Марина Тимашева: Московская Геликон-опера закрыла прошлый сезон «Севильским цирюльником» Россини, а в новом показала премьерный спектакль «Свадьба Фигаро» Моцарта. О «Севильском» напоминают кинокадры, появляющиеся на небольшом экране при первых тактах увертюры
(МУЗЫКА)
А вот декорация Игоря Нежного напоминает о жизни самого театра «Геликон». Он размещается в очень маленьком помещении, совершенно не приспособленном для оперного театра, с такой же маленькой сценой. И на ней стоит макет замка – пониже мужчин-вокалистов. Выстроить в таких условиях мизансцены, да еще обжить их, задача нелегкая. А справляются с ней и режиссер Дмитрий Бертман, и артисты легко. В главных ролях - Наталья Загоринская, Игорь Тарасов, Станислав Швец, Анна Гречишкина, Инна Звеняцкая. На макете вывешена табличка « На продажу», то есть замок нищающего графа выставлен на торги. Как тут не вспомнить спектакль Дмитрия Крымова «Торги» - в нем на сцене стоял малюсенький песочный домик с адресом «Поварская, 10» - тем самым адресом, в котором когда-то располагался театр Анатолия Васильева. Разрушить его оказалось так же просто, как домик из песка. Спектакль Крымова построен на фрагментах пьес Чехова. Чеховские темы проданного имения и пожара (в конце второго акта Альмавива подожжет свой замок) входят и в постановку Дмитрия Бертмана. Но у «Геликон-оперы» есть еще и своя история, история долгостроя, реконструкции здания. Все это очень грустно, но Дмитрий Бертман – не из тех, кто склонен к унынию, и спектакль он сделал праздничным, ярким, веселым.
Дмитрий Бертман: Когда я в ГИТИСе учился, у нас был великий педагог, великий русский дирижер Евгений Алексеевич Окулов, автор уникальной книги, которая почему-то не переиздается. Книга совершенно уникальная, я считаю, что она должна быть переведена на все языки мира, называется она «Оперная музыка и сценическое действие». Ее уже своровали во всех библиотеках, ее найти невозможно. Так что я студентам говорю: «Воруйте!». И они воруют, и уже все своровано. И мы проходили с ним в течение года, пять раз в неделю, «Свадьбу Фигаро». Этот клавир у меня остался. Там на каждом такте написаны какие-то вещи еще с его уроков. И вот там нам показывали азбуку, как строится драматургия композитора. Вот берется гениальный композитор Моцарт, и как из него вывести действие, прямо из Моцарта. Это был учебник очень медленного прохождения. Как любой учебный материал, его обязательно не любишь. Мне много раз предлагали в России поставить Яначека, оперу «Катя Кабанова», а я говорил: «Как ее можно ставить, когда «Грозу» Островского ненавидят все»? Это гениальная пьеса, но это для нас она гениальная, а прийти после школы на «Грозу» - это же наказание. И со «Свадьбой Фигаро» тоже есть такая история, потому что и в консерваториях, и везде «Свадьба Фигаро» - каждую неделю. Сколько я наставился отрывков из «Свадьбы Фигаро» в Швейцарии, где я 12 лет преподаю! Это просто безумие какое-то. В чем сложность? Это определенный жанр буфф, и хотя с этим жанром многое делали. Был последний интереснейший спектакль в Зальцбурге с Нетребко, он был сделан как трагедия семьи, вообще без доли иронии, без доли комикования. Очень серьезный спектакль, и он мне, как режиссеру, очень интересен. Я кричу «браво!», но я при этом прекрасно понимаю, что это в другом огороде идут поиски, и зритель не очень полюбил этот спектакль потому, что он пришел в рыбный ресторан, а ему говорят: «А у нас сегодня будет перловка!». Ставить «Фигаро», что страшно? Тут не прикрыться, как в «Севильском цирюльнике», и мне это нравится. Когда, например, я недавно ставил «Валленберга» в Эстонии, у меня были типажи, а дальше я типаж ввожу в какие-то обстоятельства и какой-нибудь режиссерский бабах делаю. Уже никто актера не видит, а видит меня, и я знаю, что это мой козырь. Я вбиваю всякие трюки. Сейчас я еду ставить в Канаду Яначека «Записки из мертвого дома». Сочинял спектакль с канадской художницей. Вы читали «Записки из мертвого дома»? Прочитать невозможно, это толстенная книжка, описание тюрьмы, где все время надо возвращаться на абзац назад, чтобы понять, что было в предыдущем. Это мучение. А представляете, зрителю видеть оперу «Яначека». Это потрясающая драматургия, замечательная музыка, но высидеть эту оперу на чешском языке англоязычному зрителю – катастрофа. Значит, мне надо сразу придумать, как форму изобрести. И я придумываю платформу, под которой сто толстых и худющих мужиков, на этой платформе стоят столы накрытые, сервированные серебром, за столами сидят зэки в тюремной одежде и со всем этикетом едят. А в этот момент - живые орлы. Я уже издевался над