Ирина Лагунина: В Соединенных Штатах продолжается процесс первичных выборов кандидатов на пост президента от обеих партий. Самое крупное событие на этом этапе кампании предстоит 5 февраля, в так называемый супер-вторник, когда праймериз пройдут сразу в 22 штатах страны. Часть претендентов после этого отсеются. На этой неделе мы будем говорить о людях, выставивших свои кандидатуры на главный государственный пост США. Сначала о тех, чьи шансы, как показывают опросы общественного мнения, не слишком велики. Хотя опросы – это не всегда точный прогноз, и в таких многоликих выборах, как нынешние американские, все может произойти. Портреты кандидатов. Серию рассказов подготовил наш корреспондент в Вашингтоне Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: По американским меркам, Джон Эдвардс – политик еще молодой. Ему 54 года. Он родился и вырос на Юге, в штате Северная Каролина, в семье рабочего текстильной фабрики. Благодаря отличным успехам в учебе и спорте смог поступить в университет и стал юристом.
Эдвардс сделал себе имя на исках пациентов к больницам и врачам. Огромные суммы, присужденные в качестве компенсации пострадавшим от преступной небрежности медиков, превратили молодого адвоката в популярную фигуру и снискали ему репутацию защитника маленького человека от беспредела платной медицины. Дела, которые выиграл Эдвардс, создали прецеденты в судебной практике США.
Однако у проблемы есть и другая сторона. Врач платит компенсацию не из собственного кармана. Существует вид страхования от профессиональных рисков. Страховые платежи врач включает в сумму своего гонорара. В результате стоимость лечения растет. Администрация Буша считает, что необходимо ограничить ответственность медиков по таким искам – тогда и медицина подешевеет. Кроме того, врачи стали избегать риска и отдавать предпочтение простым решениям – к примеру, по всей стране выросло число кесаревых сечений при родах. Этот аргумент сыграл впоследствии негативную роль в политической карьере Джона Эдвардса, особенно учитывая тот факт, что, получая немалый процент от выигранных исков, он стал миллионером.
В 1998 году, на волне популярности, Джон Эдвардс небольшим преимуществом выиграл выборы в Сенат от Северной Каролины. Когда спустя шесть лет подошел срок переизбираться, он решил попытать счастья на президентских выборах. Его популистская риторика имела успех, и на первичных выборах он держался на второй позиции, но отрыв лидера, Джона Керри, быстро увеличивался, и Эдвардс отказался от борьбы за партийную номинацию, а затем принял предложение Керри избираться в паре с ним в вице-президенты. После поражения Керри вернулся в Сенат, а Эдвардс – в Северную Каролину, где возглавил центр по борьбе с бедностью при местном университете.
Одно из самых уязвимых мест Эдвардса – его поддержка войны в Ираке. Причем он был не пассивным заднескамеечником, голосующим молча – он публично выступал за военное решение иракской проблемы. Об этом Эдвардсу напомнил в своем ток-шоу обозреватель NBC Тим Рассерт - он дал послушать своему гостю его речь шестилетней давности.
Джон Эдвардс: Моя позиция ясна. Пришло время для решительных действий, чтобы ликвидировать угрозу, которой является оружие массового уничтожения в руках Саддама Хусейна. Я соавтор двухпартийной резолюции, которую в настоящее время рассматривает Конгресс. Режим Саддама Хусейна представляет собой смертельную угрозу Америке и ее союзникам. Мы знаем, что у него есть сегодня химическое и биологическое оружие, что он применял его в прошлом и что он делает все, что в его силах, чтобы увеличить этот арсенал. С каждым днем он все ближе к своей стратегической цели – обладанию ядерным оружием.
Тим Рассерт: «Смертельная угроза Америке»... Вы по-прежнему верите в это?
Джон Эдвардс: Нет.
Тим Рассерт: Почему вы так ошиблись?
