Ирина Лагунина: Ещё совсем недавно врачи и исследователи считали, что разница в поведении девочек и мальчиков происходит, в основном, от того, насколько по-разному вели себя с ними родители, учителя, друзья. Но в течение последних двадцати лет было проведено множество психиатрических исследований, показавших, что разница между полами реальна, биологически запрограммирована и должна учитываться в вопросах воспитания. Последние открытия сильно укрепили позиции сторонников раздельного обучения. Так что: в классе только девочки? Марина Ефимова подготовила ответ на этот вопрос.
«Большинство девочек видят в учителе союзника, поэтому легко обращаются к нему за помощью. Большинство мальчиков (если им не справиться с задачей), скорей, сделают вид, что им всё наскучило и начнут валять дурака – лишь бы не просить о помощи. По их понятиям, просьба о помощи - унизительна и снижает их статус. Поэтому, объясняя девочке её ошибку, посмотрите ей в глаза и улыбнитесь. (Девочки часто со слезами жалуются мне на учителей: «Он даже не смотрел на меня! Как будто меня нет!»). С мальчиком, наоборот, - говорите строго о предмете, не ищите его взгляда и лучше – не улыбайтесь. (Мальчики рассказывают про учительниц: «У меня мороз по спине от ее улыбки. Похоже на улыбку «леди-дьяволицы» из мультика про 100 щенков-далматинцев. И я чувствую себя, как этот далматинец»). Девочки, в большинстве своем, хотят нравиться взрослым. Мальчиков, в большинстве своем, это мало заботит».
Марина Ефимова: Такую инструкцию дает учителям детский врач-психиатр Леонард Сакс – в книге, которая называется «Почему надо считаться с полом ребенка» .
В течение вот уже полувека все общественные школы в Америке созданы по принципу совместного обучения мальчиков и девочек. Это соединение было не просто педагогическим решением, но и воплощением драгоценного для американцев принципа РАВЕНСТВА во что бы то ни стало. В данном случае - равенства полов перед лицом школьного образования. Однако кризис общественных школ в больших городах поставил этот принцип под сомнение. В нашей передаче участвует Элизабет Вэйл, журналистка, собравшая огромный материал о новом движении – «назад, к раздельному обучению». Мисс Вэйл, насколько эта тема сейчас актуальна и важна?
Элизабет Вэйл: Вы знаете, эта тема была бы мелкой и маргинальной, если бы всё было в порядке. Но наши общественные школы показывают такие плохие результаты (и академические, и воспитательные), что все пытаются как-то решить эту проблему. Раздельное обучение – одна из таких попыток.
Марина Ефимова: Как обосновывается эта идея? В статье в «Нью-Йорк Таймс Мэгэзин» вы писали, что сторонники раздельного обучения сами разделены на два враждующих лагеря...
Элизабет Вэйл: Да. Одни хотят разделить мальчиков и девочек из-за физиологических и психологических различий. В основу идеи кладутся научные исследования последних лет. В частности, о том, что девочки и мальчики и слышат, и видят по-разному (девочки любят мягкий свет, а мальчики – холодный)... что мозг мальчиков и девочек развивается не синхронно. В 14 лет девочки, как правило, находят тригонометрию непреодолимо сложной, а мальчики в том же возрасте находят поэзию чрезвычайно глупой... К научному лагерю относится и процитированный вами доктор Сакс. Правда, многие (в том числе и я) находят эту науку не очень убедительной. Тем не менее, спор идет (смех)...
К другому лагерю относятся люди, которые руководствуются социальными причинами. По их мнению, в общественных совместных школах девочки стесняются быть умными и знающими – потому что это сделает их менее привлекательными и не такими «популярными» у мальчиков. Мальчики тоже больше озабочены тем, чтобы произвести впечатление. Представители этого лагеря считают, что совместное обучение обделяет и тех, и других. В раздельных школах мальчикам не будет стыдно увлекаться «девчоночьими» предметами, а девочки не будут стесняться проявить свою способность к лидерству.
Марина Ефимова: К этому, «социальному», лагерю относят миссис Энн Тиш – создательницу первой школы для девочек в Гарлеме, которая называется «Tish Young Women Leadership School» - то есть, «Школа девушек – будущих лидеров». Представители научного лагеря называют социальный подход – феминистским, шовинистским, устаревшим порождением шестидесятых. А представители социального подхода сомневаются в последних выводах детской психиатрии, которыми руководствуются их противники.
И всем им противостоит третий лагерь - многочисленные сторонники совместного обучения, включая могущественный «American Civil Liberty Union» - «Союз защиты гражданских свобод». Юрист этой организации сказал в интервью:
«Вы слышали когда-нибудь о принятой Конгрессом в 1972 году «Поправке об образовании»? Девятый пункт этой Поправки запрещает дискриминацию в школах по признаку пола».
Марина Ефимова: Однако, несмотря на борьбу и взаимные антипатии всех трех сил, вреальности почти никто из них не подходит под черно-белые формулировки.