Канадой, они всегда мне говорят «да» на все. Сколько мы работали, они никогда не сказали «нет». Я уже издеваюсь: «Вы знаете, я хочу настоящего орла, причем не одного, а трех, дрессированных». Они мне находят в Бразилии трех дрессированных ястребов, их выступление вместе с тренерами, которых я должен в спектакль ввести - семь с половиной тысяч долларов (это как гонорар для «звезды»). А там двадцать спектаклей. Я понял, что опять я обанкротил театр, ну, ладно, будут говорить, что там живые орлы. А здесь, в своем театре, я могу заниматься тем, что мне нравится, а нравится мне работа с актером. И «Свадьба Фигаро» это потрясающая вещь, где можно сделать очень много, и вообще наш проект это очень хорошая профилактика для театра. Почему в театре у нас возможно сделать такой спектакль, и почему я получаю удовольствие? У нас потрясающий ансамбль артистов, с которыми это можно делать. Они не набраны кастингом, а они воспитаны в театре. Многие спрашивают, почему я ставлю комические оперы. Мне кажется, что мы уже засерьезнили репертуар – «Лулу», «Макропулос», «Диалоги кармелиток», «Борис Годунов»… Все концептуальные оперы, и хочется скинуть эту спесь с себя, и просто понаслаждаться театром. Мне кажется, что сейчас этого очень мало. Когда 15 лет назад я делал все эти «Кармен», «Аиды» в камуфляже - это было первым в России, а потом все так стали делать. Что же, я так же буду делать? Я буду делать по-другому.
Марина Тимашева: В опере Моцарта есть меланхолические, нежные, печальные и серьезные фрагменты, особенно во втором действии, когда Фигаро, прямо как принц Гамлет обличает всех женщин в вероломстве, или когда Розина всерьез тоскует о днях былой любви.
(Звучит фрагмент оперы)
Гневается Фигаро, горюет Розина, но таких грустных минут в спектакле немного, Бертман ставит так, как положено жанром – комическую оперу. Вот Сюзанна и Фигаро обсуждают, удобно ли будет им из новой комнаты поспевать на зов хозяев, диалог их совершенно абсурден, поскольку весь замок – с ноготок, повернуться и то – негде. Сложновато тут хитрить и изворачиваться, как предписывает Фигаро – всё на виду, все – на ладони.
(Звучит фрагмент оперы)
Нет, одному персонажу все же удалось преобразиться до неузнаваемости и спрятаться – всем на зависть. Вывозит Сюзанна на сцену коляску, из нее доносится музыкальное хныканье, а вот и младенчик – крупный такой, пухленький, в чепчике, ползунках и с громадной соской. Знакомьтесь, Керубино. Понятно, что Керубино – партия для женского голоса, сопрано, но певиц всегда старались выбрать похудее, да и тех затягивали в корсеты и вовсю гримировали. Бертман показал товар, что называется, лицом, вышло уморительно смешно. Да, к тому же, очень актуально. В европейских странах – новое поветрие, не совершать насилия над детьми, не отнимать у них соски, не приучать к горшкам. Поэтому на улицах европейских городов вы – к полному своему изумлению – видите великое множество детей лет пяти, сидящих в колясках, в памперсах и с сосками. Как-то само собой выплывает из памяти: «Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный, не пора ли мужчиною стать».
(Звучит фрагмент оперы)
Глядя на сладкоголосого женственного недоросля Керубино - хочется вслед за Фигаро – рекомендовать его на службу в полк и немедленно, хотя, конечно, такой солдатик – большая опасность для страны, которую он возьмется защищать. Как вы уже поняли, ревность Альмавивы к Розине из-за Керубино совершенно беспочвенна. Застигнутая супругом врасплох, на вопрос, кто прячется у нее в погребе, она честно отвечает: «Ребенок». Своих детей у Розины нет, и все свои материнские чувства она расходует на пышнотелого младенца. Причем, одного ребеночка ей маловато – на платье графини нашито 4 куклы, все до одной – вылитые керубинчики. Розина Натальи Загоринской – отдельный сказ. Поначалу она напоминает злую фею из «Спящей красавицы», худая, с густо набеленным лицом, разбитая радикулитом, но ужасно пронырливая – все видит, все слышит, все успевает. Старушкой ей притворяться выгодно, да и кем еще чувствовать себя с таким мужем, который сам, как кукла, клеится к любой юбке. Из-за него она состарилась до срока, а на самом деле - чудо как хороша. Альмавива Игоря Тарасова выступает настоящим оперным злодеем и интриганом и все кичится происхождением, а между тем, так запустил дела, что Фигаро водит по замку хор туристов, берет деньги за вход, графу отводит, нацепив на него пудреный парик, роль музейного экспоната, а в финале и вовсе покупает замок на средства своей русской (так у Бертмана) мамочки Марцеллины. Ну, известно ведь, что новые русские скупили пол-Европы.
