Ирина Лагунина: Почти все дети-сироты в России имеют родителей, просто эти родители лишены родительских прав и почти никогда не общаются со своими детьми, которые, тем не менее, их любят и нуждаются в общении с ними. Для укрепления этих связей, для восстановления семей пока делается мало. У микрофона Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: По правде говоря, я шла на детский праздник "Подарок любимой маме", имея в виду сделать совсем другую программу - о том, как самые разные дети рисуют, поют, пишут - и все это в подарок своим матерям, есть в Петербурге такой красивый проект. Но, придя на этот праздник, я встретилась с Аней из школы-интерната 12, и Аня прочитала мне свое письмо к маме, которая ее давно бросила, и все во мне перевернулось - как-то расхотелось говорить о подарках и праздниках. Вот это письмо.
Аня: Я давно мысленно пишу своей маме. В детдоме я уже живу четыре года. это письмо грустное и большое. Наверное, мама его никогда не получит. «Милая мама, я тебя очень люблю. Я, конечно, очень виновата, что не оправдала твои надежды. Ты не хочешь меня видеть и вспоминать обо мне. Но нам вместе жить в будущем. Ты, наверное, забыла, как я выгляжу. А я, мамочка, помню, как мы с тобой вместе ездили в санаторий, ходили в поход в горы, собирали грибы и ягоды. Когда мне грустно, меня успокаивают эти воспоминания. Я теперь большая, мне 15 лет. Я была бы тебе хорошей помощницей в доме. У нас многому учат – шить, готовить. Ты знаешь, я тебе даже сделала подарочки. И если ты меня навестишь, увидишь, какая я умелица. Я иногда представляю, как мы с тобой дома сидим на нашем старом диванчике, и я читаю или пересказываю любые произведения. Ты знаешь, мама, я прочитала много книг, ведь я в нашей группе лучшая читательница. Милая мама, нам жить вместе с тобой. Дом, в котором я родилась, и где ты живешь – это наш дом. Знаешь, какая я стала, я теперь не бездельница, люблю чем-нибудь заниматься – рисовать, читать, сочинять стихи. Я хочу стать артисткой. Очень обидно, что мы не видимся с тобой так долго. Мне очень хочется поделиться с тобой своими мечтами, ведь нам вместе жить долго-долго. Какой будет наш с тобой дом? Я буду много работать и не буду тебя огорчать. Я думаю, что у нас с тобой все будет хорошо.
Татьяна Вольтская: Аню привела на праздник в выставочный комплекс "Ленэкспо" воспитательница школы-интерната 12 Марина Гекторовна Нармант.
Марина Нармант: Наши девчонки участвуют в конкурсах по рисованию, хоть у нас и нет ни кружка. Это любимое занятие домашнее. Читающие дети, нашу книгу пишут про группу, как они живут. И еще мы любим издаваться, мы издаемся в газете «Твоя семья», уже четвертый год издаемся. Участвуем в конкурсе «Голос ребенка» по разным номинациям: «Я и взрослый мир», «О чем я мечтаю». Девчоночки мои пишут, премии за это получают. В конце учебного года подводят итоги, кто выиграл. Последнее письмо Танечка как раз писала и Катя.
Татьяна Вольтская: Кате 16 лет, в детском доме живет уже шестой год. "Свои - чужие".
Катя: Вот уже третий месяц как я сирота. Умерла мама. Хотя без нее четыре года живу в детском доме. Но в душе была надежда, что когда-нибудь мы с ней встретимся и все будет по-другому. Скоро мне выходить в мир взрослых. Мне 16 лет. Какой он меня встретит? Когда я была маленькая, мир взрослых мне был непонятен. То меня ругали, били, издевались родители, проходили мимо чужие люди. Я маленькая, заплаканная, слонялась по улицам. Конечно, встречались и добрые люди. Учителя в школе, где я училась, шли к родителям, беспокоились о моем питании, одежде. С их помощью я была определена в школу-интернат. У меня есть замечательная тетя – крестная, она берет меня домой на праздники, беспокоится о моем будущем. Детский дом стал для меня родным. Обо мне заботятся чужие взрослые добрые люди. Мы так привыкли к этой опеке, что страшно выходить во взрослый мир. Я понимаю, как я отношусь к людям, так они будут ко мне относиться. Конечно, я тоже постараюсь. Но знаю, что увидя где-то на улице беззащитного ребенка, постараюсь помочь ему.
