Ирина Лагунина: Международная правозащитная организация «Репортеры без границ» со штаб-квартирой в Париже выпустила доклад о свободе Интернета в мире в 2007 году. Организация приводит 13 государств-врагов Интернета. В список, помимо прочих, входят Белоруссия, Китай, Куба, Иран, Бирма, Северная Корея, Саудовская Аравия, Узбекистан, Туркменистан и Вьетнам. Говорит глава отдела по свободе Интернета в «Репортеры без границ» Жульен Пэн:
Жульен Пэн: Самые репрессивные режимы с точки зрения свободы прессы начинают пытаться контролировать Интернет. Китай – один из примеров. Еще один пример – Иран. Каждый диктатор в мире сейчас пытается шпионить в сети, выискивать диссидентов в Интернете, и фильтровать сеть.
Ирина Лагунина: К каким же трюкам прибегают диктатуры?
Жульен Пэн: На самом деле есть два способа контролировать Интернет. Первым способом воспользовался Китай. Они закупили массу оборудования для контроля за Интернетом, но в то же время они пытаются развивать это средство коммуникации, потому что это важно с экономической точки зрения. Второй способ – это вариант Кубы или Северной Кореи. Людям просто не дают пользоваться Интернетом.
Ирина Лагунина: России в списке врагов Интернета нет. Действительно, до полного контроля дело пока не дошло. Есть только отдельные попытки. Вот, прошло второе чтение Законодательное ограничение доступа в провайдерский бизнес для иностранцев. А в феврале выступил с инициативой сенатор Владимир Слуцкер. Его идея заколючалась в том, чтобы приравнять все сайты с посещаемостью более 1000 человек в день к средствам информации с соответствующими цензурными рычагами против них . Инициатива развития не имела развития. Ну или вот еще один пример - б уквально на прошлой неделе, 4 марта Мининформсвязи РФ впервые официально обязало все телекоммуникационные компании, а также интернет-провайдеров, предоставить возможность ФСБ проводить неограниченное и неконтролируемое прослушивание телефонов и снятие информации. Конституция России допускает это только на основании судебного решения.
Представители государственных органов и связисты в один голос утверждают, что внедрением средств оперативно-розыскной деятельности права граждан не нарушаются, так как оперативные службы не будут снимать информацию без судебного решения. При этом сами представители Минсвязи не отрицают, что работу удаленного пульта проконтролировать невозможно.
Ну а в Америке деятельностью компании Yahoo на территории Китая в свое время занимался Конгресс США. Запись от 6 ноября 2007 года. Заседание ведет теперь уже покойный председатель комитета по международным делам Том Лэнтос.
Том Лэнтос: Комитет, внимание! Когда в августе появилась информация о том, что наш комитет ведет расследование против руководства компании Yahoo в связи с репрессиями в Китае, телекомпания CNN сделала по этому поводу репортаж. Но никто в Китае его не увидел. Как только ведущие стали обсуждать эту тему, экраны погасли. И это – типично. Контроль государства над средствами информации в Китае – от прессы до электронных средств и до Интернета практически абсолютен. Те, кому иногда удается прорвать завесу секретности, дорого за это платят. Именно эту цену заплатил молодой журналист по имени Ши Тао, который теперь томится в китайской тюрьме, получив срок в 10 лет, потому что он прорвал завесу секретности и потому что зарегистрированная в США огромная международная корпорация практически привела полицию к его дому.
Ирина Лагунина: История развивалась так: три года назад накануне 15 годовщины событий на площади Тяньаньмэнь – жестокого разгона полицией студенческих демонстраций – правительство Китая выпустило директиву, запрещающую журналистам освещать любые события, связанные с этой датой. Ши Тао, получив это указание по электронной почте, не задумываясь, переслал его за границу, другу из правозащитной китайской организации. Когда китайские спецслужбы начали расследовать, как произошла утечка информации, они обратились за помощью в компанию Yahoo . Компания предоставила необходимую информацию, чтобы власти смогли его арестовать. Расследование Конгресса США, Том Лэнтос:
Том Лэнтос: Документ, представленный компании Yahoo 24 апреля 2004 года Пекинским бюро государственной безопасности, гласил (цитирую):
«Ваша компания обладает следующими данными по делу о возможном противозаконном разглашении государственных секретов иностранным субъектам…»
И так далее.
