Ирина Лагунина: Еще один претендент на номинацию кандидатом на пост президента США снял свою кандидатуру. В президентской гонке остались трое – демократы Хиллари Клинтон и Барак Обама и республиканец Джон Маккейн. Портрет Митта Ромни подготовил наш корреспондент в Вашингтоне Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Возможно, слушатели Радио Свобода впервые услышали имя Митта Ромни, в то время губернатора штата Массачусетс, 8 июля 2003 года. Он
стал тогда нашим героем дня. Накануне Ромни и его сын спасли семерых пассажиров затонувшей в озере лодки – шесть человек и одну собаку. Отец и сын, отдыхавшие в своем загородном доме, услышали призывы о помощи, завели свои водные мотоциклы и доставили всех семерых на берег. Америка к тому времени уже знала имя Ромни, но спасение утопающих добавило ему популярности.
Митту Ромни 60 лет. Он родился в благополучной семье и никогда не знал нужды. Его отец был успешным предпринимателем, затем сенатором от штата Мичиган и, наконец, губернатором того же штата. Он учился в очень известной элитарной частной школе и по настоянию отца после университета отправился продолжать образование в Гарвард, где закончил сразу два факультета – юридический и школу бизнеса. Ромни достиг успеха в частном предпринимательстве, и в 1994 году попытался отобрать у Эдварда Кеннеди место сенатора от штата Массачусетс, но потерпел неудачу на выборах. Спустя пять лет ему предложили возглавить оргкомитет зимней Олимпиады в Солт-Лейк-Сити. Помимо деловой хватки, его назначению способствовало то, что он мормон по вероисповеданию, а Олимпиаду проводил мормонский штат Юта. Предшественники Ромни были уличены в коррупции и растратах, так что Ромни пришел к разбитому корыту, но за короткий срок сумел исправить ситуацию и закончил Игры с высокой прибылью. Олимпиада сделала его популярной фигурой, и в 2002 году Ромни был избран губернатором штата Массачусетс. И вот теперь он сделал попытку стать президентом. Свое решение он объяснил, прежде всего, расчетом.
Митт Ромни: Я начинал с рейтинга, который выражался однозначной цифрой, и противостоял республиканцам, чьи имена хорошо известны. На сегодняшний день за меня проголосовали более 4 миллионов человек. Хорошая цифра. Это, конечно, меньше, чем 4 и семь десятых сенатора Маккейна, но она тоже кое о чем говорит.
Мою кандидатуру поддержали 11 штатов, а его – 13. Спасибо этим 11-ти. Но поскольку цифры имеют значение, у Маккейна лучше обстоят дела с количеством делегатов. Спасибо всем вам за то, что вы беспокоитесь о будущем Америки, за то, что отстаиваете консервативные принципы.
Они сегодня востребованы больше, чем когда бы то ни было. Мы стоим перед лицом вызовов нового поколения, вызовов, которые угрожают нашему процветанию, нашей безопасности и нашему будущему. Я убежден в том, что если Америка не сменит курс, мы можем превратиться во Францию 21 века – будем по-прежнему великой державой, но перестанем быть лидером мира, перестанем быть сверхдержавой. Для меня это немыслимо.
Владимир Абаринов: Республиканцы проводят первичные выборы по мажоритарной системе: не имеет значения, сколько голосов подано за проигравшего – победитель забирает всё. А поскольку Джон Маккейн выиграл в самых густонаселенных штатах, то и делегатов у него гораздо больше. Чтобы догнать Маккейна, Митту Ромни надо было выиграть почти во всех оставшихся штатах – это практически невозможно. Президентская кампания оказалась для него неудачной инвестицией – он потратил на нее свыше 40 миллионов долларов своих личных средств.
В его прощальной речи нашлось место и для России.
Митт Ромни: Процветание и безопасность наших детей и внуков зависит от нас. Наши процветание и безопасность, в конечном счете, зависят от наших действий по обеспечению энергетической безопасности. Нефтедобывающие страны, такие как Россия, Венесуэла, Саудовская Аравия и Иран, выкачивают из нашей экономики свыше 400 миллиардов долларов в год. Это почти столько же, сколько мы ежегодно тратим на оборону. Нам давно пора инвестировать в энергетические технологии, в ядерную энергетику, в чистый уголь, в возобновляемые источники. Говоря попросту – Америка не должна оказаться заложником кого-то типа Путина, Чавеса и Ахмадинеджада.
Владимир Абаринов: Напоследок Ромни заявил, что принял свое решение в интересах партии. Не исключено, что ему посоветовали сойти с дистанции партийные боссы республиканцев.
Митт Ромни: Если я продолжу свою кампанию вплоть до национального съезда... (крики, аплодисменты) Хочу, чтобы вы знали: я много думал об этом. Я просто предвижу: если честно, если я продолжу, я облегчу задачу сенаторам Клинтон или Обаме.
В это военное время я просто не могу допустить, чтобы моя кампания сыграла на руку капитулянтам перед террором!
Это непростое решение. Я ненавижу проигрывать. Если бы речь шла только обо мне, я бы продолжил, но речь не только обо мне. Я вступил в эту гонку, потому что я люблю Америку. И именно потому, что я люблю Америку, в это военное время я чувствую, что обязан посторониться – ради нашей партии и ради нашей страны.
Владимир Абаринов: Почему же проиграл Митт Ромни?
Не в последнюю очередь – из-за своей веры. При всей веротерпимости американцы относятся к мормонам настороженно. Ромни понимал это и в декабре прошлого года выступил со специальной речью на эту тему.