Джон Эдвардс: Потому же, почему ошиблись многие другие. Ошибочными оказались наши разведданные, я бы сказал – трагически ошибочными. Помимо этих данных, я обращался к людям из команды Клинтона, они дали мне независимую информацию об оружейных программах Саддама. И они тоже ошиблись. А я на основании этой информации сделал ошибочный вывод. И дело ведь было не только в оружии массового уничтожения. Я помню ход своих мыслей в то время. Да. Я был убежден в наличии оружия массового уничтожения у Саддама. У меня был внутренний конфликт, потому что меня беспокоили намерения Джорджа Буша. Я не был уверен в том, что он делает все необходимое для мобилизации международного сообщества на поддержку возможного вторжения в Ирак. И, откровенно говоря, я не знал, что его руководство военными действиями окажется таким некомпетентным. Теперь уже абсолютно ясно: я не должен был давать этому президенту такие полномочия.
Владимир Абаринов: Но Рассерт был неумолим. Он показал Эдвардсу еще один фрагмент.
Тим Рассерт: Позвольте мне перенести вас в 2004 год, 10 октября. Вы избирались в вице-президенты, до дня голосования оставалось несколько недель, и вы участвовали в этой программе. Война...
Джон Эдвардс: Я помню.
Тим Рассерт: Война к тому моменту шла уже полтора года, и я спросил вас, почему вы голосовали за нее. Давайте посмотрим.
Если бы вы знали тогда то, что вы знаете сегодня – что в Ираке нет оружия массового уничтожения, вы бы голосовали за войну с Ираком?
Джон Эдвардс: Голосовал бы, если бы даже знал то, что я знаю сегодня. Это было правильное решение – дать президенту санкцию на столкновение с Саддамом Хусейном. Я думаю, Саддам Хусейн был очень серьезной угрозой. Я остаюсь при этом мнении, и по этой причине мы считаем оправданным свое голосование за эту резолюцию.
Тим Рассерт: Полтора года после начала войны.
Джон Эдвардс: Правомерный вопрос. Могу сказать, что произошло лично со мной. В тот конкретный момент я был захвачен очень напряженной кампанией, которую я считал очень важной для Америки. Когда кампания и выборы закончились, начались проблемы в моей семье. У Элизабет диагностировали рак груди, и это стало нашей основной проблемой. Тогда у меня впервые появилось время обдумать по-настоящему, во-первых, на что я трачу свои силы, и во-вторых – о своем голосовании по вопросу о войне. И когда я стал думать о том, что мне необходимо моральное основание для того, чтобы работать над решением таких проблем, как бедность и геноцид, а меня они действительно глубоко волнуют, я понял, что больше не могу оправдывать свой голос, поданный за войну. Все очень просто. И я нашел удобный случай заявить об этом публично. Так и вышло, что около года назад я сделал это.
Владимир Абаринов: Свое признание в ошибке Джон Эдвардс попытался обратить против соперника – Хиллари Клинтон.
Тим Рассерт: Вы полагаете, сенатор Клинтон морально обязана признать, что война была ошибкой?
Джон Эдвардс: Я полагаю, она морально обязана следовать зову своей совести. Если она считает – и это относится не только к ней, но к любому члену Конгресса – если она считает, что ее голос за войну был ошибкой, она должна заявить об этом. Если она уверена, что была тогда права, она должна защищать свою позицию.
Владимир Абаринов: Джон Эдвардс упомянул о беде, которая пришла в его семью буквально на следующий день после поражения на президентских выборах 2004 года – у его жены Элизабет обнаружили рак. Эдвардсам сочувствовала вся страна, но они попросили не тревожить их и исчезли из поля зрения публики. Через полтора года стало известно, что болезнь отступила, Элизабет пошла на поправку. Однако стоило Эдвардсу объявить о начале новой президентской кампании, как, будто по мрачной иронии судьбы, рак вернулся, причем стадия была признана неоперабельной. Тем не менее, Эдвардсы решили продолжать кампанию. Обозреватель CBS Кэти Кьюрик взяла у них на эту тему интервью, которое навлекло на нее обвинения в чрезмерной жесткости и даже жестокости.