Давайте разберемся, что это значит в коммунистическом полицейском государстве. Термин «государственные секреты» обычно используется в Китае, когда шьется липовое уголовное дело против политических активистов. Разумный человек, получив такое послание, немедленно бы понял, что речь идет либо о политическом, либо о религиозном диссиденте.
Ирина Лагунина: После этого расследования Конгресса компания Yahoo напрямую урегулировала судебные претензии семьи Ши Тао. Боб Диец – специалист по Китаю в международной организации «Комитет защиты журналистов», по телефону из Таиланда. Так к чему привело расследование Конгресса США? Google и Yahoo изменили стиль и условия своей работы в Китае?
Боб Диец: Нет, никто ничего существенно не изменил. Несмотря на широкое международное давление как со стороны пользователей, так и со стороны общественных групп в защиту свободы прессы, ни Google , ни Yahoo – и, кстати, они не одни – не изменили стиль своей работы, не прекратили сотрудничать с китайским правительством. Google по-прежнему подвергает цензуре и фильтрует свой поисковый сервер для Китая, а Yahoo продолжает поставлять китайскому правительству информацию о пользователях частной электронной почты. Однако в последнее время Google , Yahoo , Cisco и некоторые другие компании начали встречаться с представителями правозащитного сообщества в США, в частности, с нами, чтобы выработать какой-то кодекс поведения. Но дело двигается с трудом. И похоже, что эти компании не собираются сдаваться свои позиции и упускать возможности, которые открывает китайский рынок, ради соблюдения требований прав человека.
Ирина Лагунина: Сколько человек в результате пострадали из-за этого поведения компаний?
Боб Диец: Мы в Комитете защиты журналистов сейчас насчитываем 27 журналистов в тюрьмах в Китае. И более половины из них – из-за Интернета. И цифра может быть и больше, хотя сейчас, конечно, люди поняли, что за Интернетом наблюдают, что за ним следят, и поэтому они просто не рискуют. Но при всем этом Интернет в Китае продолжает существовать и развиваться. В стране около 137 миллионов человек имеют прямой доступ к Интернету. И большинство имеют скоростной доступ. И огромный объем информации о гражданском неповиновении в Китае все-таки проникает в сеть – в основном через блоги и форумы. Более того, в последнее время Интернет стал источником информации о Китае и для международной прессы. И далеко не все те, кто выставляет эту информацию, попадают за решетку. Перед судом отвечают лишь те, кто уж слишком досадил правительству.
Ирина Лагунина: Китайские власти изобрели какой-то закон, чтобы контролировать Интернет?
Боб Диец: Нет, они используют массу новых технологий, но какого-то специального закона принято не было. Тех, кто попадает в тюрьму, обычно обвиняют в разглашении государственной тайны или в нанесении ущерба государственной безопасности страны – знаете, все эти туманные законы о безопасности можно применить против кого угодно. И это странно, потому что китайская конституция гарантирует свободу слова и свободу средств информации.
Ирина Лагунина: Ну, для меня это не странно, и советская конституция, и российская тоже гарантируют весь объем прав человека. Реальное воплощение этих гарантий мы знаем. Китай сейчас в фокусе международного внимания из-за предстоящих Олимпийских игр. Это как-то сказывается на отношении властей к Интернету или, скажем шире, к средствам информации?
Боб Диец: Давайте разобьем средства информации на две категории. Первая – это международная пресса. В январе 2007 года Китай ослабил законы, регулирующие передвижение иностранных журналистов по стране. Они теперь могут ездить свободно по всей стране за исключением Тибета и Синьцзян-Уйгурского автономного района, где большинство мусульманского населения. Более того, иностранные журналисты теперь могут брать интервью у любого человека, кто согласится с ними говорить. Не то, чтобы раньше иностранная пресса следовала этим ограничением, но приятно, что теперь они сняты. Послабление должно действовать до октября 2008 года, до окончания Олимпиады, но правительство поговаривает о том, чтобы отменить их навсегда. Так что это – серьезные перемены. Что же касается местных китайских журналистов, то для них картина противоположная. На них наложены более жесткие ограничения. Все больше и больше людей в руководство газет приходит из партийного аппарата, редакторам говорят, что не стоит публиковать статьи с независимыми точками зрения. Но в Китае это происходит постоянно. Чаще всего кампании против прессы связаны с политическими событиями. Например, со съездами партии. Последний такой виток был осенью в преддверии проведения 17 съезда Китайской народной партии, но ослабления контроля после съезда на этот раз не последовало.