Замечательно решена в этом спектакле сцена в парке – та, где одни надеются на свидание с избранниками, а другие намереваются разоблачить изменников. Все действующие лица появляются не на освещенной сцене, а в темном зале. Они мечутся между рядами, пробуют отыскать дорогу на ощупь, натыкаются друг на друга и хватаются за зрителей.
(Звучит фрагмент оперы)
Обыкновенно сложно поверить в то, что герои не могут отличить собственных жен от посторонних мужчин, а тут лиц актеров не видно, перемещаются они по залу быстро, и зрители сами перестают различать, кто есть кто. Весь этот вроде бы смешной переполох внезапно рождает ощущение тревоги – будто сам участвуешь в интриге и толком не знаешь, что из нее выйдет. Выходит хэппи-энд - так положено, но верится в него не слишком. Есть в нем что-то неправдоподобное и от того тенью ложится на него меланхолия. Так было и в любимых мною спектаклях: шекспировской «12-й ночи» в режиссуре Деклана Доннеллана и в постановке Александра Тителя по моцартовской опере «Так поступают все женщины». Все, не только женщины, мечтают о счастье, но никто не верит в то, что оно возможно.
Марина Тимашева: В Ульяновске, на сцене областного драмтеатра состоялся первый всероссийский театральный фестиваль «Герои Гончарова на современной сцене». Таким образом, город заранее начал готовиться к юбилею своего знаменитого уроженца – Ивана Гончарова: в 2012 году исполняется 200 лет со дня рождения писателя. Из Ульяновска - Сергей Гогин.
Сергей Гогин: К участию в фестивале «Герои Гончарова на современной сцене» приглашались коллективы, в репертуаре которых есть постановки по произведениям Гончарова. Организаторы намерены проводить фестиваль ежегодно, вплоть до 200-летнего юбилея писателя. Для первого раза удалось собрать три драматических театра – Ульяновский, Тамбовский и Московский художественный имени Чехова. Говорит директор Ульяновского драмтеатра Наталья Никанорова.
Наталья Никанорова: Конечно, дефицит постановок мы испытали. Есть два спектакля еще - в Белгороде и в Якутии интересный спектакль «Обломов». Они просто не смогли к нам приехать. Мы отложили их визит на следующий год. Мы параллельно объявляем конкурс на материальное вознаграждение за то, что наш земляк будет ставиться на других сценах. Плюс к этому осталось в резерве еще четыре спектакля «Обломова». В следующем году, если получится, сделаем даже фестиваль одного произведения. Я не знаю, смогут ли люди прийти и посмотреть одно и то же произведение в разной интерпретации, но я надеюсь, что мы до этого дорастем.
Сергей Гогин: Образ Обломова продолжает вызывать споры, причем у этого героя появляется все больше защитников, которые считают, что он не стереотипный классический лентяй, а образец целостного человека – доброго, искреннего, чуткого. Зрители увидели две сценические версии «Обломова». Первая – в исполнении Ульяновского театра. Жанр этого спектакля, в постановке московского режиссера Ювеналия Калантарова, определен как «поэзия абсурда в двух частях». Исполнитель заглавной роли Денис Верягин рассказывает, каким он видит своего героя.
Денис Верягин: Обломов, я считаю, что он мудрый, просто это человек, живущий по своим жизненным принципам. Это когда человек идет один против системы. Он живет своей жизнью, своим миром, своим восприятием, и ему глубоко безразлично, что о нем думают. Но я на самом деле не Обломов, это противоположный мне персонаж, я на самом деле собираюсь везде успеть. Так что это роль на сопротивление. Он же даже говорит, что «ты знаешь, я пробовал прежде, а теперь зачем?». Душа не рвется, и ум спит спокойно.
Сергей Гогин: Денис Верягин пожаловался, что за три недели репетиций режиссер так и не прояснил для актеров свое видение спектакля. Поэтому сегодня им приходится полагаться на интуицию. То же подметила и московский критик Анастасия Ефремова.
Анастасия Ефремова: Совершенно блестяще справился со своей задачей Денис Верягин. Только я не уверена, что эту задачу поставил перед ним постановщик. У меня такое ощущение, что парень работал сам, и очень, поэтому, неожиданный получился для меня этот герой, в нем, собственно, такого канонически обломовского почти что нет.