Митт Ромни: Будучи молодым человеком, Линкольн определил то, что он назвал политической религией Америки – обязательство защищать власть закона и Конституцию. Когда я кладу руку на Библию и приношу присягу, эта присяга становится высшей клятвой перед Богом. Если мне посчастливится стать вашим президентом, я не будут служить одной религии, или одной группе, или одной идее или одному интересу. Президент обязан служить только общему благу народа Соединенных Штатов.
Владимир Абаринов: Но речь вызвала новые вопросы. Некоторые из них задал Митту Ромни обозреватель NBC Тим Рассерт.
Тим Рассерт: Вы недавно произнесли речь о мормонской вере, религии и политике. Я хочу спросить вас об одной фразе из этой речь, которая повлекла за собой дискуссию в стране. Давайте посмотрим.
Митт Ромни: Свободе нужна религия точно так же, как и религии нужна свобода.
Тим Рассерт: «Свободе нужна религия». Возможна ли свобода без организованной религии?
Митт Ромни: Я всего лишь перефразировал и, если угодно, переакцентировал цитату, которую прочел у Джона Адамса. Он сказал, что нашему государственному устройству требуются мораль и свобода, чтобы выжить. И, разумеется, Джордж Вашингтон сказал фактически то же самое – что нам, чтобы выжить и быть великой нацией, нужны мораль и религия. И я думаю, что великий демократический эксперимент Америки имеет в своем основании моральные принципы и признание того, что религия – часть этой основы.
<…>
Тим Рассерт: Но когда вы говорите, что свободе нужна религия, значит ли это, что возможно быть высокоморальным человеком и в то же время атеистом?
Митт Ромни: О, разумеется, разумеется.
Тим Рассерт: И разделять принципы свободы?
Митт Ромни: Конечно.
Тим Рассерт: Стало быть, свободе не нужна религия?
Митт Ромни: Контекст, в котором мы говорили – это создание государства, конституционный строй которого основан на принципах морали, а те, в свою очередь, проистекали из религии. На индивидуальном уровне, разумеется, есть множество людей, исповедующих высокие моральные принципы, но не исповедующих никакой веры.
Владимир Абаринов: Своим главным козырем Митт Ромни считает успех в бизнесе. Но вот как побила этот козырь Хиллари Клинтон во время теледебатов с Бараком Обамой.
- Мы получили вопрос, имеющий отношение к заявлениям Митта Ромни, на которые вам, возможно, придется отвечать, если он станет вашим соперником этой осенью. Он смотрит на страну как на большую корпорацию, а ведь ни один из вас никогда не занимался бизнесом. Так почему одного из вас надо избрать исполнительным директором страны?
Хиллари Клинтон: При всем моем уважении, я бы сказала, что Соединенные Штаты – это гораздо больше, чем корпорация. Это товарищество по вере. (аплодисменты) Это гораздо более сложная организация. И ее цель – не извлечение прибыли. Ее цель – помощь американскому народу. Ее цель – отстаивать наши ценности и делать то, что должно, в стране и в мире, чтобы сохранить веру в то, что делает нас теми, кто мы есть как страна. У нас сейчас президент, который управлял бизнесом, который имеет образование менеджера – и полюбуйтесь, к чему мы пришли. Что-то я не слишком рада результатам.
Владимир Абаринов: Для консервативной Америки по-прежнему огромное значение имеет авторитет Рональда Рейгана. Его тень постоянно витает над политиками-республиканцами.
Каждый из них внушает избирателям, что он – второй Рейган. Митт Ромни – не исключение. Фрагмент теледебатов.
- Поддержал ли бы вас Рональд Рейган, и если да, то почему?
Митт Ромни: Несомненно. Рональд Рейган послушал бы, какие вопросы мы обсуждаем сейчас, и сказал бы: мы собираемся победить в Ираке, и я не уйду оттуда, пока мы не победим. Рональд Рейган сказал бы: снижайте налоги. Рональд Рейган сказал бы: сокращайте расходы. Рональд Рейган был против абортов. Рональд Рейган сказал бы: я хочу провести поправку к Конституции, защищающую институт брака. Рональд Рейган сказал бы то же, что говорю я: что вашингтонская машина сломалась. Как и Рональд Рейган, я приду в Вашингтон как свежий человек – никому ничем не обязан, никому не должен оказывать никаких ответных услуг. Я смогу быть таким же независимым, каким был Рональд Рейган, который принес в Вашингтон перемены. Рональд Рейган сказал бы: давайте добывать нефть на заповедной территории Аляски. Рональд Рейган сказал бы: иммиграционной амнистии больше не будет. Рональд Рейган видел, что амнистия не сработала. Давайте не повторять ошибок. Я был бы заодно с Рональдом Рейганом. Эта партия выбирает сейчас, какими будут ее душа и сердце, и эта партия остается домом, который построил Рональд Рейган.
Владимир Абаринов: Однако избиратели не забыли, а тем, кто забыл, напомнили, что, избираясь в губернаторы либерального штата Массачусетс, Митт Ромни занимал гораздо более терпимую позицию и в отношении абортов, и в отношении однополых браков. А значит, он не имеет твердых убеждений и меняет их в зависимости от обстоятельств.
Свои отказом от борьбы Митт Ромни облегчил задачу фавориту республиканцев сенатору Маккейну, которому теперь не надо тратить силы на соперничество с однопартийцем.
