Марина Тимашева: Издательство "Блиц" известно в Петербурге со времен перестройки. Сегодня можно сказать, что у него - уже под именем Русско-балтийского информационного центра "Блиц" - открылось второе дыхание. Рассказывает Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Честно говоря, я пришла в издательство «Блиц» с намерением рассказать об одной или двух книгах, но как только я оказалась у книжной полки глаза мои разбежались, и я в очередной раз поняла, что выбор это одна из самых мучительных вещей на свете. А потому решила позвать на помощь надежного проводника – главного редактора издательства Сергея Цветкова. Он подошел ко мне в тот момент, когда у меня в руках была сказочно красивая книга Карины Кармановской «Антикварный рынок Петербурга. 18-й и первая полвина 19-го века».
Сергей Цветков: Книга основана на материалах, которые собирались, публикациям в различных изданиях, когда и где проходили разные аукционы. Как правило, издавались списки, что предлагалось к аукциону, поэтому можно проследить, что было продано, какому владельцу, проследить дальнейшую судьбу очень многих произведений искусства. Тем более, что антикварный рынок Петербурга это, по сути, антикварный рынок России тогдашнего времени. Первым антикваром был Петр Первый, на самом деле.
Татьяна Вольтская: Сергей, это такая красивая книга!
Сергей Цветков: Оформлял наш художник Наталья Тауберт. А Валерий Траугот, наш знаменитый книжный график, сказал: «Как здорово оформлена книга, прямо как антикварная шкатулка!».
Татьяна Вольтская: В этой шкатулке есть какие-то особенно интересные вещи?
Сергей Цветков: Особенно интересно как происходили сами продажи. Уже тогда пытались ввезти антикварные предметы, минуя таможню. Таможня ловила, очень часто конфисковала и продавала эти вещи. Таможня устраивала аукционы аж с 18-го века!
Татьяна Вольтская: Эта книга продолжает серию издательства, посвященную истории Петербурга через историю вещей. Непосредственно к истории возвращается и книга Ростислава Николаева «Петербургский калейдоскоп».
Сергей Цветков: Очень интересный автор. Это такой краевед-любитель. Он сам сейчас на пенсии. Бывший офицер подводник. Ему 84 года¸ но он очень бодрый, собирает материалы по истории Петербурга, написал на эту тему несколько книг. Например, он пишет о первых катаниях на роликовых коньках, о катках в Петербурге. Это особенно актуально сейчас, когда все спорят вокруг катка на Дворцовой площади. Про первые трамваи, про первое посольство Абиссинии в Петербурге, про петербургский французский театр, про история с памятником Екатерины Второй. Такие странички истории Петербурга, которые мало нам известны. В этой книге очень много заметок, которые показывают живую жизнь Петербурга с 18-го до 20-го века.
Татьяна Вольтская: Теперь я вижу книгу, автором которой является Сергей Цветков, глава издательства. «В поисках славянской прародины». Она тоже очень красиво оформлена. Что за древо тут изображено?
Сергей Цветков: Это древо жизни на обложке. Есть много версий славянской прародины – и дунайская версия, и версия на Украине, и в Польше. Ученые спорят на эти темы. Я не утверждаю, где на самом деле был прародина, я сравниваю различные моменты. А самое главное, мне было важно показать единство европейской культуры в самое раннее Средневековье. Вот сейчас говорят о единой Европе. А на самом деле единая Европа была уже тогда, в раннее Средневековье. Она была объединена, в первую очередь, торговлей. Я показываю, скажем, культурные связи, которые возникали благодаря международной торговле, этнические связи.
Татьяна Вольтская: Сергей, я вижу здесь множество замечательных фотографий, которые вы сами сделали. Как делалась, как рождалась эта книжка?
Сергей Цветков: В начало этой книги легло путешествие по Бретани, где я искал какие-то культурные связи. Этих связей оказалось немало. Как ни парадоксально, бретонские сказки и легенды безумно похожи на русские народные сказки, там очень много похожих сюжетов. Я с удивлением обнаружил Вия в Бретани. Его, правда, называют иначе, но вся эта история, когда подымают веки… Пушкин не знал бретонского языка, бретонские сказки на французский язык были переведены после его смерти. Вместе с тем, меня потрясли параллели сюжетов бретонских народных сказок, которые я читал в переводе Михаила Яснова, и Пушкина. Например, Гвидон это вообще кельтское имя.
Татьяна Вольтская: Этим бретонская тема не исчерпывается. Вот книга, поистине меня пленившая. «Селиды и барды из древне- ирландской поэзии 6-12 веков». На обложке - стилизация под древние миниатюры, внутри – чудеса в переводе Николая Сухачева.
Рыбна хлябь, тверди хлеб, море рыб,
Полна глубь рыбьих стай
Кепень вод, белый град, лосось там, тварей тьма
Порто песнь, море рыб, рыбна хлябь
Ягоды зрелы в лесу, в колос поднялись хлеба,
с рыжих просторов жнивья.
Куст ежевики колюч, вот он к откосу прилип,
всюду плоды тяжелы.
Пали орехи, дары
древа могучего.
В черную зимнюю пору южные вихри упорны,
в просторах бескрайних,
Птицы озябшие жалки, ворон зловеще прокаркал
зимой беспощадной.
Сумрачна, глуха, печальна псов из-за кости грызня,
черен котел у огня вечерней порой.
Тексты поразили меня удивительной, почти современной реалистичностью и несовременной мощью.
Сергей Цветков: Издала ее «Билингва» с замечательными иллюстрациями Натальи Тауберт. Ирландская поэзия просто потрясающая по своей точности, красоте, емкости.
Татьяна Вольтская: И последняя книга из этой серии – «Резной орнамент ирландских каменных памятников христианского периода».
Сергей Цветков: Автор - Кроуфорд, известный ирландский исследователь. Эта книга интересна тем, что показывает становление раннего христианского искусства, в котором еще очень много языческих мотивов. Здесь тоже очень интересные пересечения оказались с древнерусским искусством.
Татьяна Вольтская: Но здесь, как говорили в старину, перо мое умолкает в бессилии. Надо смотреть, сравнивать, любоваться. Скажу только, что прихотливая линия удивительно соответствует слову.
Ангелы твои святые, Христос, Божий сын,
Покой наш да осенят ложе наше сны.
Истину да ниспошлют в сновиденьях нам,
Приобщат, о, мира Царь, к тайным небесам.
Дабы демоны во сне, болести и зло
Не являлись и ничто смутить не могло.
Да были бы святы дни, труд наш и дела,
Наш покой невозмутим и душа светла.
Это были образцы древнеирландской поэзии и переводе Николая Сухачева.
