Вероника Боде: Сегодня у нас в гостях директор «Левада-Центра» Лев Гудков. Новый год – хороший повод подвести итоги года минувшего. Чем же он запомнился россиянам? Кого они считают «человеком 2007 года»? И, наконец, чего ждут люди от года наступившего? Все это мы обсудим сегодня в программе.
Итак, Лев Дмитриевич, как оценивают ваши респонденты прошедший 2007 год в целом?
Лев Гудков: Этот год отличается ростом позитивных настроений, надежд, чувством некоторого удовлетворения, уверенности в будущем и снижением негативных эмоций - страха, озлобленности, агрессии. Уменьшаются еще и такие астенические состояния, как растерянность, чувство усталости от жизни, безнадежности. И растет ощущение чего-то хорошего, которое несет год. Во всяком случае, следующий год будет лучше – так считает больше половины россиян. Причем эта цифра увеличивается в последние годы.
Вероника Боде: А чем вы объясняете такие настроения?
Лев Гудков: Тут несколько причин. Ну, во-первых, растет уровень жизни во всех группах без исключения. Увеличивают доходы самые обеспеченные слои, богатые, ну и сокращаются, причем устойчиво сокращаются в последние годы и масштабы бедности.
Другая причина – это создание условий для некоторого, как социологи называют, организованного консенсуса. Контроль над средствами массовой информации приводит к тому, что устраняются все нежелательные мнения, точки зрения, критика оппонентов власти, всякая неприятная и раздражающая информация. Возникает ощущение некоторого довольства. И дело не только в цензуре, но и в нежелании слышать неприятное с разных сторон.
И третье, - я бы сказал, это снижение уровня запросов населения. Люди перестали ждать чуда, резкого улучшения жизни, я бы сказал, притерпелись, но перестали бояться тех кризисов, которые были в 1990-е годы. Скорее, наступило некоторое успокоение.
Вероника Боде: В последние дни 2007 года корреспонденты Радио Свобода спрашивали у россиян: «Чем запомнился вам 2007 год?». Отвечают жители Екатеринбурга. Опрос проводила Дарья Здравомыслова.
- Событий было очень много. Но запомнился он, конечно, тем, что он был не очень «свинский». Ну, это же был Год свиньи... На самом деле, очень многие мои друзья получили от людей какие-нибудь «свинские»... ну, знаете, когда людей подставляют на деньги. Но меня это как-то обошло. Я считаю, что это уже здорово.
- Тем, что новые выборы прошли, убедительная победа партии.
- Эти выборы мне запомнились как пик безальтернативных выборов. Людей постепенно лишили свободы выбирать губернаторов. Президент – у нас тоже под вопросом. И мне очень жалко, что большинство людей не осознают того, что, отбирая возможность выборов, у них отбирают, в принципе, какие-то демократические свободы.
- Больше всего интересовал вопрос выхода России и наложения моратория на средства вооружения, который был принят.
- Что президент наш очень хорошо ведет свою политику. Нам нравится. Ужесточили вот эти все правовые нормы – и все, люди стали лучше себя, мне кажется, вести. Ну и строительство... Больше домов стали строить. Как бы для людей больше стали делать.
- Много хорошего в городе появилось – новые дома, строительство. Благоустройство города лучше стало. Победе «Единой России» я очень рад. Единогласно выбрали эту партию. Я очень ее поддерживаю.
- Год был достаточно спокойным. Ну, разве что, может быть, какие-то стихийные бедствия были, может быть, теракты какие-то.
- Смерть первого президента, смерть Ростроповича и актера Ульянова. Потеря многих таких людей, которые внесли существенный вклад как в политические, так и в общественные мероприятия. Если по политическим, то определились именно те партии, которые способны что-то делать. То, что осталось сейчас, - я считаю, что это лучше, чем было в начале 1990-х или в конце 1980-х годов.
Вероника Боде: И я прошу нашего гостя Льва Гудкова прокомментировать этот опрос. Лев Дмитриевич, насколько эти ответы типичны по сравнению с общей картиной, которая возникает в ваших исследованиях?
