Александр Генис: Весть об окончании забастовки сценаристов была с облегчением встречена любителями кино во всем мире. Ведь это значит, что 80-й церемонии «Оскара» ничего не грозит. И только теперь, когда она избежала опасности срыва, мы поняли, какую важную роль в распорядке нашей жизни играет этот ежегодный ритуал. Заняв свое место среди любимых праздников – между днем Валентина и Патрика – «Оскар» подчинил себе расписание всего кинематографического года. С «Оскаром» можно не соглашаться, его можно не любить, даже не смотреть (с каждым годом аудитория телезрителей уменьшается), но все равно никому еще не удавалось игнорировать это универсальное, всемирное соревнование, которое я бы назвал «Олимпиадой массовой культуры».
Отдавая ей должное, в этом выпуске «Музыкальной полки» Соломона Волкова, которая выйдет в эфир в преддверии раздачи «Оскаров», мы поведем речь о кино и, кончено, о музыке. Соломон, как обстоит дело с киномузыкой в этом году на оскаровском соревновании?
Соломон Волков: Я отобрал музыку к двум фильмам. Причем я отбирал не по критериям выдвижения этой музыки на «Оскара», у меня был другой подход. Я отобрал музыку к тем двум фильмам, в которых эта музыка играет самостоятельную роль. То есть она не подчинена фильму, она существует и может исполняться вне фильма. И для меня это было очень интересно, потому что считается, что в большинстве случаев, кроме самых известных классических образцов – Шостакович, Прокофьев, еще два-три композитора - музыка играет служебную роль. Кстати, сам Шостакович был склонен подчеркивать эту служебную роль музыки в фильмах, он сам всегда говорил своим ученикам, что за музыку к кинофильмам нужно браться в крайних случаях, когда совершенно нечего кушать. Тем не менее, та киномузыка, которую он сочинил, во многих случаях, сейчас существует и отдельно.
Александр Генис: Мне приходят в голову и другие примеры. Например, Нино Рота. С одной стороны, мы не можем представить себе Феллини без этой музыки, с другой стороны, мы можем представить себе Нино Рота без Феллини.
Соломон Волков: Как раз Нино Рота это интересный случай. Эта потрясающая, гениальная музыка, но я не раз и не два слушал сочинения Нино Рота в концертных залах, и каждый раз я оставался разочарованным. Даже когда мы нагружаем его музыку феллиниевской образностью, слушая ее в концертном зале, она не выдерживает этой тяжести. Она работает только и исключительно в кино. А тут я выбрал музыку к «Суинни Тодду», к фильму Тима Бертона, где главную роль играет Джонни Депп, актер, которого я очень люблю и считаю, без оговорок, великим. В этом фильме он поет - это мюзикл, сочиненный в 1979 году. Стивен Сондхайм это такой импрессионист в мюзикле, очень популярный в Америке. И Сондхайм, которого все здесь считают классиком, как раз поощрял Джонни Дэппа петь, как актер. Он говорил, что главное это эмоция, а ноты это дело второе. Я согласен, что по выразительности артикуляции он не пропевает всех нот, есть записи, где актеры музыкального театра доносят мелодическую основу Сондхайма лучше. Но эмоциональный подтекст музыки Сондхайма так, как Джонни Дэпп в том отрывке, который я сейчас покажу, не доносит никто.
Александр Генис: Соломон, а есть ли что-то у нас для «Личной ноты» в этом кинематографическом сезоне?
Соломон Волков: Да, я слушаю в последние дни музыку к фильму «И прольется кровь».
Александр Генис: Который в русском прокате будет называться «Нефть».
Соломон Волков: Это фильм режиссера Пола Томаса Андерсона, одного из моих любимых режиссеров, о нефтяном буме. Музыку написал (но не специально к этому фильму), очень интересный человек, Джонни Гринвуд, 36-летний гитарист рок группы « Radiohead ». Для своего удовольствия он сочиняет серьезную авангардистскую музыку.
