Ирина Лагунина: В мировой практике одним из главных критериев, по которому оценивается деятельность ученых, являются публикации в престижных научных журналах. Однако большинство российских академических изданий занимают крайне низкие позиции в международном журнальном рейтинге. Поэтому ведущие ученые в России стараются избегать публикаций в отечественной периодике. О бедственном положении научных редакций и о том, почему не удается поднять престиж российских академических журналов, рассказывает доктор биологических наук Александр Марков. С ним беседует Ольга Орлова.
Ольга Орлова: Александр, опишите, пожалуйста, ситуацию, в которой сейчас живут многие академические журналы. За счет чего они существуют, кто работает в их редакциях?
Александр Марков: В действительности даже довольно трудно сказать, за счет чего сейчас существуют академические журналы. Редакции большинства биологических журналов, я имею в виду академические, сейчас речь о них, находятся в маленьком здании на Мароновском переулке. Если зайти в это здание, походить по редакциям, то мы увидим, что редакция какого-нибудь солидного, вроде как уважаемого журнала представляет собой крохотную комнатку, в которой нет даже компьютера. Сидит там заведующий редакцией, обычно один, в лучшем случае два человека.
Ольга Орлова: А что же он там делает без компьютера заведующий?
Александр Марков: То-то и оно, что по старинке карандашиком правит рукописи. Рецензии, сами рукописи, исправленные варианты статьи, все общение с рецензентами и авторами происходит по почте.
Ольга Орлова: То есть не по электронной почте?
Александр Марков: Нет, конверты бумажные, почта.
Ольга Орлова: И он так же статьи получает? Тоже ему по почте авторы посылают ученые?
Александр Марков: Да.
Ольга Орлова: Сейчас такое возможно?
Александр Марков: Не то, что возможно, а только так в наших академических журналах дело и обстоит. Понятно, что на Западе все научные журналы уже давно перешли на электронную систему работы с рукописями.
Ольга Орлова: Да и в России литературные, художественные журналы перешли на электронную систему уже давно.
Александр Марков: В академических вот так. Понятно, что нет денег на компьютеры. Нет у заведующих редакциями большого желания и какого-то стимула менять привычный им образ жизни. Дело в том, что это в основном пожилые женщины, которые работают там за абсолютно нищенские зарплаты. Зарплата заведующего редакцией сейчас составляет меньше шести тысяч рублей в месяц грязными, до вычеты налогов. Соответственно, это люди на пенсии, которые продолжают работать в этих редакциях просто потому, что они ответственны, это дело их жизни, они привыкли к этому и продолжают по инерции работать. Естественно, никакого молодого сотрудника нанять на эту работу невозможно.
Ольга Орлова: Сотрудник не пойдет не только из-за низкой заработной платы, но и из-за того, что сейчас никакой молодой сотрудник не сможет работать с текстами карандашиком, которые присылаются по почте.
Александр Марков: Все это сейчас настолько просто решается. Ходят слухи, что в здании на Мароновском переулке, которое частично сдается под какие-то левые учебные заведения, там есть интернет.
Ольга Орлова: А как же происходит издательская деятельность, куда смотрит издательство? Оно что, принимает рукописи в напечатанном виде?
Александр Марков: Дело в том, что издание практически всех академических журналов у нас в стране монополизировано некоей организацией, которая называется издательство «Наука», МАИК «Наука. Интепериодика», но формально это две организации, но в действительности они выступают единым фронтом, де-факто это одна компания. Возможно, есть исключения. Я слышал, что каким-то журналам удалось вырваться из-под этого колпака, но большинство находится под ними. Вся политика этого издательства как будто нарочно была разработана для того, чтобы максимально ограничить доступ читателя к трудам российских ученых. Это целый комплекс мер, который был до этого предпринят. Это чудовищно высокие цены на сами журналы, подписные цены, розничные цены. Это чудовищно позорно низкие зарплаты. И еще очень небольшие деньги выделяются на научное редактирование, на переводы аннотаций. Журнал «Общая биология» не переводится на английский, он только по-русски издается, но с английскими аннотациями. Значительная часть журналов переводится на английский, но это отдельная статья. Переводчики что-то получают, но в действительности очень мало. Я в молодости пытался подрабатывать таким образом у них, но после того, как я перевел две статьи и получил причитающийся мне за это гонорар, я зарекся, несмотря на то, что годы были бедные, голодные и научным сотрудникам платили очень мало.
Ольга Орлова: Из-за этого очень часто страдает качество переводов научных журналов. Многие зарубежные коллеги на это указывают. Может быть поэтому некоторые математические и физические журналы имеют возможность и они переводятся через другие организации, в частности, через лондонское научное общество, разные другие издания за рубежом, но без посредника МАИК «Наука».
Александр Марков: Интересно, как им удалось избавиться от этого, мягко говоря, посредничества. Многие редактора журналов говорят, что это практически невозможно.
Ольга Орлова: Прежде всего, насколько я понимаю, это объясняется отсутствием конкуренции, это полная монополизация этого рынка, такого очень специфического рынка. И причем возможно это было тогда, когда этот рынок только формировался - это произошло, как мы знаем, в начале 90-х, когда люди не знали правил игры и ситуации, в которой они окажутся.
