Ссылки для упрощенного доступа

Как поставить вне закона гриф «не для печати». Опыт работы украинских правозащитников


Ирина Лагунина: Мы продолжаем сегодня тему, которую поднял в одном из комментариев на нашем сайте svobodanews.ru Анатолий Стреляный. Комментарий назывался «В стране бардак, а бардака нет». Речь идет об Украине. Действительно, сообщения о партийной борьбе, попытках создать коалицию, затянувши м ся процессе формирования органов власти затмили для российского читателя и слушателя самое главное в этой стране – то, что на Украине формируется гражданское общество, укрепляется гражданский контроль над исполнительными органами и взрослеют гражданские демократические институты. Этому и посвящена беседа, которую ведет Людмила Алексеева.



Людмила Алексеева: Важнейшее отличие демократического государства от недемократического – прозрачность, открытость государственных органов, их решений и действий. Потому что без такой прозрачности и открытости невозможен контроль за их работой со стороны граждан. Самая распространенная форма сотрудничества государственных структур с гражданским обществом в наше время – это общественные советы при разных государственных органах. Сегодняшний наш разговор о таких советах в Украине, об украинском опыте на этот счет расскажет Евгений Захаров, председатель правления Украинского Хельсинского союза. Это ведущая правозащитная организация в Украине. Евгений, насколько мне известно, такие советы у вас появились прежде всего в управлениях Министерства внутренних дел. Как они работают?



Евгений Захаров: Такие общественные советы создали при каждом областном управлении. Эта закономерность действует совершенно четко. Там, где нет сильной авторитетной правозащитной организацией, которая занимается проблемами соблюдения прав человека в деятельности милиции, там и совет оказывается слабым и бездеятельным. Просто некуда туда пойти, там нет людей, которые могут давать рекомендации, которые были бы информированы и так далее. Кстати, вопрос информированности очень важен, поскольку общественный контроль – это фактически диалог о правах человека, об уважении к ним, об их реализации и их защите в случае их нарушения со стороны органов власти. Вести такой диалог можно только на условиях одинаковой информированности. Если общественный совет или правозащитники, которые заняты этим контролем, они не информированы о том, как работают органы власти, какие есть нормативные акты и так далее, то о каком контроле можно говорить. Поэтому этот вопрос я всегда, когда говорю об общественном контроле, он для меня первый. Есть ли доступ к информации о действиях органа или нет. Если нет, его надо обеспечить, а потом будем говорить о контроле.



Людмила Алексеева: Есть у вас такая проблема, как приказ для служебного пользования, который сохраняют в секрете?



Евгений Захаров: Конечно, есть. И мы этой проблемой давно занимаемся. У нас были нормативно-правовые акты с грифами «Не для печати» и «Опубликованию не подлежит», совершенно незаконные, абсолютно, поскольку эти грифы нигде не были прописаны. После достаточно серьезной мощной кампании длиной в год практика эта совершенно прекращена. Грифы эти исключены из пользования, ими запрещено пользоваться.



Людмила Алексеева: Как вы этого обились?



Евгений Захаров: За счет общественной кампании давления на власть. Я сам этим лично занимался. Это был 2005 год. Вышло так, что чуть ли ни первый указ президента Ющенко от 29 января, в числе этих указов были указы с этим грифом «Опубликованию не подлежит». И получилось так, что я стал первым критиком нового президента. Немедленно написал ему открытое письмо о недопустимости такой практики.



Людмила Алексеева: А как вы узнали об этом приказе, если он печати не подлежит?



Евгений Захаров: Дело в том, что у нас есть реестр нормативно-правовых актов, где регистрируются абсолютно все нормативные акты, подлежащие регистрации, в том числе и эти. В реестре появляется запись о том, что есть указ номер такой-то от такого-то числа, и написано три слова «Опубликованию не подлежит».



Людмила Алексеева: О чем этот приказ – непонятно?



Евгений Захаров: О чем непонятно и названия нет. Эта запись в таком виде попадает в соответствующие компьютерные правовые системы, а у нас есть такая система, которая содержит в себе все нормативные акты, зарегистрированные средствами юстиции. В результате мы очень быстро узнали, что такое есть и мы об этом говорили все время предыдущему президенту, нас не очень-то слушали. А здесь это было совсем невыносимо после «оранжевой революции» такое получить. Поэтому тут же написал открытое письмо президенту Ющенко, где объяснил, почему так делать нельзя, эта практика незаконная и потребовал ее прекратить. По инерции еще вышло 42 указа примерно по 1 апреля с этим грифом. Потом мне удалось добиться телепередачи, которую смотрело много миллионов человек, где мы на эту тему дискутировали с только что назначенным советником президента по правовым вопросам, где он признал, что да, эта практика незаконна публично. Нужно сказать, что после этого только четыре указа президента с таким грифом появились, другие органы власти продолжали какой-то период по инерции это делать. Но я могу сказать, что с октября 2005 года уже ни один такой документ не вышел. Более того, нам удалось добиться признания Министерством юстиции эту практику незаконной в письме, которое нами было распространено. И Минюст пообещал проверить все нормативные акты с этим грифом, которые есть, и те, которые можно открыть – открыть, те, которые нельзя открыть – им присвоить гриф «Для служебного пользования». Это до сих пор не было сделано.