Лев Гудков: Ну, они типичны по своей тональности, я бы сказал. Хотя главные события были названы. Надо сказать, что этот год, действительно, бессобытийный, или, по крайней мере, люди называли меньшее число событий, не так много запомнилось. Но на первом месте, по нашим опросам, - это выборы в Государственную Думу 2 декабря. Это событие назвали 40 процентов. Ну, поскольку было довольно мощное давление со стороны власти, со стороны средств массовой информации, то это событие не могли не отметить.
На втором месте – событие, связанное, собственно, с повседневной жизнью – инфляция, скачок цен на продукты питания в сентябре-октябре. Его отметили почти столько же – 39 процентов.
Дальше идет то, что пугает людей, нарушает их обычный, рутинный распорядок жизни, - это разного рода катастрофы и смерти. В данном случае люди отметили аварии на шахтах. (Аварии отметили 24 процента.)
Дальше идут некоторые события государственного уровня – это то, что Путин возглавил предвыборный список «Единой России», смерть Ельцина. И довольно часто тоже упоминается, 21 процент россиян назвали – это скандал с переносом памятника Неизвестному солдату в Таллине.
Остальные события, в общем, упоминали гораздо реже. И здесь можно упомянуть конфликт между Россией и Белоруссией из-за цен на газ. Ну и, естественно, отставка правительства Фрадкова и назначение временного премьер-министра Зубкова. Начало года отмечено еще очень резкой, напугавшей отчасти людей, речью Путина в Мюнхене, которую многие восприняли как начало «холодной войны», и соответственно, люди обеспокоились.
Среди приятных событий, тешащих национальное сознание, - это выход сборной России по футболу в финал Чемпионата Европы. Все остальные события не набирали достаточно большого согласия.
Вероника Боде: А что влияет на то, что одни события запоминаются, а другие – нет?
Лев Гудков: Реакция людей на события всегда опосредована деятельностью средств массовой информации, подачей информацией, ее оценкой и интерпретацией. То, что не проходит через средства массовой информации, оно и не замечается, не остается в памяти. Это, вообще говоря, очень интересный вопрос. С социологической точки зрения, оно указывает на то, что в обществе нет других механизмов удержания коллективной памяти кроме как официоза. Это не нормальная ситуация, конечно, это, действительно, управляемое общественное мнение. И это говорит о том, что у нас в стране нет необходимого многообразия авторитетных позиций, то есть необходимых фигур, которые могли бы давать объяснение, толкование, интерпретацию тем или иным событиям, действиям, политикам и прочее.
Вероника Боде: Ну что ж, давайте теперь снова послушаем мнения россиян. О том, чем им запомнился минувший год, рассказывают петербуржцы, опрошенные нашим корреспондентом Татьяной Вольтской.
- Работу новую нашла. А в целом нормальный, позитивный год.
- Да много чем... Дочка родилась.
- Ужасами - подъемом цен, бандитизмом... Очень многих моих друзей на улицах грабили. Нестабильностью, какой-то неуверенностью большей в завтрашнем дне, чем, может быть, в прошлые годы.
- Да ничего хорошего.
- Год как год, обычный год. Ну, лучше, чем ельциновские годы были.
- Тем, что президентом у нас будет уже Медведев, не выбранный еще. Ну, соответственно, председателем Совета министров – Путин не назначенный. Ну и тем, что «Зенит» чемпион!
- Ну, в личном плане – у меня родился третий ребенок. А на этом фоне все общественное как-то уже, в общем, и не считается.
- Ой, я не знаю, чем запомнился. Отпусками...
- Совершенно бесцветный год.
- Ничем.
- Не знаю... Все было очень плохо.
- Диплом тяжело писала. Работу хорошую, слава Богу, нашла.
- Просто хороший год, удачный. Надеюсь, что следующий такой же будет.
- Успехами в труде.
- Запомнился хорошими отметками.
- Путин себя повел... не знаю как. Предвыборная кампания... Все по-старому.
- Ничего интересного.
- Жаркое лето. Ну, вообще, все как-то очень благополучно было.
