Ссылки для упрощенного доступа

Старые открытки: «С Новым годом, детвора!»


Новогодняя открытка. Художник Е. Соловьев, 1963 год. [Фото — <a href="http://christmas-collection.narod.ru/" target=_blank>Christmas Collection</a>]
Новогодняя открытка. Художник Е. Соловьев, 1963 год. [Фото — <a href="http://christmas-collection.narod.ru/" target=_blank>Christmas Collection</a>]

Первые поздравительные новогодние и рождественские открытки появились в начале ХХ века. Их канон сложился не сразу. Изначально надписей «С Рождеством Христовым!» или «С новым годом!» не было, а были пространные благопожелательные тексты. К примеру: «Сладко бы пилось, пьяно бы пилось и счастье в доме не перевелось!» или почти головоломное «За здоровье того, кто любит кого!».

Юлия Сафонова, член редакционного совета портала «Грамота.ру»


После октября 1917 года поздравительные открытки выпускать перестали — как предмет буржуазного быта. Эту же участь, кстати, разделили новогодние праздники, напоминает Юлия Сафонова, член редакционного совета портала «Грамота.ру»:


— Рождественские елки и новогодние елки были запрещены почти до середины 30-х годов. Но прежде, Лиля, я бы хотела напомнить, что само слово «открытка» очень интересный феномен в русском языке. Это слово появилось из словосочетания «открытое письмо». Когда мы сегодня говорим о том, что в разговорной речи очень много подобных слов в суффиксом «-к-», то мы забываем, что многие из них стали обыденными для нас, нормальными. Слово «открытка» из этого ряда. Так вот, когда они были запрещены, было очень много стишат и стихов против елки. Вот замечательный образец:


Елки сухая розга,
Маячит в глазище нам.
По шапке Деда Мороза,
Ангела — по зубам.


— Да, это посильнее будет, чем «Пушкина с корабля современности!»
— Кстати, в словаре Ушакова, а словарь выходил с 1935 года, рождественская елка толкуется так: «Рождественская елка — в христианском религиозном быту украшенная ель в комнате для развлечения детей во время праздников Рождества». И примерчик: «Устройство рождественских елок сопровождается массовым уничтожением молодого леса». Во второй половине 30-х годов елки возобновились и возобновились, наверное, уже и открытки тогда.


— Нет, вы знаете, открытки возобновились позже. Известна точная дата.
— Интересно!


— Их выпустили впервые после перерыва к новому 1942 году. Тут была агитационная задача, только прямо противоположная тому развенчанию, о котором мы говорили. Нужно было поднять дух бойцов. Я хорошо помню одну открытку, где маленький мальчик тянется к высоко подвешенному почтовому ящику, бросает туда опять же открытку, а подпись: «Папа, бей фашистов!» Это была именно новогодняя открытка. Другая была с более длинным текстом — «С Новым годом, товарищи бойцы, командиры, политработники! Во имя Родины, вперед, на полный разгром врага!» Вот эту к 1942 году выпустили. А те открытки, к которым мы сегодня привыкли — с красочными картинками, с дедами морозами, елками и прочей атрибутикой, возникли сразу после окончания войны и быстро стали всеми любимыми. Потому что они несли такую радость праздника. Правда, я обратила внимание, что тексты на них были абсолютно унифицированы и лаконичны — «С Новым годом!». И ничего больше! Единственное исключение встретилось: Дед Мороз на фоне Спасской башни, все очень нарядно, и подпись — «С Новым годом, детвора!» Нормальное русское слово «детвора». Но я вдруг спохватилась: его очень давно не слышно. Вам не кажется, что оно ушло из обихода? В подавляющем большинстве случаев теперь говорят «дети».
— Наверное, мы его, действительно, мало слышим. Прежде всего, потому, что в обществе сейчас мало востребована идея восприятия человека как составной части коллектива. Это предположение. Все-таки, для того, чтобы точно утверждать такое, надо провести специальные, в том числе социологические исследования. Ведь «детвора» существительное собирательное. С точки зрения языка, существительные собирательные очень интересные. Они указывают на совокупность по смыслу, а грамматически всегда единственного рода. Это самое настоящее единение языка. Все собирательные существительные нельзя посчитать, но к ним можно применять слова «много» и «мало» — много детворы, мало детворы, много листвы, мало листвы. С точки зрения здравого смысла, это некая такая совокупность, единение какое-то. Наверное, у нас сейчас все-таки социальная расслоенность, неодинаково мы живем, вот «детвора» и не актуальна. Кстати, у Ушакова это слово еще имеет помету «разговорное», хотя оно употреблялось и в XIX веке. Скажем, у Мельникова-Печерского оно точно есть, у Лескова, если мне память не изменяет, тоже. Причем, раньше это слово употреблялось всегда по отношению к детям бедным или в какой-то непринужденной обстановке, или сами о себе — и мы, детвора, отдыхали на даче и занимались тем-то. Когда вы сказали об этой теплой открытке, я вспомнила, когда я была детворой, если так можно сказать…