Людмила Алексеева: То есть вам и сейчас неизвестно, о чем приказы для служебного пользования?



Евгений Захаров: Нам удалось добиться вот чего – нам дали названия 285 актов Кабинета министров Украины с 2001 по 2005 год, на которых стоял гриф «Не для печати». Это постановления правительства и приказы-распоряжения. И можно сделать вывод такой, что гриф ставился в случае коррупционных действий выраженных явно. Скажем, приказ о перевозке автомобилей Украины за границу с грифом «Не для печати». Или приказ некоторые вопросы оплаты труда прокуроров и следователей, некоторые вопросы оплаты труда судей. Это одна группа таких документов. Это коррупционные действия. Вторая группа – это льготы и преференции высшим должностным лицам и пенсионерам должностным лицам, об условиях их пенсионного обеспечения, лечения, санитарного обеспечения, все это тоже прятали. Третья – это различные кулуарные политические договоренности, на такие документы тоже ставили грифы, прятали их. В общем, если все это определить одним словом, то это слово «коррупция» с большой буквы. Вот что можно сказать по одним названиям. Сейчас опять поменялось правительство, новый министр юстиции обещает твердо, что все акты такого сорта не только за последние пять лет, а за все годы независимости, их более двух тысяч, обязательно пересмотрят или гриф назначать, или их полностью опубликуют. Подождем. То есть это продолжается, потому что до конца пока это дело не доведено. С грифом ДСП иная ситуация. Есть инструкция о порядке работы с этими грифами и согласно этой инструкции каждый орган власти должен составить перечень информации, которая должна подпадать под перечень этого грифа. Причем у каждого ведомства свой. Есть методические рекомендации, что туда включать, что не включать. Там тоже очень много, надо сказать, некорректного засекречивания, на мой взгляд.



Людмила Алексеева: Согласна с вами. Ведь предполагается, что приказы с грифом «Для служебного пользования» могут быть изданы, если они касаются только сотрудников данного учреждения. Если содержание приказа выходит за эти пределы, он должен быть опубликован. В России есть печальный опыт издания под грифом ДСП приказов, исполнение которых самым грубым образом нарушает права граждан. Например, в 2003 году министр внутренних дел, тогда это был Борис Грызлов, издал приказ для служебного пользования, который определял действия сотрудников милиции во время захвата вооруженной банды и во время беспорядков на социально-экономической почве, то есть во время гражданских волнений. Согласитесь, это важно знать не только сотрудникам милиции, но каждому гражданину. Так вот, этот приказ разрешал применять оружие, стрелять на поражение в случае сопротивления со стороны участников волнения. Но что имеется в виду под сопротивлением, в приказе не поясняется. Вот когда были волнения в связи с вступлением в силу закона о монетизации льгот, если старушка замахнулась сумкой на грубо схватившего ее милиционера – это сопротивление или нет, можно убить ее безнаказанно? По этому же приказу была проведена карательная акция в башкирском городке Благовещенске. Было избито около тысячи жителей города и окрестных деревень, потому что накануне несколько горожан приняли участие в стычке с милицией на городской площади при попытке милиционеров задержать троих из толпы. Правозащитники обратились в УВД, в Генеральную прокуратуру, в Министерство юстиции с требованием отменить этот приказ как антиконституционный и с требованием пересмотреть все приказы с грифом ДСП по всем министерствам и ведомствам дл выявления и отмены таких, которые этот гриф используют незаконно. Однако ответы на эти требования были – все законно, ничего пересматривать и отменять не будем. Так обстоят дела в России. А в Украине вам чего удалось добиться?



Евгений Захаров: Мы сделали такую работу: мы обратились в каждый орган власти с просьбой предоставить нам этот список, список сведений, на который ставится гриф ДСП. Направили 86 писем, получили ответы. Должен сказать, что большая часть ведомств, больше половины нам ответили, такой список дали. А меньше половины пытаются отписываться, но они от нас никуда не денутся, дадут обязательно. Потому что такие вещи, если их делать, они должны быть безусловно опубликованы. Мы эту работу продолжаем и вообще борьба против незаконного засекречивания – это одно из главных направлений работы правозащитников у нас. Я могу сказать, что нашими стараниями, именно нашей организации Харьковской правозащитной группы сегодня информационные запросы в органы власти и обращения – это одно из самых действенных методов работы правозащитников, с помощью которого они получают и информацию необходимую и заставляют органы власти давать такую информацию. В случае отсутствия успеха подают в суд и выигрывают эти суды. То есть сегодня это стало массовым явлением на Украине. Если, скажем, 15 лет назад я один в такой стране большой запросы подавал, может быть еще два-три человека, то сегодня это стало массовым явлением. Все поняли, что это очень хороший метод исследования, исследования ситуации с правами человека. И за счет вопросов и получения ответов на них можно получить некоторые результаты сильные.


XS
SM
MD
LG