- Политическим беспределом. Я недоволен поведением Путина в отношении своего преемника. И вообще, что сейчас творится, меня это абсолютно не устраивает. Ну и хотя, конечно, я голосовал изначально за «Единую Россию», то сейчас, если бы мне дали возможность повторного выбора, то я бы не проголосовал.
Вероника Боде: Лев Дмитриевич, что скажете по этому поводу?
Лев Гудков: Ну, вообще, действительно, именно такое многообразие и такой спектр мнений мы и получаем обычно в ответах на открытый вопрос: «Чем для вас значимым был прошедший год?». Люди обычно называют какие-то события из семейной жизни – свадьбы, поступление в институт или крупные покупки.
Вероника Боде: Но здесь содержится и критика власти, например.
Лев Гудков: Вообще, действительно, есть ощущение некоторого унижения, которое осталось от того, как с людьми обошлись, решив за них дело с преемником, с одной стороны. С другой стороны, уж очень сильным было давление на избирателей в процессе этих выборов. И люди голосовали отчасти нехотя. В первую очередь откликнулась провинция, село и малые города, а крупные города, где люди все-таки более информированы, чувствуют себя чуть самостоятельнее, более свободно, - ими эта атмосфера давления власти воспринималась как неприятная или даже унизительная. Это была неприятная ситуация для большинства людей. И поэтому реакцией на это было то, что люди не верили, что выборы будут честными, без фальсификаций.
Вероника Боде: Я знаю, что вы задавали россиянам еще такой вопрос: «Кого можно назвать «человеком 2007 года»?». Ответы на этот вопрос принесли какие-то неожиданности?
Лев Гудков: Нет. Единственная неожиданность – это, конечно, сокращение самого списка. Понятно, что у нас один человек является национальным лидером – это Путин. И его назвали в таком качестве – «человеком года» - 56 процентов. А рядом с ним практически никого нет уже. И если еще лет 10 назад было некоторое поле кандидатур, поле достойных людей, и можно было выбирать, назывались люди самого разного характера, политических ориентаций - это могли быть и деятели культуры, и моральные авторитеты, вроде Сахарова, то сегодня вокруг Путина - выжженное пространство. На втором месте назвали Медведева – 6 процентов, Жириновского – 5 процентов. Среди женщин: Валентина Матвиенко – 12 процентов, Юлия Тимошенко – 3 процента. Фактически больше никого нет. Это, в общем, указывает на тот контроль, который осуществляется над умами людей, и безальтернативность этой фигуры. Я бы сказал, что эффект такого организованного консенсуса - он похож на рамку, в которую вставляется предполагаемое первое лицо. Вне зависимости от того, что это за человек будет, характер пропаганды и агитации приводит к тому, что именно первое лицо в государстве будет восприниматься как «человек года». Вот за все последние годы у нас так оно и было: Ельцин, а потом – Путин.
Вероника Боде: А теперь о том, чего ждут россияне от нового года. Этот вопрос наш корреспондент Дмитрий Лишнев задал жителям Чебоксар.
- Чтобы цены не повышались, чтобы была социальная сфера на высоком уровне, ну и чтобы местные власти больше внимания обращали на своих граждан.
- Ну, что самое главное – здоровье, счастье и материальное благополучие, естественно.
- Прежде всего, изменения в жилищно-коммунальном хозяйстве нашего города Чебоксар, ну, в основном, касающиеся благосостояния людей.
- Ну, чтобы была хорошая погода всегда, хорошее лето было бы, ну, чтобы можно было где-то отдохнуть.
- Я жду в 2008 году, что будет лучше. И чтобы помогали пенсионерам и инвалидам, решали социальные вопросы.
- Улучшения жизни, повышения зарплаты. Чтобы войн никаких больше не было. Чтобы у детей было бесплатное образование.
- Всего хорошего, самого хорошего. Побольше денег, здоровья всем нашим близким и знакомым.
- Лучшего ожидаю.
- Ой, много чего. А в основном – любви и радости. Ну и счастья, здоровья, естественно, большого, и чтобы хорошо университет окончить.
- Я даже не знаю, чего можно ждать от такого правительства вообще, потому что слухи идут ужасные. Так что хорошего я ничего, если честно, не жду.