Джон Эдвардс: Пришел врач. Я сказал: «Мне нужно знать. Мы должны принять трудное решение. Мы знаем, чего мы хотим. Но я должен знать, способна ли Элизабет на это физически. Не сидеть дома и смотреть на меня по телевизору, а ездить со мной по стране, участвовать в кампании – хватит у нее физических сил на эту необходимую работу? Страна должна видеть и слышать ее». И доктор сказал: «Да, физически она вполне способна делать это».
Владимир Абаринов: Диалог Кэти Кьюрик и Элизабет Эдвардс.
Кэти Кьюрик: Вы смотрите в глаза возможной смерти...
Элизабет Эдвардс: Разве мы не все в них смотрим?
Кэти Кьюрик: И думаете при этом: «Я не хочу лишить страну такого лидера, как мой муж».
Элизабет Эдвардс: Это будет мое наследие, разве нет, Кэти? Лишить этого прекрасного человека возможности служить этой стране... Я не хочу, чтобы меня помнили за это.
Владимир Абаринов: В нынешней кампании Джон Эдвардс оказался аутсайдером – не потому, что он слабый кандидат, а потому что его конкуренты очень сильны. В ситуации, когда Барак Обама и Хиллари Клинтон обмениваются обвинениями, он зачастую довольствуется ролью статиста. Вот характерный фрагмент из последних теледебатов.
Барак Обама: …Так что все это политические игры того сорта, к какому мы привыкли.
(Аплодисменты)
Хиллари Клинтон: Минуточку! Минуточку!
- Сенатор Эдвардс, позвольте им закончить. Потом я дам вам слово, ладно?
Хиллари Клинтон: Я только хочу внести ясность! Минуточку!
Джон Эдвардс: В этих дебатах есть и третий участник.
(Аплодисменты)
- Минуту, сенатор Эдвардс, подождите. Против сенатора Клинтон выдвинуты конкретные обвинения, она имеет право ответить. Затем я дам слово сенатору Эдвардсу.
Хиллари Клинтон: Я просто хочу прояснить...
Барак Обама: Давайте, объясните, что вы имели в виду...
- Времени у нас еще много. У вас еще будет возможность.
Хиллари Клинтон: Мы пока еще разминаемся.
(Аплодисменты)
Владимир Абаринов: Однако наступает момент, когда модератор чувствует, что молчание Эдвардса становится неприличным.
Хиллари Клинтон: Я боролась против этих идей, когда вы были практикующим адвокатом и защищали интересы своего донора, делавшего бизнес на недвижимости в трущобах Чикаго.
(Аплодисменты)
Барак Обама: Нет-нет-нет...
- Подождите, секунду. Подождите! Сенатор Эдвардс проявил исключительное терпение во время этого обмена репликами. Не знаю, хотите ли вы принять участие в нем, сенатор Эдвардс.
Джон Эдвардс: Во-первых, я хочу сказать, что это дебаты трех кандидатов, а не двух.
(Аплодисменты)
Я также хочу знать, я спрашиваю от имени избирателей Южной Каролины: сколько детей в результате этой перепалки получат медицинскую страховку? Сколько получат доступ к образованию? Сколько подростков смогут поступить в колледж благодаря этим спорам? Мы должны понять – я уважаю обоих своих соперников, но мы должны понять, речь идет не о нас персонально. (Аплодисменты) Речь идет о том, чтó мы пытаемся сделать для этой страны и во что мы верим.
Владимир Абаринов: Шансы Джона Эдвардса выиграть партийную номинацию остаются скромными. Он, скорее всего, откажется от борьбы после супервторника 5 февраля, когда первичные выборы пройдут сразу в 22 штатах, и картина для него прояснится окончательно. Однако Эдвардс еще может стать вице-президентом. В последние дни появились сведения о том, что Обама в случае своего избрания предлагает Эдвардсу занять пост министра юстиции. Можно не сомневаться, что равноценные предложения поступят и от Хиллари Клинтон. В любом случае на политической карьере Эдвардса крест ставить рано.