Татьяна Вольтская: Катя тоже участвовала в празднике "Подарок любимой маме".
Катя: Я рисовала осенний букет. Ваза и там осенние листья клена.
Татьяна Вольтская: Может быть это не маме, если мама умерла, а крестной?
Катя: Можно и крестной. У нее двое детей – мальчик и девочка, двоюродные брат и сестра.
Татьяна Вольтская: Кате еще повезло - у нее хоть есть родные люди, - говорит Марина Гекторовна.
Марина Нармант: Есть какая-то семья и могут ей помочь. Мы, воспитатели, спокойны, где есть где-то что-то. А когда ребятки выходят совсем…
Татьяна Вольтская: Не берут в семью?
Марина Нармант: У нас не берут в семью и особо ребятки и не хотят.
Татьяна Вольтская: Почему?
Марина Нармант: Они своих родителей помнят, они не хотят.
Татьяна Вольтская: А судьбы у этих детей, по правде говоря, одна страшней другой, взять хотя бы ту же Аню.
Марина Нармант: У Ани такая трагедия, что мама растила ее, потом она не справлялась и отправила. Два года ребенок был в психушке, потом поступает к нам. Мама живет рядом где-то, недалеко от интерната, но никогда не придет. А она ее безумно любит, считает, что сама виновата. Мы же знаем, что взрослые виноваты. У каждого ребенка трагедия. Когда они это пишут в газету, они даже вам не скажут, не будут говорить с вами, они именно открываются, когда пишут. Мы пишем свой журнал, у нас нет никаких закрытых тем, потому что они видели столько всякого несчастья и горя. И мы сами, воспитатели, учимся, как надо помочь им.
Татьяна Вольтская: Как ни плохи, на наш взгляд, эти мамы, - может быть, стоит все-таки постараться любой ценной сохранить связь между ними и этими - еще при их жизни осиротевшими детьми? Ведь главное тут, не кто прав и кто виноват, а что творится в душе ребенка. Связи с семьей надо пытаться сохранить - эта тенденция прослеживается в западных странах, так считает и начальник сектора по вопросам демографии Комитета по труду и социальной защите населения Петербурга Марина Жукова.
Марина Жукова: Такие тенденции у нас сейчас. Мы прекрасно понимаем, что это очень важно, чтобы ребенок остался жить в своей семье со своими биологическими родителями. Поэтому в проблемных семьях ведется большая работа, как раз социальное сопровождение проблемных семей. У нас реализовывается в рамках профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних. В рамках этой программы в каждом районе создаются службы социального сопровождения именно проблемных семей. Потому что ответственность за воспитание детей лежит на родителях и, как правило, именно они являются причиной девиантного поведения детей. Основной право детей в соответствии с конвенцией о правах ребенка, в ссответстви с семейным кодексом Российской Федерации, основное право ребенка – жить и воспитываться в семье. И нужно сделать все, чтобы оно было реализовано.
Татьяна Вольтская: А когда это невозможно, когда ребенка уже пришлось изъять из семьи?
Марина Жукова: Бывают такие ситуации, когда ребенок на какие-то определенный период изымается и помещается в социально-реабилитационный центр. И в то же время сотрудники социально-реабилитационных центров постоянно пытаются наладить контакты с биологическими родителями и прояснить ситуацию, возможно ли возвращение ребенка к своим родителям. Если оно возможно, ведется работа этим учреждением, допустим, социально-реабилитационными центрами, как раз такая работа происходит.