- Лучшего ждем. Все, по-моему, ждут лучшего. Вот только цены все растут...
- Я занимаюсь эзотерической литературой, и вот 2008 год, он как раз несет людям духовное пробуждение. И мне хочется, чтобы люди, действительно, проснулись. Так оно и будет!
Вероника Боде: Лев Дмитриевич, каковы ваши данные по этому поводу, чего ждут россияне от нового года, и услышали ли вы что-то подобное в нашем опросе?
Лев Гудков: Ну, примерно то же, что люди и называли. Тут очень небольшое поле для выбора. В основном круг запросов ограничен проблемами семьи и выживания. Боятся повышения цен, хотят решения жилищной проблемы, хотят, чтобы были здоровы близкие, ну и некоторой стабильности жизни. Вообще говоря, вот уже по ответам видно, насколько все-таки узкий круг проблем людей волнует. Две вещи – это претензии к власти, что она мало заботится о людях, причем эта претензия растет, люди все меньше как бы надеются на самих себя и ждут все больше помощи от государства. Как правило, это, конечно, пенсионеры, это периферия. Вот это главные проблемы, которые сегодня выходят на первый план. На втором – это проблемы ЖКХ. Люди очень боятся этой реформы, изменений, повышения цен на коммунальное обслуживание, потому что ресурсов особых нет, и всякого рода изменения их очень страшат. Ну а каких-то других событий, которые делают жизнь более наполненной и интересной, в общем-то, они не ждут.
Вероника Боде: А как вам понравилась реплика пожилого мужчины: «Ждем лучшего, да только цены все растут...»?
Лев Гудков: Вот-вот! Именно это я и имею в виду.
Вероника Боде: Как вы думаете, почему люди так склонны надеяться на лучшее? Ведь такая картина – люди ждут, что новый год будет лучше старого, - как я понимаю, повторяется из года в год в ваших исследованиях?
Лев Гудков: Нет, в 1990-е годы люди опасались худшего, и действительно, были настроены крайне пессимистично, очень боялись. И вот эти страхи доминировали примерно до 1995 года. Только в последние годы надежда начала преобладать над страхами и чувством растерянности, тревоги, беспокойства. Рост надежд и некоторой уверенности – это явление самого последнего времени. До этого все-таки массовые установки, массовые ожидания были очень пессимистичны и тревожны.
Вероника Боде: Тем не менее, если мы говорим о последнем времени, все-таки в конце каждого года люди ждут, что будет лучше. Что это – просто традиция такая, по которой с новым годом связываются какие-то надежды, ожидания, или что-то еще?
Лев Гудков: Ну, во-первых, это традиция. Просто конец года – и ритуал смены года, и празднование всего самого важного, что было в жизни, - это и заставляет людей надеяться, с одной стороны. А с другой стороны, это все-таки инерция советского опыта. В советское время вся система пропаганды и организация жизни заставляла людей надеяться на лучшее. Настоящее было настолько бедным, настолько тяжелым... в прошлом ничего не было, ну, а все ждали коммунистического будущего, светлого будущего, обещанного изобилия, свободы, уменьшения тяжести жизни, работы и прочее.
Вероника Боде: Но это было в те годы. А что сейчас играет тут основную роль? (В том, что люди, несмотря на рост цен, несмотря на какие-то ухудшения в своей жизни, все равно ждут лучшего.)
Лев Гудков: Ну, если совсем всерьез говорить, то это, конечно, устойчивый инфантилизм нашего человека, который не надеется на собственные усилия, а ждет чуда откуда-то. Человека, зависимого от власти, от государства, требующего, чтобы ему обеспечили необходимые условия существования, работу, жилье, помощь и прочее. Это жизнь в надежде на будущее. И это признак незрелости. И очень, действительно, серьезные проблемы соблазна надеждой отложенной жизни, я бы сказал.
Вероника Боде: Если говорить о картине в целом, то - что можно сказать о настроениях россиян в данный конкретный момент, исходя из этих исследований, об итогах года и об ожиданиях от года грядущего?