53-летняя Энн Тиш – богатая женщина, жена совладельца гигантской сети магазинов «Лоус» Эндрю Тиша. В 96-м году она разговорилась с 15-летней матерью, которая принесла свою двойню в специализированные ясли, организованные для того, чтобы дать матерям-подросткам возможность закончить школу. Энн Тиш спросила эту девочку, как она видит свое будущее, и та в ответ просто заплакала. После этой встречи Энн Тиш начала эпопею создания первой за 35 лет общественной, то есть, бесплатной школы для девочек в Соединенных Штатах. Миссис Тиш, какую цель вы себе ставили?
Энн Тиш: Борьбу с бедностью. Мы хотели дать девочкам из гетто, из бедных семей те же возможности, которые имеют девочки из обеспеченных семей. Я долго изучала опыт лучших школ в Америке – католических. И последовала их методе: компетентные и опытные учителя, сильное руководство, дисциплина, обязательная школьная форма, вовлечение родителей и раздельное обучение. Мы составили программу, включающую много чтения литературной классики – для общего развития... Мы проводим регулярные тесты, помогаем отстающим и готовим всех наших учениц к поступлению в колледж. Словом, наша цель – создать общественную школу для бедных с задачами и миссией частной школы для богатых.
Марина Ефимова: То есть, судя по всему, в название школы миссис Тиш вставлено слово «лидерство» исключительно из соображений политкорректности. Гордое название.
Доктор Леонард Сакс - представитель другого, научного лагеря. И у него -своя история. В начале 80-х его довел до отчаяния мальчик Мэтью, который так страдал в школе, что школьный психиатр посадил его на три лекарства: одно успокоительное и два антидепрессанта. В беседе с Саксом, на вопрос, нравится ли ему что-нибудь в школе, мальчик сказал: «ланч». Однако через год Мэтью неожиданно преобразился. Его мать была уверена, что причина в том, что Мэтью пошел в школу для мальчиков. Сакс сказал ей: «При всем уважении, мэм, школа для мальчиков – пережиток Викторианской эпохи». – «При всем уважении, доктор, - ответила мать Мэтью, - вы понятия не имеете, о чем говорите». И доктор начал изучать вопрос. Доктор Сакс, а сейчас вы считаете, что раздельное обучение лучше для всех детей - и для мальчиков, и для девочек?
Леонард Сакс: Совсем нет. Все зависит от индивидуальности ребенка. Для некоторых это чрезвычайно важно (будучи психиатром, я это хорошо знаю). Но выбор за детей никто не может сделать лучше, чем их родители.
Марина Ефимова: Тогда что заставило вас самого с такой энергией бороться за раздельное обучение?
Леонард Сакс: Идея социальной справедливости. Я живу в Вашингтоне. Здесь раздельные школы – только частные. Обучение в них стоит 15-20 тысяч в год – столько же, сколько обучение в колледже. А общественные школы не предоставляют выбора. Там только совместное обучение. Потому мы и боремся за создание бесплатных общественных школ с раздельным обучением – для детей из бедных семей.
Марина Ефимова: Иногда мне кажется, что главная цель нынешней борьбы – у всех одна. О ней – журналистка Элизабет Вэйл:
Элизабет Вэйл: Важная черта организации школ раздельного обучения – создание в них атмосферы, которая противостоит так называемой “youth culture” – молодежной субкультуре. Это - устоявшиеся с конца 60-х годов школьные традиции, сферы интересов и модели поведения школьников. Вся эта субкультура чрезвычайно АНТИакадемическая. Кто-то из детей способен ей противостоять, но большинство – нет. Среди старшеклассников модно демонстративно и даже снобски пренебрегать академическими успехами и вообще – знаниями – и интересоваться только отношениями и статусом: кто с кем, кто кому нравится, кто на какой машине ездит, кто во что одевается... Если всё это вывести за двери школы, дети станут лучше учиться.
Марина Ефимова: И не только учиться... Мы еще не назвали, может быть, самый опасный элемент школьной «молодежной культуры» - секс. Социолог из Массачусетского университета Майкл Милбурн пишет о старшеклассниках:
«Прошли дни, когда мальчики являлись к девочке домой и встречались с ее родителями, прежде чем пригласить ее в кино или в кафе. Если бы я сейчас предложил такой джентльменский вариант старшеклассникам из public school, они бы катались по полу от смеха. Мальчики теперь идут не на свидание, они идут кого-нибудь ПОДЦЕПИТЬ».
Марина Ефимова: На сленге это называется hook-up. Из записок нью-йоркского детского психолога Марши Леви-Уоррен:
«Не могу передать, какое множество девочек не только из старших, но и из средних классов приходят ко мне, испуганные и надломленные ранним сексом. Они ходят на вечеринки, там по требованию одурманенных пивом старшеклассников делают всё то, что делают другие, а потом чувствуют себя ужасно. Правда, по статистике за 5 лет (с 1996 года по 2001-й) число сексуальных актов между школьниками старших классов сократилось с 54 процентов до 46-ти. Но не торопитесь радоваться: школьники просто перешли на оральный секс – безличный, неэмоциональный и механический. Мальчик и девочка при этом даже не смотрят друг на друга. Все без исключения психологи отмечают, что, повзрослев, эти дети испытывают особые трудности в создании серьезных отношений. Их незаслуженно тяжелое наказание – одиночество».