Татьяна Вольтская: А нет попыток, что если невозможно вернуться полностью, то хотя бы какое-то общение было бы?
Марина Жукова: Практика создания приемных семей, которая очень широко начала развиваться в Санкт-Петербурге, говорит о том, что даже при помещении ребенка в приемные семьи неплохо какие-то попытки контакта с родной матерью, как правило, часто бывает, если социальная сирота, то это ребенок, воспитывающийся одной мамой. Такие попытки должны осуществляться, потому что это очень важно.
Татьяна Вольтская: Их еще мало?
Марина Жукова: Пока мало. Мало, потому что это сложно. Но по этому пути надо идти.
Татьяна Вольтская: В развитых странах, как правило, стараются поддерживать связь ребенка с его биологическими родителями. О том, как это происходит в Германии, говорит наш корреспондент из Берлина Юрий Векслер.
Юрий Векслер: Отношения непутевых родителей и детей в Германии, в правовом государстве регулируется прежде всего специальными социальными ведомствами по делам семьи, матери и ребенка. Именно они определяют семьи как неблагополучные и могут инициировать лишение прав на воспитание детей. Именно так – не родительских прав, а прав на воспитание. Ребенок, отобранный обществом, попадает либо в детский дом, либо в другую семью, согласившуюся взять его на воспитание. И в том, и в другом случае от ребенка не скрывают наличия его родителей, которым разрешается встреча с детьми, правда, в присутствии неподалеку либо воспитателей, либо приемных на время родителей. Самое важное, что неблагополучные родители, алкоголики, наркоманы, безработные, бездомные, потерявшие право на воспитание, но не отказавшиеся от собственных детей, могут это право вернуть, если излечатся, найдут работу и снимут квартиру. Согласно официальным данным, в Германии лишь менее одного процента родителей действительно не в состоянии по тем или иным причинам воспитывать детей. Тем не менее, нередко Германия бывает взбудоражена трагедиями, повлекшими, например, за собой гибель детей от рук психически нездоровых родителей. Подобные истории всегда вызывают критические дискуссии в обществе. Многие критикующие современную практику в Германии указывают на тот факт, что права детей все еще не закреплены в конституции Германии. Закрепление таких прав мотивировало бы родственников и соседей на то, чтобы сообщать об имеющихся в семьях проблемах. Происходят в Германии и другие проблемы, когда решение ведомства по делам детей является ошибочным. Например, у одних родителей отобрали ребенка, признав их официально «слишком глупыми, недостаточно развитыми для воспитания детей». Родители попытались оспорить решение и при этом выяснилось, что мама ребенка имела свидетельство об окончании государственных курсов, разрешающих создание частной ясельной или детсадовской группы у себя на дому. По мнению многих специалистов, средства, выделяемые государством на воспитание детей, неправильно расходуются. Германия тратит на пособия по воспитанию детей и налоговые льготы родителям намного больше денег, нежели другие европейские страны. Однако в области ухода за детьми, создания детских садов Германия отстает от многих европейских стран. Сегодня считается, что именно создание подобных качественно работающих учреждений могло бы снять нагрузку с родителей и в неблагополучных семьях, и защитить таким образом детей.
Татьяна Вольтская: Говорил Юрий Векслер из Берлина. Возвращаясь к празднику "Подарок любимой маме", нужно сказать, что Марина Гекторовна Нармант, воспитательница детей из школы-интерната 12, гордится, что ее дети - читающие, это необычно для детей с проблемами в развитии, которые занимаются по спецпрограмме. Аня, например, даже пишет стихи.
Аня: Если б на нашей планете громко заплакали дети.
Плакали бы и кричали: помогите!
В детство нам радость верните.
И от этой бы громкой печали
Птицы бы петь перестали.
Люди бы работать не стали,
В пробках машины застряли.
Дети требуют мало:
Только была бы рядом мама.
Добрая и милая, на свете самая красивая.
Слышите, как они плачут,
Забитые и заброшенные,
Отказные и брошенные.
Все они хорошие.