Сергей Гогин : В спектакле Московского художественного театра имени Чехова по пьесе Михаила Угарова «Обломов», кое-кого из зрителей покоробило нецензурное слово из уст слуги Захара. В целом же и пьесу Угарова, и постановку Александра Галибина можно было бы назвать апологией человеческой целостности. Обломов живет целиком, а не наполовину, четверть, осьмушку, как другие люди, а его лень, по замыслу драматурга, это противостояние злой энергии бездумной деятельности. Обломов – первая главная роль актера Алексея Агапова в МХТ.
Алексей Агапов: Главное условие было о том, чтобы освободиться от штампов обломовских и открыть какого-то нового, своего и очень глубокого, другого человека, который бы заставил зрителей по-новому взглянуть на это произведение. Но поставлен спектакль в более или менее классической манере. Спектакль для меня близкий, неожиданный, я никогда не думал играть Обломова. Я потратил много сил на это, но оно того стоило.
Сергей Гогин: Ульяновский драматический показал также большой четырехчасовой спектакль «Обрыв», по одноименному роману Гончарова в постановке художественного руководителя театра Юрия Копылова. Художник спектакля Станислав Шавловский и народная артистка России Клара Шатько, исполнительница роли Бережковой, получили за эту работу Государственную премию. А Тамбовский драмтеатр разыграл спектакль «Любовь и разочарование молодого человека» по роману Гончарова «Обыкновенная история». Анастасия Ефремова рассуждает, почему русский театр регулярно возвращается к Гончарову.
Анастасия Ефремова: Гончаров, мне кажется, не случайно работал цензором. Гончаров это такая высокая цензура театральная.
Сергей Гогин: Параллельно с фестивальными спектаклями на малой сцене драмтеатра шел так называемый «Постскриптум». Иностранные студенты, с трогательным акцентом, читали обрывки из русской классики, общественные деятели областного значения, в костюмах гончаровских героев, импровизировали в предложенных обстоятельствах, а ульяновский краевед Жорес Трофимов представил свою новую книгу – «Биографию Ивана Гончарова». Кстати, к открытию фестиваля «Герои Гончарова на современной сцене» и само здание драмтеатра осовременилось – отремонтирован фасад, полностью реконструированы фойе и зрительный зал.
Марина Тимашева: В петербургском издательстве "Vita Nova" вышла книга "Дуэльные истории Серебряного века". С ее автором, доктором филологических наук, профессором Российского государственного педагогического института имени Герцена Александром Кобринским беседует Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Александр, у меня сразу возникает вопрос, чем же такая вещь как дуэль может заинтересовать филолога - историка литературы?
Александр Кобринский: Есть такое понятие как литературный скандал, такая сильная позиция литературного быта, а нам все это интересно. И нас еще здесь интересует, как вокруг этих событий формировался определенный литературный миф, который откладывался в мемуарах, в письмах, а потом переходил и в саму литературу. Вся эта совокупность событий, переход от реального события к мифу и, в конце концов, в литературу - это и есть сфера задач моей книги.
Татьяна Вольтская: На протяжении всех восьми глав этой книги говорится, в основном, о несостоявшихся дуэлях. Состоялась только одна – между поэтом Максимилианом Волошиным и поэтом Николаем Гумилевым. О ней ведь достаточно много писали. Вам удалось раскопать что-то новое?
Александр Кобринский: Впервые в этой книге дуэль Волошина и Гумилева рассматривается на фоне состоявшейся пятью днями ранее, в том же ноябре 1909 года, парламентской дуэли между лидером октябристов Гучковым и графом Уваровым. Дуэль Волошина с Гумилевым состоялась на том же месте, где и дуэль Гучкова с Уваровым, теми же самыми пистолетами стрелялись поэты. Почему нам это так важно? Потому что все восприятие дуэли Волошина с Гумилевым происходило как раз на фоне этой парламентской дуэли.
Татьяна Вольтская: Из-за чего же дрались эти славные пары?
Александр Кобринский: Дуэль Гучкова с Уваровым произошла абсолютно по высосанному из пальца поводу. Уваров, якобы, неправильно, оскорбительно передал слова Столыпина относительно октябристов, лидером которых был Гучков. И Гучков совершенно сознательно шел на дуэль. А через пять дней происходит дуэль Волошина с Гумилевым из-за женщины - этой дамой была знаменитая Черубина де Габриак (Дмитриева), которая фактически стала одной из самых ярких поэтических легенд 20-го века.
Татьяна Вольтская: Интересно, была ли вообще такая ситуация, когда дрались из-за женщины, фактически придуманной одним из дуэлянтов?