Александр Марков: Главное, что им удалось заключить какие-то соглашения с руководством Академии наук. Официально считается, что эти журналы издаются под эгидой Академии наук, различных отделений. Поскольку у них какие-то соглашения заключены, то есть реально журнал не может выйти из-под этого издательства. Хотя существуют другие издательства, например, известное издательство КМК. Это люди сами ученые, просто по собственной инициативе нашли неких спонсоров и создали свое издательство и стали издавать несколько узкоспециализированных научных журналов на английском языке. Им удалось это дело наладить, хотя там была масса трудностей. Эти журналы не имеют никакого отношения к издательству «Наука», и они постепенно набирают силу. Но это узкоспециализированные журналы с очень узкой аудиторией.
Ольга Орлова: Сколько стоит, например, один экземпляр «Общей биологии»?
Александр Марков: В сентябре на сайте можно было приобретать статьи из журнала «Общая биология» по скромной цене 50 долларов за одну статью.
Ольга Орлова: А сам журнал?
Александр Марков: Уже в октябре произошло какое-то скачкообразное понижение цен, теперь там статьи продаются по 10 долларов за штуку, а номер журнала стоит 51, по-моему, доллар. Примерно столько же в рублях подписная цена, примерно полторы тысячи и льготная цена, которая несколько меньше для сотрудников научных институтов, но она тоже порядка 800-1000 рублей за один номер журнала. Тут такая сложная ситуация, члены редколлегии обычно описываются на свой родной журнал, и у нас некоторые подписываются, считается, что тем самым мы поддерживаем журнал. Но я, например, не подписываюсь, потому что мне кажется, что я тем самым поддерживал бы не журнал, а этих негодяев, которые паразитируют на российской науке. Их я не хочу поддерживать и платить по восемьсот по тысяче рублей за номер журнала. По приблизительным подсчетам за те деньги, которые издательство требует за один номер журнала «Общей биологии», можно приобрести по подписке десять номеров журнала Nature , самого высокорейтингового. При том, что в одном номере журнала Nature публикуется примерно в пять раз больше статей и понятно, что они гораздо более высокого уровня.
Ольга Орлова: Журнал «Общая биология», как он выглядит?
Александр Марков: Бумага обычная, обложка никакая, мягенькая, тоненькая.
Ольга Орлова: Цветные фотографии?
Александр Марков: Никаких цветных фотографий, естественно.
Ольга Орлова: И стоит в десть раз дороже.
Александр Марков: При том, что вся работа делается редакцией, редколлегией практически бесплатно. Издательство получает на дискетах готовые, исправленные все статьи, там уже не надо ничего читать, научный редактор, технический редактор, все сделано, все запятые выверены. Издательство ничего не смотрит, то есть им практически надо собрать дискеты, распечатать и склеить самым дешевым образом, сброшюровать номер. То есть это работа не стоит ничего, за что брать тысячу рублей за номер. Любой член редколлегии у себя на принтере может напечатать этот тираж триста экземпляров и в какой-нибудь мастерской, где делают брошюры, склеить их не хуже, чем издательство - это обойдется гораздо дешевле. Тиражи, понятное дело, ничтожные, порядка трехсот номеров. Что касается переводных версий журнала, то они распространяются по подписке за рубежом. Конечно, цены тоже бешеные для иностранных библиотек и подписываются очень немногие. Я сначала не понимал в принципе, на чем построен бизнес этой организации, на чем они деньги делают, кто подписывается на эти журналы. Схема очень простая: подписные цены настолько высоки, а себестоимость настолько низкая, что достаточно издателям продать буквально несколько десятков годовых подписок на журнал, чтобы уже сделать свой маленький бизнес - это уже им выгодно. На английские версии наших журналов очень плохо переведенные подписываются, во-первых, очень богатые библиотеки, такие как, скажем, библиотека Конгресса США, для которых просто дело чести, чтобы было все. Там даже самое неизвестная загадочное издание, типа какой-нибудь «Вестник германского ветеринарного общества», чтобы у них просто все было. И таким богатым библиотекам все равно заплатить несколько сотен или несколько тысяч долларов за подписку. И второе: когда речь идет об узкоспециализированных журналах, то на них подписываются библиотеки научных институтов, университетов по тем наукам, которые требуют доступ к определенным территориям, например, география, ботаника, палеонтология, геология. Понятно, что флора Урала, по ней российские ученые, естественно, являются лучшими специалистами в мире и поэтому коллегам зарубежным приходится читать их работы, сколько бы они ни стоили, сколько бы ни запросили за них. Они описываются. Они плюются, ругаются, у них складывается соответствующее представление о российской науке, но тем не менее, подписываются.
Ольга Орлова: В свою очередь это означает, что внутри России ученые из разных регионов, из разных городов и разных областей, они как раз не могут знать о том, что делают их коллеги.
Александр Марков: Да, приходится подписываться институтам на очень небольшое число журналов самых жизненно необходимых. Естественно, это очень затрудняет такую вещь, как междисциплинарные контакты. Например, в палеонтологическом институте, наш институт выписывает несколько журналов академических только те, которые узкие по теме. Скажем, если я начну искать в библиотеке нашего института какие-нибудь журналы по биохимии, по молекулярной биологии, там этого, конечно, не будет.
Ольга Орлова: Если подписка на бумажные экземпляры стоит так дорого, то можно ли найти в открытом доступе статьи и почему они не выставляются в интернет? Этот вопрос обсуждается?
Александр Марков: Что касается выставления статей в открытый доступ, то издательство МАИК «Наука. Интерпериодика» категорически запрещает вывешивать эти статьи в сети.