— Когда вы были частью детворы, неотъемлемой частью.
— Да, частью детворы неотъемлемой, все очень ждали новогодних открыток. У бабушки был большой письменный стол с зеленым сукном и выдвижным ящиком. Все открытки хранились там. Бабушка нам разрешала выдвигать этот ящик и рассматривать новогодние открытки за многие годы. Если учесть, что я родилась, скажем так, в середине ХХ века, то, наверное, там были открытки, начиная с середины 50-х годов. Мы их перебирали, сортировали. Это, конечно, был способ не просто напоминания о себе, ведь они, как правило, не были трафаретными. Это всегда было не только поздравление, но и итог года. Сообщалось, что в этом году мы купили дом, или у нас был хороший урожай, мы закатали столько-то банок варенья, если не успевали это сообщить на 7 ноября, у нас кто-то там собирается замуж. Был такой отчет и план. Конечно, встречались и дежурные поздравления, но всегда к ним тоже добавлялись какие-то сведения.


— То есть , это то, что вы сказали об открытом письме, роль письма эти открытки выполняли.
— Совершенно выполняли. Причем, я скажу больше. Я, не будучи писательницей в эпистолярном жанре, все-таки на Новый год стараюсь поздравить всех, даже тех, с кем я переписываюсь по электронной почте. Я все-таки делаю и такое поздравление. И тем, кому я редко пишу, к Новому году открытку посылаю обязательно. Все-таки мы обмениваемся информацией. В этом смысле — это письмо. Больше всего удивляет, что сегодня очень трудно найти открытку.


— Как! Их во всех магазинах целые россыпи!
— Да, но я всегда пытаюсь найти открытки, где не ограничивают мою свободу, в том числе и языковую, где кроме надписи «С Новым годом» и «Рождеством» нет ничего. Потому что когда теперь открываешь такие красивые открытки, выполненные дизайнером, там непременно какое-нибудь четверостишие. Мне не нравится, что меня так ограничивают. Я не хочу.


— То есть для вас там поля не остается?
— Я могу вложить бумажку, листочки красивые, но мне не нравится, что за меня уже решили все.


— Как поздравить?
— Да, как поздравить. А мне кажется, что написанное собственной рукой, даже с почерком, который испорчен отсутствием уже навыка писания, потому что все сидим у клавиатуры, это гораздо ближе и дороже. Открытки в наше время — пока еще тот кусочек тепла, человеческого общения, которое, конечно, Интернет может заменить, мы сегодня в Интернете можем открыточку прилепить, но безлюдная эта открытка!


— В защиту современных открыток я все-таки скажу, что в отличие от долгих советских десятилетий их тексты стали неформальными. Они не всегда безупречны по части вкуса. Они порой не оставляют места для того, чтобы самому чего-нибудь приписать, но все-таки вот эта казенная сухость и стандарт, когда кроме «С Новым годом!» ничего не написано, ушли. Встречаются тексты вполне длиннейшие, про которые вы говорили. Например, мне запомнился текст, похожий, скорее уже на тост. И, кстати говоря, стилистически очень похожий на те самые ранние, самые первые, дореврлюционные — «Все знают, что в новогоднюю ночь случаются чудеса, но не все признаются, что верят в это. Пусть для вас случится чудо!».
— Это, действительно, тост.


— Да, но когда я готовилась к этой передаче и смотрела самые последние открытки, мне встретилась одна, которая неформальностью своей все перещеголяла. На картинке был нарисован Дед Мороз, явно не вполне уже трезвый. Он держал в руке рюмку, а подпись уточняла: «У вас налито?»


XS
SM
MD
LG