Ирина Лагунина : То телефону из Таиланда мы беседовали со специалистом по Китаю неправительственной организации «Комитет защиты журналистов». Территорией бывшего Советского Союза в этой организации занимается Нина Огнянова. В докладе «Репортеров без границ» говорится, что после смерти «пожизненного президента» Туркменистана Сапармурат Ниязова его преемник Гурбангулы Бердымухамедов в первой же свое речи заговорил об Интернете. «В наши дни диктаторы начинают говорить об Интернете, когда хотят показать, что их режим – прогрессивный», - отмечается в докладе «репортеров без границ». Нина, специалисты говорят о том, что есть два способа контролировать Интернет – либо полностью запрещать доступ к нему, либо контролировать провайдеров, вводить полицейские меры и слежку, что требует огромных финансовых вложений в соответствующее оборудование. Китайский опыт к тому же показывает, что к оборудованию еще нужна и армия интернет-полицейских. Какой способ избрали Белоруссия, Узбекистан и Туркменистан?
Нина Огнянова: Я начну с Белоруссии. Например, там в феврале Совет министров принял постановление, которое обязало владельцев интернет-кафе вести списки сайтов, на которые заходят их клиенты и которые они потом предоставляют в правоохранительные органы. При этом все, кто желали пользоваться интернетом, они требовали от них предоставить удостоверение личности. Например, оппозиционные или критические материалы были заблокированы властями. Так что блокирование и запугивание клиентов, которые пользовались интернетом, были самые популярные способы в Белоруссии. В Туркменистане первые интернет-кафе были открыты в феврале, но доступ к информации был ограничен. Так, например, Радио Свобода и Радио Свободная Европа были ограничены и перекрыт доступ к ним. Региональные новостные сайты, такие как «Фергана», «ЦентрАзия», а также сайты оппозиции. В Ашхабаде и других городах, где начали открывать интернет-кафе, у входа сидели вооруженные солдаты. С пользователей взимали очень высокую плату, которая ограничивала доступ к интернету. Например, в Узбекистане немножко по-другому. Там развернулась кампания клеветническая в интернете против журналистов и против критики власти. Их в интернете называли предателями, которые пытаются дестабилизировать страну. К некоторым сайтам Узбекистан заблокировал доступ внутри страны.
Ирина Лагунина: Кто блокирует сайты? Частные провайдеры по приказу властей? Или сами провайдеры государственные?
Нина Огнянова: Конечно, в Узбекистане и Туркменистане основные провайдеры, как и в Белоруссии, связаны с государством. Это говорит о провайдере, и говорит о государстве. Там не надо делать разницы между провайдером и государство – это то же самое.
Ирина Лагунина: Эти страны принимали какие-то специальные законы, чтобы контролировать Интернет?
Нина Огнянова: На самом деле я не знаю, если есть законы, уже написанные законы. Но есть дебаты в парламенте, например, в Белоруссии. Говорят о том, что будут запрещать порнографию и другие жесткие сайты. Но это используется как повод, чтобы ограничить все независимые сайты и всю независимую информацию.
Ирина Лагунина: Я как раз хотела вас спросить, а какие законы можно применить для давления и цензуры: Вот вы сказали, закон о порнографии. А что еще?
Нина Огнянова: Я дам пример из Таджикистана. В Таджикистане в прошлом году запретили дефомацию. Дефомация является уголовным преступлением в Таджикистане. Но в прошлом году расширили это понятие и в интернете. Так что все журналисты, даже если не журналисты, обычные люди, которые пишут и публикуют в интернете, если они напишут какую-то критическую статью о власти, они могут попасть в тюрьму с этим новым законом.
Ирина Лагунина: Каковы последствия подобных законодательных актов?
Нина Огнянова: Самый главный эффект в том, что журналисты думают два-три раза, прежде чем писать на какие-то темы. Когда есть ограничение или дебаты об ограничении, люди и журналисты думают: это было бы лучше, если бы я вообще не писал по этому вопросу.
Ирина Лагунина: То есть это порождает самоцензуру…
Нина Огнянова: Абсолютно. Это самый главный эффект.
Ирина Лагунина: Мы беседовали с Ниной Огняновой, главой отдела России и Евразии в правозащитной организации «Комитет защиты журналистов».