Марина Ефимова: В книгах и статьях на эту тему принято писать, что главная страдающая сторона в новом разгуле школьного секса – девочки. И это верно. Но вот на что обращает внимание доктор Сакс в книге «Почему надо считаться с полом ребенка»:
«Нельзя забывать и о последствиях для мальчиков. Для большинства гетеросексуальных мужчин между 20-ю и 30-ю годами жена или постоянная подруга является главным ресурсом поддержки, главным источником жизненных сил и вдохновения. А с возрастом эта зависимость от женщины только усиливается. Мужчины без жены и подруги чаще подвержены депрессиям и даже серьезным заболеваниям, чем женщины без мужей и сожителей. У женщин оказывается гораздо больше источников поддержки: родители, сестры и братья, друзья и даже сослуживцы. У мужчин эти связи гораздо слабее. Не будет преувеличением сказать, что здоровье и продолжительность жизни гетеросексуального мужчины зависит от его способности создать устойчивые отношения с женщиной, которую он любит и которая любит его».
Марина Ефимова: Поэтому если смотреть правде в глаза, то надо признать, что опыты с созданием школ раздельного обучения в Америке – это попытка остановить разрушительное действие раннего секса, разведя мальчиков и девочек из средних и старших классов по разным школам. И даже Союз гражданских свобод это понимает. В 1996 году этот Союз допустил издание постановления, в котором создание раздельных школ было легализовано – с условием, что в этих школах не будет возбуждаться антагонизм по отношению к противоположному полу.
Особенную важность создание раздельных школ приобрело в районах городской бедноты, где атмосфера криминализирована и сексуализирована сверх меры. Элизабет Вэйл описывает впечатление от школы, созданной Энн Тиш в Гарлеме:
Элизабет Вэйл: Школа миссис Тиш великолепна. Самое главное – дух серьезности и интеллигентности, который там царит. Вы приходите на урок и сразу понимаете, что здешние девочки попали в хорошие руки и что они страшно этим довольны. Дело в том, что атмосфера так называемых «проджектс» - домов для бедных в Гарлеме - такая бесперспективная, что даже дети хотят из нее вырваться. Для гарлемских девочек школа Энн Тиш – реальная возможность выйти в другой мир, заслужить самоуважение. Эти девочки из гетто неузнаваемо преображаются оттого, что они окружены людьми, которые в них верят. Мир раздвинулся для них, и на их лицах написано довольство своей судьбой.
Марина Ефимова: Пока эту школу ни одна девочка не бросила. Ежегодно 100 процентов ее учениц получают школьный диплом, и 82 процента поступают в четырехгодичные колледжи – что гораздо выше средних цифр по стране.
Если раздельным школам суждено прижиться, то они будут добровольными, а не обязательными. Решать судьбу детей будут родители, а мы послушаем мнение школьницы – ученицы 11-го класса Бекки, которая стоит за совместное обучение:
Бекки: Я согласна с тем, что в старших классах мальчики очень отвлекают. Без них заниматься было бы легче... и с лучшим результатом. Ушло бы это соревнование: кто популярнее, кто красивее, кто лучше одет... Но, ведь, в колледже и потом в жизни нам надо будет жить, общаться, работать с мужчинами. Как же мы их узнаем, если будем учиться врозь?... Словом, в этом деле - две стороны.
Марина Ефимова: Этот вопрос беспокоит и многих взрослых. И не только этот. Одно дело – выпестованная энтузиастами показательная школа. Другое дело – конвейер.
Элизабет Вэйл: Именно это меня и волнует. Я побывала в 90-х годах в одной такой школе в Калифорнии. Это была огромная школа. Директор был занят только фондами, только деньгами. Никто не заботился о качестве образования. И школа стала полной катастрофой. Кстати, и сексуальная жизнь в ней не только активизировалась, но даже извратилась по сравнению со смешанными школами. В других случаях успехи таких школ просто ошеломительны. Словом, при хорошем руководстве школы с раздельным обучением – прекрасный выход из положения. Но при неумелости или небрежении они могут стать весьма негативным опытом.
Марина Ефимова: Так, конечно, можно сказать про любую школу (и про любое дело вообще). Но, я думаю, стоит прислушаться к страстному монологу доктора Леонарда Сакса, которым он заканчивает свою книгу:
«Возможно, через сто лет ученые будут изучать разложение американской культуры в первой четверти 21-го века и придут к заключению, что главной причиной разрушения ткани общества было пренебрежение к различию между полами – не только в процессе обучения детей, но и в том, что общество не считалось с разницей в типах трудовой и общественной активности, свойственной людям разного пола. Сколько времени уйдет у нашего общества на то, чтобы признать наконец, существование НЕРАВЕНСТВА между полами. Ну, пусть, РАЗЛИЧИЯ, если это слово корректней».
