Ирина Лагунина: Еще одна неправительственная организация Лондонский институт по освещению войны и мира вынуждена приостановить свою деятельность в России из-за того, что ситуация на Северном Кавказе, где институт реализует ряд программ, становится все более угрожающей для партнеров. Об этом институт объявил 27 февраля. Решение связано с обыском, который был проведен у независимого журналиста Алана Цхурбаева во Владикавказе сотрудниками милиции. Рассказывает Андрей Бабицкий.
Андрей Бабицкий: 11 февраля в офисе Алана Цхурбаева во Владикавказе появились сотрудники милиции. Вот как он сам рассказывает о происходившем в тот день.
Алан Цхурбаев: В мой офис во Владикавказе, когда я встречался с местными журналистами, зашли несколько человек, представились как сотрудники местного УБЭПа, показали постановление, по которому они были вольны проводить, как они говорили, следственно-розыскные мероприятия, хотя больше было похоже на обычный обыск. Когда они зашли, было человека четыре или пять, они попросили у всех документы, но у многих не было. Журналисты, которые находились, довольно решительно с ними разговаривали, отказывались показывать документы, на каком основании это все производится. Основание было следующее: по этому постановлению якобы по оперативной информации Институт по освещению войны и мира, представителем которого я являюсь, действует на территории России без регистрации, и это было основанием проведения обыска. В действительности я работаю по трудовому контракту, напрямую заключенному между мной и Лондоном, поэтому я не вижу здесь никакой причины, ничего незаконного со своей стороны, естественно, я не вижу. Они посмотрели все документы, которые находились в офисе, посмотрели содержимое компьютеров и изъяли один компьютер, потому что, как они говорят, там обнаружили какие-то финансовые документы, на основании которых они будут дальше вести разбирательство.
Андрей Бабицкий: Никакого обвинения против Алана Цхурбаева не выдвинуто. Адвокат журналиста Владимир Геворков утверждает, что такого обвинения не может быть, поскольку его просто не предусматривают ни уголовный, ни административный кодекс.
Владимир Геворков: Обвинение пока не предъявлялось. Проверка носит чисто изучающий характер. Потому что, на мой взгляд, там должны проверять не его, а организацию, деятельность которой, как говорят правоохранительные органы, запрещена на территории Российской Федерации. Поэтому они пришли не по назначению. Он работает по официальному договору и он работает открыто, легально и законно. Никаких предъявлять обвинений оснований нет. Поэтому они, видимо, никаких копий документов не оставили, запросов, требований и так далее. Можно то, что о чем говорят сотрудники милиции со мной в телефонном разговоре, не подпадает под действие уголовного кодекса. Все это регулируется административным кодексом Российской Федерации. Причем не в отношении журналиста, а в отношении организации, которая, если действительно это имеет место, незаконно действует на территории другой страны. Я никакими данными об этом не располагаю, о том, что кто-то незаконно действует.
Андрей Бабицкий: Адвокат Владимир Геворков связался по телефону с сотрудниками УБЭП, но с ним отказались встретиться.
Владимир Геворков: В телефонном разговоре сказали, что мы занимаемся, дело передадим в дознание. Когда передадут, тогда будем обсуждать. Я считаю, что оснований каких-то рассматривать это дело в уголовно-правовом порядке не присутствует. О чем бы ни шла речь, во всех отношениях, в отношении журналиста, в том числе в получении гонорара, в действительности, осуществляющейся на территории Российской Федерации по договору с иностранной фирмой, никаких нарушений уголовно-правового характера не только нет, они невозможны. Поэтому из-за того, что дело передано на дознание, я вижу, что человек не подготовлен к этому разговору был, звонок неожиданно застал. По крайней мере, не пожелал разговаривать со мной сотрудник милиции. Не знаю, чем это вызвано. Но на мой взгляд, как это обычно бывает, когда идут, думают, что что-то есть, потом увидели, что ничего нет, неловко просто стало, у меня такое мнение сложилось. То есть уголовный кодекс не предусматривает такой ответственности вообще. Можно было бы идти вести речь о том, что человек налоги не платил, но у нас отчетный период апрель месяц. Поэтому, я думаю, если оперативный работник не знаком хорошо с финансовым правом, то в дознании или следственном комитете подскажут.
Андрей Бабицкий: Лондонский Институт по освещению войны и мира реализует на Северном Кавказе несколько программ, включая проведение специальных семинаров для журналистов и непосредственно журналистскую работу по освещению событий, происходящих в регионе.