Александр Кобринский: В данном случае, дрались из-за самой что ни на есть реальной женщины, потому что ее интриги - она говорила одно - Гумилеву, другое - Волошину, третье - Вячеславу Иванову и, в конце концов, Волошин поверил в то, что действительно Гумилев распространял про нее недостойные слухи. Вот это и было причиной скандала. Как известно, в мастерской художника Головина, на чердаке Мариинского театра, Волошин залепил Гумилеву пощечину, очень сильно. Маковский, редактор «Аполлона», сказал: «Максимилиан Александрович, вы слишком великолепны физически, чтобы наносить такие удары». Ведь в таких случаях досрочно символического жеста. И Волошин пробормотал: «Да, я не соразмерил». А у Гумилева вспухла половина лица. Огромный Волошин и досрочно щуплый Гумилев. И дальше начинается сознательное конструирование мифа, где могут стреляться поэты. Разумеется, на Черной речке. Они едут не на то самое место, где стрелялись Пушкин с Дантесом, но недалеко от этого, на том же самом месте, где стрелялись Гучков с Уваровым. Стали искать пистолеты пушкинского времени. Только что стравлялись Гучков с Уваровым, Гучков ранил Уварова в плечо, и эти же пистолеты Волошин с Гумилевым раздобыли. Очень много интересных новаций. Дуэлянты, которые едут к месту дуэли на такси. Досрочно смешно. Но сама дуэль происходила не смешно. Можно вспомнить классику, как в «Войне и мире» стреляются Пьер Безухов с Долоховым. Пьер Безухов, как вы помните, вообще никогда не держал в руках пистолета. Ему показывают, заряжают, вкладывают в руку и он, почти не целясь, нажимает на курок и попадает. Гумилев, по крайней мере, в Африке был, якобы охотился на львов, оружие в руках держал.
Татьяна Вольтская: По крайней мере, Гумилев о себе соответствующую легенду создавал.
Александр Кобринский: А Волошин, когда начались Первая мировая война, писал военному министру, что он не собирается идти в армию потому, что для него, как для русского поэта, гораздо легче быть убитым, чем кого-то убить другого. Начинается дуэль, Гумилев промахивается, у Волошина осечка. Гумилев кричит: «Я требую, чтобы этот господин стрелял!». Волошин второй раз стреляет в воздух - опять осечка. Тогда подбегает Алексей Толстой, берет у Волошина пистолет, направляет в снег и он выстреливает. То есть действительно две осечки подряд было. А Гумилев стрелял с целью убить и сожалел о том, что это не получилось. Вплоть до 1921 года, когда произошла случайная встреча Гумилева с Волошиным уже в Крыму, когда только они пожали друг другу руки, Волошин произнес эту фразу: «Прошлое теперь надо забыть, Николай Степанович». Действительно, Первая мировая война, революция, гражданская война… Не до этих уже было обид.
Татьяна Вольтская: Чем же замечательны несостоявшиеся дуэли?
Александр Кобринский: Это несостоявшаяся дуэль Брюсова с Белым в феврале 1905 года. Там тоже особенного повода не было. Брюсов формировал свой образ черного мага, он организовал такой психологический прессинг Белому, придрался к письму Белого и вызвал его на дуэль. Когда Белый ответил недоуменным письмом, ничего не понимая: «Мне кажется, что повода нет, но я готов, если надо», то Брюсов написал, что удовлетворен и не настаивает. Две несостоявшиеся дуэли Блока с Белым - это все Серебряный век, как и Серебряный век - несостоявшаяся дуэль Михаила Кузьмина с Сергеем Шварсалоном – пасынком Вячеслава Иванова. Кузьмин распространил недостойный слух об отношениях Вячеслава Иванова со своей падчерицей Верой Шварсалон, сестрой Сергея Шварсалона.
Татьяна Вольтская: Они же и поженились, в конце концов.
Александр Кобринский: В том то и дело, что это была правда, но Кузьмин рассказывал это нехорошо. И это еще усугублялось тем, что Кузьмин был одним из самых доверенных и близких людей Вячеслава Иванова. Он жил на этой башне не один год, он был фактически членом семьи, и Сергей Щварсалон защищал семейную часть. В дуэльном кодексе Дурасова говорится, что дуэль возможна только между лицами дворянского происхождения. Но начало 20-го века это уже формирование особой сословной касты у писателей и поэтов. Андрею Белому, человеку из дворянского рода, в голову не приходило отказываться от вызова Брюсова на том основании, что отец Брюсова - купец. А Кузьмин сыграл на этом, и это не прибавило ему уважения. Шварсалон в Театре Рейнеке подошел к Кузьмину и дал ему по физиономии. Их растаскивали, он разбил ему пенсне, об этом потом писали газеты. Это тоже не привело ни к какой дуэли - Кузьмин был человеком совершенно чуждым какому-то выяснению отношений с помощью оружия.
Татьяна Вольтская: Может быть, ему просто было чуждо чувство чести?