Лев Гудков: Настроения очень резко различаются, в зависимости от того, какую группу мы будем рассматривать. Если мы говорим о молодежи, а особенно о жителях крупных городов, более образованных, то там очень радостные и оптимистичные настроения, уверенность в ближайшем будущем и вера в то, что, вообще говоря, жизнь повернется лучшей, светлой своей стороной. Для людей среднего возраста жизнь скучна, в каком-то смысле беспросветна и полна забот. У пожилых настроение окрашено, конечно, тяжелыми чувствами безнадежности, одиночества, болезнями, ощущением приближающейся смерти. И это, в общем, действительно, печальная и одинокая старость.
Вероника Боде: Давайте послушаем теперь, чего ждут от нового года жители Челябинска. С ними беседовал корреспондент Радио Свобода Александр Валиев.
- Ну, я жду, что Россия будет расцветать, что люди ее будут любить. Я жду еще изменений, которые произойдут в душах людей, в сторону дружбы, сопереживания, сочувствия и поддержки.
- Жду богатства, чтобы была пенсия большая, здоровья. Чтобы для инвалидов отменили ИКР – индивидуальная карта реабилитации. Заставляют проходить ВТЭК, чтобы съездить в санаторий.
- Я устроился на новую работу и теперь жду бурного карьерного роста, увеличения доходов. Хочу какой-нибудь маленький бизнес открыть.
- Для меня самое главное – это счастье и здоровье моей семьи, моих родных, близких и друзей. И вот я ожидаю, что следующий год принесет мне именно это.
- От 2008 года я жду личного и семейного благополучия и интересных событий. Укрепления политической и экономической стабильности в стране и постепенного реформирования существующей политической системы в сторону ее большей прозрачности.
- Я хочу поступить на второе высшее образование. Хочу найти более высокооплачиваемую работу. Хочу отделиться от родителей и жить отдельно.
- Очень большое количество планов. Я просто хочу, чтобы хотя бы половина из них сбылась.
Вероника Боде: Наша программа подходит к концу. И на прощание – рубрика, которая называется «Система понятий». В ней мы будем расшифровывать специальные социологические термины, чтобы слушателям было легче воспринимать комментарии ученых. Сегодня гость рубрики – заведующий отделом социально-политических исследований «Левада-Центра» Борис Дубин. Речь пойдет о термине, который связан с темой нашей программы. Расшифровываем слово «экспектации».
Борис Дубин: Экспектации, если буквально с латыни, а точнее, с английского, потому что это, конечно, из американской социологии заимствованный термин, - это набор или система ожиданий, которые человек связывает с поведением важных, значимых для него партнеров. Поскольку это не просто его эмоции или не просто колебания его настроения, а это ожидания, связанные с тем, как обычно ведут себя люди в своих профессиональных ролях, в социальных ролях и так далее, то говорят еще о нормативных экспектациях – то есть это нормы ожиданий, это не просто наши какие-то личные чувства, а это некоторые более-менее установившиеся социальные нормы поведения. Точно такие же ожидания окружающие человека люди предъявляют к нему самому. И социологи в этом смысле говорят о согласовании экспектаций, если все идет нормально, и мы делаем примерно то, чего от нас ждут окружающие, а окружающие делают примерно то, что мы от них ждем. Согласованность экспектаций является основой социального порядка.
Если говорить о новогодних экспектациях (или об ожиданиях от нового года), то я бы выделил в них два уровня. Один связан с тем, что новый год – это семейный, личный праздник, и это ожидание от близких подарков, чего-то приятного, но это связано, собственно, с самим праздничным днем, праздничной ночью.
Если же речь идет о более обобщенных характеристиках, то здесь экспектации, конечно, связаны для большинства россиян по-прежнему со сферой политической власти и, условно говоря, с лицом номер один, и преемником лица номер один. Здесь ожидается, что будет не хуже, чем было в прошедшем году, и что эта передача власти пройдет нормально, что это не вызовет никаких потрясений и власть будет передана тому человеку, которому они, вроде бы, уже заранее доверяют, на самом деле, практически ничего о нем не зная.