Александр Генис: Когда я смотрел фильм, я не знал этого. Но уже к середине фильма я понял, что музыка существует сама по себе, и она замечательна. По-моему, самое интересное в фильме это пейзаж и музыка, и они соответствуют друг другу. Причем история развивается в жанре социального реализма, фильм и поставлен по роману Эптона Синклера. Можно тут вспомнить еще Драйзера или нашего Горького. Но музыка, пейзаж, отстраняют картину и делают ее по настоящему эпической, я бы сказал, очень американской.
Соломон Волков: Вы совершенно верно почувствовали, что в данном случае музыка и изображение создают некий контрапункт. Но музыка создавалась отдельно от фильма, она была написана заранее. Это сочинение под названием « Popcorn Superhet Receiver », – это название радиоприемника, взятое им из каталога радиоприемников. Ничего, кроме этого, она не означает. Он с юности большой поклонник французского композитора Оливье Мессиана. Фрагмент, который я хочу показать, так и называется «Нефть», он и написан в стиле Мессиана. Исполняют его 36 струнных инструментов, Оркестр Би-Би-Си и дирижер Роберт Зиглер.
Александр Генис: И, наконец, - традиционный «Музыкальный анекдот», который на этот раз тоже будет связан с киномузыкой.
Соломон Волков: Дмитрий Дмитриевич Шостакович рассказал мне когда-то забавную, а, можно сказать, и трагическую историю, которую я и хочу поведать нашим слушателям. Дело было еще в сталинские годы, после печально известного Постановления 48-го года, 60 лет которому исполняется в феврале, направленному против Шостаковича, Прокофьева, Хачатуряна и других ведущих советских композиторов того времени. Как мы знаем, в донесении этого сталинского Постановления до масс активное участие принял Тихон Николаевич Хренников, тогдашний руководитель Союза композиторов. Тогда он еще был молодым, полным энергии бюрократом. И Шостакович рассказывал мне, что вскоре после этого постановления он пришел к Хренникову в Союз композиторов по каким-то административным делам. В то время как он разговаривал с Хренниковым, раздался телефонный звонок. И, говорил мне Шостакович, ему стало понятно, что Хренников разговаривает ни с кем иным, как с самим Сталиным. Ему стало ясно, о чем идет речь. Хренников написал письмо Сталину, где он протестовал против того, что в очередной фильм советский, а тогда каждый готовящейся советский фильм был суперсобытием, их всего-то выпускалось несколько в год, Сталин ведь очень сократил кинопроизводство, в команду людей, которые занимаются этим фильмом, в качестве композитора был включен Шостакович. А Сталин ему отзванивал по этому поводу и сообщал, что, нет, композитором все-таки будет Шостакович. Хренников краснел, пыхтел, бледнел, пытался как-то выкрутиться, чтобы и Сталину как-то ответить, и Шостаковичу не полностью раскрыть карты. Кончилось, конечно, полным поражением Хренникова, Шостакович был оставлен в этом фильме. «Но все это время, слушая разговор, повернувшись к Хренникову спиной, я смотрел на висевший на стене потрет Петра Ильича Чайковского. И с тех пор я знаю наизусть каждый волосок на его бороде». Я хочу проиллюстрировать эту историю Фрагментом музыки Шостаковича к фильму того периода «Молодая гвардия». Это тоже соответствует выбранной нами теме - это музыка, существующая совершенно отдельно от фильма. Тут есть открытие, которое я сделал, и которым я очень горжусь. Во фрагменте «Гибель героев», где погибают молодогвардейцы, которые боролись с фашистами и были казнены, звучит траурная музыка. В этой музыке Шостакович оплакивает себя. Секрет раскрывается задним числом, если знать, что в более поздние годы Шостакович обозначает свое собственное присутствие своей музыкальной монограммой DSCH . И вот этой музыкальной подписью открывается фрагмент «Гибель героев». То есть Шостакович говорит, что погибают герои и один из них - это я.