Александр Кобринский: Ему просто был неважно чувство чести, он просто не жил этой категорией. Но он был человеком далеко не отважным. Это, безусловно, размывание сословного общества. А дальше начинается уже выход за пределы Серебряного века, несостоявшаяся дуэль Мандельштама с Хлебниковым, в 13-м году, из-за антисемитских высказываний Хлебникова. Потом, в 1914 году, это финал Серебряного века, тоже связанная с антисемитскими высказываниями несостоявшаяся дуэль Бориса Пастернака с его другом Юлианом Анисимовым. Там Анисимов извинения принес, дуэль не состоялась. А потом начинаются уже истории советского времени, в частности, 21-й год, скандал Мандельштама с Шершеневичем в Театре Таирова. Это история показывает, как изменились нравы к тому времени. Шершеневич там стал задевать Мандельштама. Мандельштам стал угрожать, что он даст ему пощечину. Кончилось тем, что Шершеневич нагнал Мандельштама и сам дал ему пощечину. Тот ответил тем же. Между ними началась драка.
Татьяна Вольтская: Как путь от дуэли до обычной драки отражается в самой литературе?
Александр Кобринский: Скажем, история с Вячеславом Ивановым. Тогда же, в 12-м году, была распространена драма Вентцеля «Лицедейство о господине Иванове: Моралите ХХ века». Тут приложены стихи, которые печатались после дуэли Волошина с Гумилевым и другие тексты. А иногда все эти истории совершенно фантастическим образом, через много лет, попадали в литературу.
Татьяна Вольтская: Литература не живет без скандалов.
Александр Кобринский: Более того, она скандалами постоянно подпитывается, это ее нормальная питательная среда.
Марина Тимашева: «И что такое бессмертие ушедших, как не любовь и память оставшихся?» Сложно подобрать слова лучше и точнее передающие эмоции людей, пришедших на встречу с песнями, стихами и воспоминаниями поэта Александра Галича. Передаю слово Александру Плетневу.
Александр Плетнев: В Центре авторской песни Максим Кривошеев представил концертную программу, посвященную памяти Александра Аркадьевича Галича. Эти встречи стали традиционными, благодаря знатоку и исполнителю бардовской песни, постоянному участнику вечеров памяти поэта актеру Максиму Кривошееву.
Максим Кривошеев: Удивительная история жизни и творчества поэта, барда и драматурга Александра Аркадьевича Галича, составленная им самим из пьес, киносценариев и песен с попутными сообщениями о том, какие в его жизни и в жизни его страны происходили важные, а порой и любопытные события.
Александр Плетнев: Как давно существует традиция отмечать вечера памяти Александра Галича?
Максим Кривошеев: Точно могу сказать: с 11 июня 1987 года. Первый большой публичный вечер памяти Галича состоялся в этот день в ДК клуба типографии «Красный пролетарий». Тоже любопытный факт: первый вечер памяти состоялся в клубе «Красный пролетарий», а первый сборник вышел в Ленинграде при поддержке профсоюза завода «Красный выборжец». По шутливому распоряжению Александра Аркадьевича сверху, вечера памяти и возвращение его доброго имени было поручено красным.
Александр Плетнев: В следующем году Александру Аркадьевичу исполнилось бы 90 лет. Это достаточно круглая дата и достаточно земной возраст. Вы планируете какое-нибудь масштабное мероприятие?
Максим Кривошеев: Сам-то я мероприятия не планирую, планируют другие, а я в них участвую. Я с удовольствием поучаствую. И этот вопрос, честно говоря, я переадресовал бы правительству Москвы. Между прочим, Галич - очень московский поэт. Он московский поэт и по факту своего проживания в этом городе, и по сути своей поэзии.
Александр Плетнев: Расскажите, пожалуйста, как вы обрели своего Галича?
Максим Кривошеев: Обрел я, можно сказать, лавинообразно. Однажды мне подарили на день рождения магнитофон. Я очень любил Высоцкого. Но, буквально через несколько дней, папа принес ворох бобин Галича и сказал: «Я сам не умею записывать (еще он притащил магнитофон системы «Яуза» от друзей), ты должен сам научиться записывать. Вот всего Галича перепиши, только тихо, потому что за это могут посадить». Меня это так заинтриговало, мне было 12 лет всего, и я начал перезаписывать. А поскольку у меня сразу не получалось, я многократно прослушивал, многократно записывал, у меня не поместилось на одну пленку, пришлось все опять записывать на пониженной скорости. Оказалось, что все записал не так, было очень плохое качество. В общем, две недели, возвращаясь из школы, я садился за два магнитофона, перезаписывал и слушал Галича. Я прослушал практически всего Галича, а это был 74-й год, практически все, что было им написано до отъезда. И на меня, можно сказать, свалился книжный шкаф. Естественно, смысла многих стихов и песен я не понимал, но чувствовал, что что-то за этим стоит. Что-то большое, что-то великое. А память детская и юношеская - цепкая. Я, буквально через несколько месяцев, уже пел «Леночку», «Красный треугольник»... Со временем я уже понимал больше, открывался смысл многих песен, после того, как был выучен текст.
