Назначение Дмитрия Медведева следующим президентом России есть акт эстетический, а не политический. Отчасти это даже эстетство: медведь из символа становится живым человеком. Немножко постмодернистски, но красиво. Тотем превращается в ходячее табу.
Политика есть результат борьбы граждан, а деспотизм есть результат отказа от борьбы. Почему граждане отказались, вопрос отдельный, сегодня важнее результат: деятельность деспотии оценивают эстетически. Это разумно, потому что в деспотии форма совпадает с содержанием.
Эстетическое оформление деспотизма за последние двадцать лет не слишком менялось. Это эстетика фильмов Эльдара Рязанова. Неудивительно, что когда сам Рязанов попытался снять фильм о 1990-х годах, вышло не слишком убедительно, ибо сами 90-е годы были фильмом Рязанова. Трудно в зеркале отразить само это зеркало.
Рисунок Сергея Довлатова начала 80-х годов неожиданно стал актуален через четверть века. (Рис. из личного архива Петра Вайля.)
2000-е годы развернулись ближе к «Служебному роману». Тут уже не морковь, а любовь. Часть вторая: «Служебная демократия». Эстетика у «Гаража» и «Служебного романа» одна: это эстетика партсобрания (и его отражений – собраний профсоюзного и комсомольского). Главное – красиво провести собрание. Карьеру делает тот, кто умеет произнести абсолютно бессмысленные, лживые и мерзкие слова, не покривившись. Тонкость в том, что говорить их красиво и с пафосом не следует, это будет воспринято как издёвка и скрытая оппозиция.
Сцена в Кремле, на которой якобы лидеры якобы партий якобы сообщают о якобы своём якобы желании выдвинуть Дмитрия Медведева в президенты, призвана продемонстрировать населению, что всё в порядке.
На самом верху самые достойные, то есть те, кто умеет делать абсолютно бессмысленные жесты и без горбачёвских занудных длиннот, и без ельцинского непристойного надрыва. Наконец-то вернулась настоящая власть, которая умеет имитировать золотую середину. Или, что то же, умеет изготовить настоящую позолоченную сердцевиночку.
Нарушить закон может любой пьяница, а вот не всякий сумеет нарушить закон (который, конечно, никоим образом не благословляет такого слияния властей, когда президенту представляют его преемника не утверждение) так красиво – деловито, но как бы деловито, казённо, но как бы казённо.
«Якобы», «как бы» тут очень важно, ибо населению нужно дать сигнал: жизнь в фикциях продолжается, всё нормально, не нужно нервничать, реальности дан отпор. Вместо «ныне, и присно, и вовеки веков», народ должен воскликнуть: «Якобы, и как бы, и типа того». Значит и впредь, всякий, от мала до велика, кто будет за эту власть, сам может «типа работать», «якобы нести ответственность» и «как бы говорить», и при этом получать вполне натуральные деньги. Значит, и впредь всякий, кто посмеет по-настоящему работать, отвечать и говорить, будет получать от простого «по шапке» до 15 лет на урановых рудниках.
А вы думали, кроме героев «Служебного романа», в России никого не было? Все были клерками? Осторожно, ведь и власть думает, что в России, кроме неё, никого нет, а власть такого типа обладает свойством превращать мысли – в дела, эстетику – в этику, ложь – в смерть.
