Александр Генис: Сегодняшний выпуск «Американского часа» завершит выпуск ежемесячной рубрики Владимира Морозова «Необыкновенный американец». Герой очередного радиоочерка – индеец Роберт Гайон.

Владимир Морозов: Оружейная ярмарка в городе Саратога-Спрингс, штат Нью-Йорк. Здешних посетителей трудно удивить ценой.

Роберт Гайон: Вот это ружье стоит 1800 долларов. А это 6 с половиной тысяч. Почему так дорого? Потому что редкое оружие. Сделано специально для вождя племени. Вот видите, особые украшения и гравировка. Для такого оружия это еще не самая высокая цена.

Владимир Морозов: В тот день Роберт Гайон продал не так уж много товара. Пару солонок, сделанных еще руками его предков – индейцев. На большее он и не рассчитывал. Оружейная ярмарка для него не заработок, а реклама. Сюда съезжаются тысячи людей из северо-западных штатов Америки. Основной товар – огнестрельное оружие. Но прилавок Роберта Гайона - исключение.

Роберт Гайон: Вот это боевая дубинка. Деревянная ручка, а на конце ремнями привязан круглый камень. Нет, это не бусинки, эти украшения на ручке сделаны из иголок дикообраза. А вот ложка, вырезанная из рога бизона. Что это? Не сразу и поймешь, что это простое зеркало, такое оно древнее. Пока белые торговцы не пришли сюда, на север нынешнего штата Нью-Йорк, местные индейцы никогда не видели своего собственного лица. Разве что отражение в озере. Зеркало было для них почти что чудом.

Владимир Морозов: 20 лет назад на такой вот ярмарке Роберта нашли продюсеры фильма «Танцующий с волками». Исполнителю главной роли Кевину Костнеру, а потом и консультантам фильма понравились рубашки, которые Роберт делал из оленьей шкуры, в них и одели индейцев в «Танцующем с волками». А где вы добыли эти шкуры?

Роберт Гайон: Не добыл, а купил. Охотой давно не занимаюсь. Настрелялся во Вьетнаме. Я пошел на войну добровольцем, когда мне было 18 лет. Почему добровольцем? Потому что первое дело для индейца - стать воином. Но как стать воином без войны?! Вернулся я из Вьетнама в 1969 году. Мне было 20 лет, по закону я еще не имел права купить в магазине бутылку виски. Служил во Вьетнаме сержантом в вертолетных частях. Мы подвозили вертолетчикам запчасти: моторы, коробки передач, лопасти.

Владимир Морозов: Не воин, а технарь и снабженец? Не совсем так. На их конвой часто нападали и приходилось отстреливаться. Убивал ли людей? Наверное – да. Расстояние большое, нет уверенности – убил или ранил.

Роберт, а теперь, 40 лет спустя, что ты думаешь о Вьетнамской войне? Стоило Америке в нее ввязываться?

Роберт Гайон: Трудный вопрос. Во Вьетнаме погибли почти 60 тысяч моих товарищей. Да, мы пытались защитить Южный Вьетнам от коммунистов. Ну, и надо было защищать, а правительство осторожничало, это нельзя бомбить, то нельзя. Но, с другой стороны, зачем защищать людей от коммунизма, когда он потом сам развалился? Где сейчас этот коммунизм!

Владимир Морозов: Роберт, а когда ты последний раз ходил на охоту?

Роберт Гайон: В Южной Дакоте, в 1979 году. Своего последнего оленя я добыл из мушкета 50-го калибра. Знаешь, который заряжается со ствола. Все было, как положено. Убил оленя, сделал приношение богам. Как это делается? Берешь щепотку табака и шалфея и посыпаешь тушу. Спрыскиваешь ее водой. Потом обращаешься к духу оленя и благодаришь его за то, что он отдал тебе свою жизнь.

Владимир Морозов: В доме Роберта я как-то застал еще пятерых индейцев, которые готовились к очередному празднику пау-вау, делали украшения. В конце разговора выяснилось, что ни одного, так сказать, чистого индейца среди них нее было. Все, как и Роберт, - только на 25 процентов. Три четверти его предков – французы, итальянцы, немцы. Но я - индеец, говорит Роберт. Почему? Я зарабатываю на жизнь тем, что плотничаю, но главное для меня - индейская культура. Посмотри на мой дом. Здесь все индейское - оружие, трубки, барабаны, шкуры зверей.

Роберт Гайон: Это - шкура бизона, она гораздо толще, чем у оленя. А это ёрмин. Ты не видел их в лесу? И не мудрено: они очень быстрые. Не можешь найти русского слова для английского ёрмин? Вот смотри, у них черная точка на хвосте. В исторических фильмах о России из этих шкурок сделана царская мантия.

Владимир Морозов: Я хлопаю себя по лбу: А! Это же горностай! И не удержавшись, читаю Роберту бунинское:

И в горностаевом шугае,

Умывши бледное лицо,

Последний день в лесу встречая,

Выходит Осень на крыльцо.

Он отвечает мне строчкой из «Песни о Гайавате» Лонгфелло. Там, кстати, говорится про городок Пайпстаун, где индейцы добывают красный камень, из которого делают курительные трубки:

От утеса взявши камень,

Он слепил из камня трубку

И на ней фигуры сделал.

…Трубку он набил корою,

Красной ивовой корою,

И дохнул на лес соседний…

Перевод Ивана Бунина.

Роберт Гайон: Когда ты выдыхаешь табачный дым, он идет вверх и смешивается с дыханием Великого Духа. В такой момент ты к нему ближе всего. Это один из видов духовной связи с Богом. Трубка Мира - белые произносят эти слова с иронией. Им не понять - когда человек курит Трубку Мира, он не может лгать.

Владимир Морозов: Кменоломня в городке Пайпстаун, штат Миннесота, жива до сих пор. Чтобы добывать там камень для ритуальной трубки, надо быть индейцем. До сих пор жив и обычай делать чашку трубки блестящей. Обычно красный камень довольно тусклый. Но вот Роберт трет кашку трубки о свой нос. И она начинает блестеть. А эту трубку и маслить не надо. Ее чашка сделана из граненого ружейного ствола. Ничего ценного, - отмахивается Роберт, - любой может отковать чашку для трубки из металла. А вот сделать из камня – целая наука. И терпение надо иметь. Нелегко сверлить камень камнем, даже кремнем. Но племя Роберта Гайона так и называется Мохок - люди кремня.