Александр Плетнев: Кто еще в России профессионально исполняет песни Галича?
Максим Кривошеев: Дмитрий Межевич, актер Таганки, Александр Костромин, Сергей Чесноков. Это те, кто делают галичевские концерты. Очень хорошо исполняет Галича Виктор Луферов. Но у него, по-моему, несколько номеров. Галич вообще очень драматургичен и сценичен, поэтому его легко исполнять, потому что он дает работу актерам, он создает характеры яркие, он выписывает интересную, интригующую историю, поэтому в нем легко реализовываться.
Александр Плетнев: В одном из своих интервью мэтр авторской песни Александр Городницкий сказал, что из всей плеяды выдающихся авторов-исполнителей песни Галича забыли больше всех, и именно из-за остро социальной направленности его песен. Вы согласны с этим мнением?
Максим Кривошеев: Очень странно. Мне кажется, что ровно наоборот. Такого количества вечеров воспоминаний, вечеров памяти не проходит ни одного барда. И тут никакого секрета нет. Дело в том, что, как я уже говорил, Галич дает возможность реализоваться, Галича легко петь, поэтому его очень охотно поют. В отличие, например от Высоцкого. Как можно провести вечер памяти Высоцкого? Его легче послушать в записях, потому что слушать Высоцкого в чужом исполнении просто невозможно. Высоцкий самодостаточен, как исполнитель, а Галича можно петь. Поскольку я участник вечеров памяти Галича, я знаю, что в Москве одновременно может проходить четыре-пять вечеров Галича. Конечно, Галича немножко подзабыли, потому что огромное количество поклонников творчества Галича просто выехало из страны. На сегодняшний день можно сказать, что где-нибудь в Бостоне и Филадельфии собираются полные залы на вечера памяти Галича. И в России, в Москве, Галича помнят.
Александр Плетнев: У Визбора и Окуджавы есть песни, которыми традиционно они завершали свои концерты. Есть ли у Галича такая песня?
Максим Кривошеев: Не знаю, каким песнями завершал свои концерты Галич. Я завершаю концерты песнями Галича по настроению. Сегодня свое выступление я захотел закончить песней «Право на отдых или история, как я ездил навещать своего брата, находящегося на излечении в психбольнице в Белых Столбах».
Марина Тимашева: Под Новый год наш исторический рецензент Илья Смирнов обычно пугает детей и их родителей очередными «образовательными реформами». Вот и сегодня он появился с книжкой, вполне новогодней: «Единый Государственный Экзамен –2008, История». Издание «Федерального центра тестирования».
Илья Смирнов: Не бойтесь, дети, есть и хорошие новости: в новом году мы, вроде бы, тьфу-тьфу, освободимся от одной из «реформ», а именно от так называемых «концентров». Была придумана такая оригинальная система преподавания, чтобы два раза проходить одно и то же. Министерству хватило 10 лет, чтобы догадаться: это не лучший способ борьбы со школьными перегрузками. Лучше поздно, чем никогда.
Что касается ЕГЭ. В прошлогодней дискуссии на эту тему на Радио Свобода ваш покорный слуга оказался в одиночестве http://www.svobodanews.ru/articlete.aspx?exactdate=20060726140030637#top Оппоненты всерьёз уверяли, что механизированная угадайка вовсе не противопоказана гуманитарному образованию, к тому же тесты непрерывно совершенствуются и удачно дополняются заданиями «с развернутым ответом», так называемой «категории С». И вот передо мной пособие «ЕГЭ-2008», самый последний пример – как не противопоказаны и куда совершенствуются. Действительно, во избежание неточностей и разночтений (трудно совместимых с машинной обработкой) единые экзаменаторы стараются примитивизировать задания просто до упора, до одноклеточного уровня. А что получается - судите сами. Только будьте внимательны к деталям, ведь малейшая оплошность превращает отличника в Незнайку.
Итак, задание. «Политика создания в СССР обобществленных сельских хозяйств взамен массы мелких индивидуальных называлась 1. Социализацией, 2. Коллективизацией, 3. Кооперированием, 4. Национализацией» (132). Правильный ответ, как полагается в тестах, только один – коллективизация. Спорить не буду, напомню только, что коллективизация подавалась как претворение в жизнь «ленинского кооперативного плана». http://bse.chemport.ru/kooperativnyj_plan_v._i._lenina.shtml
То есть, кооперирование. Следом, на той же странице:
«Политика отделения церкви от государства, провозглашенная декретом Советской власти, означала…» Правильный ответ – «свободу совести для граждан». Вообще-то я часто заступаюсь за Советскую власть, но уж тут, извините, свобода совести ею только провозглашалась, а реальная политика «означала» для верующих граждан нечто совсем иное.
