В конце года я прошу поэта Владимира Гандельсмана поделиться со слушателями своими недавними поэтическими открытиями. На этот раз речь пойдет о столь необходимой в рождественские дни духовной поэзии. Разговору о ней положила начало статья американского исследователя Роберта Альтера «Как я перевел самую поэтичную книгу Библии».
— Роберт Альтер перевел Псалмы. Псалмы, конечно же, глубоко духовное сочинение. Но вот что совершенно не убедительно в существующей английской версии перевода, по мнению Альтера: духовное там не связано с телом. Ключевое слово, которое ведет к тотально неверному пониманию — nefesh («нефеш»). В самом почитаемом переводе Библии 1611 года (версия короля Иакова) оно переведено как «душа». Этому переводу следуют и современные переводчики. И американские, и русские. Хотя попытки, подобные Альтеровской, делаются.
— Как же выходит из этого положения Альтер?
— Хотя это может расстроить набожных читателей Роберта Альтера, он категорически исключает слово «душа» из своего перевода. И поясняет: в оригинале, то есть — в Библии, нет никакого разделения на тело и душу и нет понятия души, спасающей тело. И вообще слово «нефеш» значит «дыхание жизни» (в иврите вы воистину слышите дыхание в звуке этого слова) — Богоданная живая сила, входящая в ноздри и наполняющая легкие, живящая тело. В расширительном смысле это значит «жизнь». My nefesh — это способ сказать «я» (и это личное местоимение «я» Альтер переводит иногда как «мое всебытие» или «мое существо» — то есть некоторое соединение сути и существования). И поскольку горло есть путь дыхания, то же самое слово может значить метафорически гортань, глотку, горло. Дело в том, что во множестве псалмов выражение мощного желания божественного присутствия дано как острый телесный опыт, — все тело жаждет соприкосновения с Богом. 63-й псалом Альтер переводит так: «Бог, мой Бог, Ты, Кого ищу, мое горло изжаждалось Тебя, моя плоть томиться по Тебе в испепеленной пустыне, без капли воды». Это — мой, буквальный перевод с английского. А вот канонический перевод в русской Библии: «Боже! Ты — Бог мой, Тебя от ранней зари ищу я; Тебя жаждет душа моя, по Тебе томится плоть моя в земле пустой, иссохшей и безводной...». К нашему переводу у Альтера была бы та же претензия: слово «душа». Не «душа», а «гортань», «горло». «Душа» — сомнительный эквивалент слову «нефеш», — считает он. И в параллель к первой строке — вторая, где слово «плоть», томящееся в пустыне, подтверждает, что обе строки «телесны», относятся к телу. Тот, кто взывает, каждой клеточкой своего физического существа, гортанью и плотью, жаждет Бога, как человек, страдающий в жаркой пустыне без капли воды.
— Получается, мы читаем не то, что в оригинале. Не зря так часто говорят о том, что русским тоже надо заново переводить Библию, как протестантам, которые чуть ли не каждый год печатают новые переводы Библии. Но я посмотрел переводы Аверинцева, большего авторитета у нас нет, и что меня поразило в его переводах из Евангелий — они гораздо более точные, но они отходят от традиции и там уже трудно читать другие слова, нежели те, к которым мы привыкли с детства. Своя традиция довлеет над нашим восприятием библейской литературы.
— Я думаю, что просто не хватает переводов. Попытки делаются, но их должно быть много. Тогда будет конкуренция, и вы сможете выбирать, в конце концов. Есть исследователи, которые не согласны с синодальным переводом Библии 1876 года. Преклоняясь перед этим трудом, они считают, что он несостоятелен: обилие прямых ошибок в переводе и плохой русский язык. Почему так случилось — сложный вопрос, и мы не будем его касаться. Но вот один пример, который приводит исследователь и переводчик Графов: В синодальной Псалтири сказано: «Ты избавил душу мою от ада преисподнего». Понять это можно только так, что Господь спасает бессмертную душу псалмопевца, избавляя ее, душу, от вечных адских мук. Между тем все обстоит значительно проще: человек благодарит Бога после того, как Тот спас ему жизнь — возможно, защитил от упомянутых в следующем стихе «мятежников». В Танахе (еврейская Библия, т.е. Ветхий 3авет) «моя душа» чаще всего означает «моя жизнь», «я». А вот «души» у древних евреев не было. Псалмы написаны людьми, которые неверили, что душа бессмертна и продолжает жить после смерти тела. Графов говорит, что высокий парадокс состоит в том, что народ, которому было предначертано подарить человечеству христианскую веру, на протяжении первого тысячелетия своей истории не верил в бессмертие души. Хотя прочие племена и народы — верили. И он приводит этот пример затем, чтобы продемонстрировать неадекватность синодальной Библии.
— После таких свидетельств мы невольно возвращаемся с Вами все к тому же, постоянно возникающему в наших беседах, бессмысленному и необходимому вопросу: возможен ли перевод?
— Вот именно: бессмысленному. Потому что бессмысленно говорить о бессмысленности перевода. Он был, есть и будет. Замечателен на эту тему анекдот, который пересказывает Аверинцев. А ему этот анекдот рассказывает переводчик Библии на французский. Еврей переходит границу; таможенник спрашивает: «Что в сумке?» Еврей отвечает: «Шофар» (то самое, от звука чего развалились стены Иерихона, — духовой инструмент из бараньего рога). «А что такое — "шофар"?» — спрашивает таможенник. На этом месте еврей, должно быть, вспоминает всю европейскую традицию библейских переводов: «Ну, труба». — «Так бы и говорил — труба», — ворчит таможенник. А еврей: «Так ведь шофар — это ж нетруба...».
— Для разговора о переводе довольно пессимистический эпиграф. Шофар — не труба, труба — не шофар; что сказано на одном языке, не выйдет на другом.
— Мне вспомнилось еще одно остроумное высказывание одного шахматиста-философа. Он сказал своему приятелю: «Ну ты же, надеюсь, не будешь утверждать, что Бог обременяет себя существованием!» Вот и мы говорим: «Ну мы ведь не будем, конечно, утверждать, что перевод возможен!» Мне кажется, что в отрицаниях такого рода содержится существенно положительный ответ. Чем спорить, я прочту несколько переложений на темы псалмов одного из моих любимых поэтов Валерия Черешни.
Валерий Черешня. «На темы псалмов»
1.
Как хорошо мне — Он со мной,
И радость, как ягненок, — возле,
И запах жизни, как настой,
Мне резко ударяет в ноздри.
Спокоен и правдив мой труд:
Стада приплод приносят вдвое,
И воды тихие текут
У ног моих, как дни покоя.
И что теперь мне смертный путь,
Не вижу зла я в этой доле.
О, только будь со мною, будь,
Не отпускай меня на волю!
2.
Цветов, умирающих с болью,
Какой не понять человеку;
И воздуха в полную волю —
Его не объять человеку;
И слово Господне, как поле,
Чтоб жить и пахать человеку;
И счастье посыпано солью,
И мне умирать, человеку.
