался парень, чем, видимо, и вызвал злобу местных правоохранителей. Ему много раз угрожали, его задерживали. Вот это внимание правоохранителей к людям, которые совершают ненасильственные действия, чудовищно и противозаконно, безусловно. Только за ноябрь - я недавно смотрел такую грустную сводку - более 60 нападений на нас. Это только зарегистрированные во многих городах России - и Тула, и Санкт-Петербург, в общем, список этот страниц на 8, наверное, убористым шрифтом. Представьте себе, это за месяц. И, к сожалению, представить, что это какие-то случайные группки на нас нападают, не приходится. Это, безусловно, государственная система подавления, это те самые люди, которые должны обеспечивать порядок, но они занимаются преследованием политических организаций. И во многих случаях делают это и люди в форме».
Масла в огонь в обсуждении обстоятельств гибели Юрия Червочкина подлила дискуссия в Интернете, развернувшаяся после публикации в интернет-версии «Русского журнала» ряда статей. Одна из них, называвшаяся «На смерть нацбола» и подписанная псевдонимом, фактически говорила, что погибшему так, мол, и надо, а заканчивалась фразой: «Это политика, деточки, здесь могут и убить». Статья была расценена большинством комментаторов как омерзительная, и вслед этой публикации в издании появились еще две. В одной из них главный редактор «Русского журнала» кремлевский политолог Глеб Павловский говорит, что порывался сдать кровь для Юрия, но не успел, а заодно ставит политическое неравнодушие Юрия Червочкина в заслугу Владимиру Путину. В другой публикации еще один автор того же журнала проводит мысль о том, что смерть национал-большевика принесла гораздо более вреда, чем его деятельность. Примерно ту же мысль в свое время донес до публики Владимир Путин, комментируя убийство Анны Политковской.