«Понятие «неосталинизм» характеризует период…» Какой? Оказывается, «брежневского «застоя» (122). Странное, однако, понятие. Был бы при Леониде Ильиче сталинизм, хоть «нео», хоть «палео», я бы здесь с вами не разговаривал.
«Террор против боярства, происходивший в ХУ1 в., назывался…» (118). Оказывается, «опричнина». Подобная трактовка опричнины отвергнута современной наукой http://vivovoco.rsl.ru/VV/BOOKS/GROZNY/GROZNY_2.HTM - 11 . Самое смешное, что чуть выше составители пособия дают понять, что они в курсе дискуссий по этому вопросу. Но школьников продолжают вводить в заблуждение.
А вот настоящий шедевр компьютерной точности. «Союзник СССР во второй мировой войне…» (110). На выбор: Великобритания, Швейцария, Румыния, Италия. В рамках одноклеточного мышления понятно, какой ответ правильный. Великобритания. Но за что ж тогда король Румынии Михай получил орден Победы? В вопросе никак не оговорено, что имеются в виду союзники с 41-го года, а не в заключительный период войны, когда и румынская, и итальянская монархии переметнулись на сторону победителей.
«Окончательное крушение попыток СССР создать систему коллективной безопасности в Европе в 1930-х гг. продемонстрировал(о)…» (109). Правильный ответ: «заключение Мюнхенского сговора». «Нападение Германии на Польшу» – неправильный. Вообще-то «заключение сговора» – так не говорят, а «окончательное крушение» попыток не допустить войну можно связать и с её началом.
«Причины отставания сельского хозяйства СССР в первой половине 1960-х гг….» (74) - «просчёты в проведении реформ». «Сложные погодные условия» – якобы неправильно. На самом деле «погодные условия» - постоянный тормоз для нашего сельского хозяйства, о чем смотри, например, классические труды академика Леонида Васильевича Милова.
«Понятие «ближнее зарубежье» для России 1990-х гг. включает» (52). «Страны Прибалтики», «соседние государства вдоль южной границы России», «бывшие республики СССР», выбрать надо что-то одно, хотя правильно всё сразу. Опять, как с «неосталинизмом», от школьника требуют точного ответа на вопрос, в который вынесено не строгое понятие, а некая расплывчатая метафора.
Немного искусства. Имя Окуджавы, по мнению единых экзаменаторов, должно быть связано однозначно с «бардовской песней», но не с «поэзией» (43), хотя в энциклопедическом словаре он «русский поэт».
Теперь возьмем один из вопросов с развернутым ответом, категория «С» для умников. Как сформулировано задание: «Ряд историков, политиков, современников Н.С. Хрущева оценили его выступление на ХХ съезде КПСС как предательство по отношению к прошлому страны, к личности, которая много сделала для народов СССР…» (69). Дальше предлагается прокомментировать. А я бы хотел для начала знать по имени историков, то есть учёных, которые в таких выражениях оценивали ХХ съезд.
Ну, и на десерт красивая формулировка: «расширенный импорт зерна за границу» (51). Потом люди, которые так задают вопросы, будут требовать от школьника аптечной точности в ответах.
Кто-нибудь скажет: ну и что? Ведь таких дикостей, как в некоторых учебниках, в пособии по ЕГЭ всё-таки нет. Там не сказано, что эсеры - пацифисты, лютеране – тоталитарная секта, а санскрит – язык, распространенный в Вологодской области. Наткнувшись на двусмысленный (или бессмысленный) вопрос, экзаменуемый может сразу перейти к следующему, более пристойному. Только ведь это - не лёжа на диване. Это на экзамене. Представьте, что беговую дорожку в нескольких местах перекопали или засыпали кирпичом. Наверное, спортсмен может перепрыгнуть или обежать. Но что это будут за соревнования, и что за результат?
Варианты ответа. 1. Модернизация образования. 2. Борьба с коррупцией в вузах. 3. Чушь собачья.
Последний вариант ответа предложен академиком Жоресом Ивановичем Алферовым http://kprfnsk.ru/inform/news/2084_alferov/ ·
Очень хотелось бы, чтобы этот вариант признали правильным, и в новом году наконец избавили наше образование не только от концентров, но и от всего подарочного набора: от «болонских» модулей вместо наук, от торговли дипломами и учеными степенями, от механической угадайки – ну, для начала хотя бы по гуманитарным предметам.