Алан Цхурбаев: Я уже полгода как работаю представителем Института по освещению войны и мира, редактором по Северному Кавказу. Мы освещаем события, которые происходят на Северном Кавказе, на нашем сайте раз в неделю появляются репортажи с Северного Кавказа. Я должен сказать, что на самом деле, как я это вижу, это очень важный источник информации - Институт по освещению войны и мира. Тем более, мне непонятно поведение инициаторов этого давления на нашу организацию. Те проблемы, которые поднимаем мы, их вряд ли поднимает хоть какое-то издание. Я проводил встречи с журналистами, круглые столы, редактировал статьи. Было три учебных тренинга. Обычно это бывают двух-трехдневные тренинги с небольшими группами журналистов, человек по 10-12. И я просто должен сказать, что журналисты, многие из них, по крайней мере, они отзывались однозначно о наших семинарах, они говорили, что за два-три дня они получали, возможно, такое же количество знаний, если не больше, чем за годы учебы на местных факультетах журналистики. Я с уверенностью говорю мнение многих журналистов, которые прошли через наши тренинги и потом начали писать для нас же.
Андрей Бабицкий: Директор Центра экстремальной журналистики Олег Панфилов считает происходящее доказательством усиливающегося давления на независимых журналистов на Северном Кавказе.
Олег Панфилов: Я думаю, что случай с Аланом Цхурбаевым находится в ряду всего, что произошло с журналистами на Северном Кавказе за последние семь-восемь лет. Им стало намного сложнее работать и связано это не столько с чеченской войной или с какими-то военными событиями на Северном Кавказе, сколько с разрастанием той бюрократической чиновничьей системы, которая восстановлена администрацией президента Путина. По всей видимости, чиновники видят своих главных врагов исключительно в лице журналистов. Поэтому любые попытки журналистов что-либо делать, не только выполнять свою профессиональную деятельность, но и попытки провести тренинги, семинары, научить журналистов чему-то, то есть создать сесть журналистов, способных профессионально работать на Северном Кавказе, все это сталкивается с таким ожесточением власти, которая привыкла видеть журналистов исключительно в качестве обслуги, в качестве людей, которые должны создавать такой нетленный образ чиновников, проще говоря, заниматься пропагандой.
Андрей Бабицкий: Олег Панфилов полагает, что внимание к Алану Цхурбаеву было вызвано целым рядом причин.
Олег Панфилов: Есть несколько факторов, относящихся к институту – во-первых, это британская организация, как известно, генеральная линия партии и правительства относиться плохо ко всему, что имеет отношение к Великобритании. Во-вторых, организация с таким своеобразным названием, которая всегда вызывает у чиновников очень длительные раздумья – Институт по освещению войны и мира. Как правило, чиновники задают вопрос: а кто вам разрешил этим заниматься? Ну и наконец, нежелание местных властей вообще иметь под боком каких-либо неконтролируемых журналистов. После событий в Беслане, в Северной Осетии особенно власти пристально смотрят за тем, как работают те журналисты, которые позволяют себе высказываться или хотя бы даже собирать информацию не ту, которая не выходит из кабинетов, а ту информацию, которая показывает истинную картину в регионе.
Андрей Бабицкий: Редактор кавказской информационной службы Института по освещению войны и мира Томас Де Ваал сказал, что партнеры его организации на Северном Кавказе сталкиваются в последние годы со все большим количеством проблем.
Томас Де Ваал: Наша организация Институт по освещению проблем войны и мира работает каким-то образом на Северном Кавказе восемь или девять лет. Мы заказываем статьи, проводим встречи. Это естественно, делается через местных партнеров. Есть договора с этими партнерами, с теми людьми, с которыми мы сотрудничаем. Правильно платим налоги за эти мероприятия. Практически в последние два года стали возникать проблемы. И это именно с местной властью особенно в C еверной Осетии. Кажется, что им неприятно, к сожалению, что организация работает, воспитывает местных журналистов, которые, надеемся, будут писать профессионально и сбалансировано о событиях на Северном Кавказе.
Андрей Бабицкий: Директор Центра экстремальной журналистики Олег Панфилов не видит оснований для оптимизма - ситуация будет ухудшаться.
Олег Панфилов: Скорее всего такое отношение к журналистам будет сохраняться. Не могу сказать, скольким журналистам еще придется уехать. Тут, к сожалению, цифра уехавших журналистов с Северного Кавказа намного больше, чем в целом из других районов России.
Андрей Бабицкий: Говорит редактор кавказской службы Томас Де Ваал.
Томас Де Ваал: У нашей организации нет регистрации как неправительственной организации в России. Мы уже были на самом деле в ходе того, что собираем необходимые документы. Но, к сожалению, из-за этих проблем нам придется приостановить нашу деятельность с нашими партнерами, слишком рискованно для них. В ближайшее время не завершим процесс регистрации. Не думаю, что если бы были договора о неформальной регистрации, не думаю, что это было бы серьезной проблемой. Не был бы наш профиль независимыми журналистами на Северном Кавказе.
