Ефим Фиштейн: К 1 мая в России истек срок действия «замораживания» цен на наиболее значимые продукты питания – хлеб, молоко, кефир, яйца и растительное масло, предпринятого в октябре прошлого года. «Заморозка» не предотвратила роста цен в регионах на некоторые из этих продуктов – прежде всего, на хлеб, а на другие – сделала неизбежным их рост в ближайшие месяцы, отмечают эксперты. Подробнее об этом – в материале Сергея Сенинского...
Сергей Сенинский: ... Меры по «замораживанию» цен на ряд продуктов питания, в том числе – за счет фиксации торговых надбавок на них – действовали в России в течение шести месяцев. Можно ли говорить о том, что з а это время как-то изменился в регионах спрос на продукты питания в целом и на те, в отношении которых была введена «заморозка»? В Саранске наш корреспондент Игорь Телин обратился к совладельцу двух продовольственных магазинов Евгению Левину:
Евгений Левин: Это соглашение никаким образом на нас просто не повлияло. Спрос не сократился. Люди, которые покупали дорогие продукты питания, они не перешли на более дешевые. И те люди, которые изначально покупали то, что подешевле, больше они не стали покупать, вместо одного пакета молока два не стали приобретать. То есть они поддерживали минимум потребления.
Сергей Сенинский: В Ульяновске наш корреспондент Сергей Гогин обратился к коммерческому директору компании «Провиант», владеющей сетью из 15 продовольственных магазинов, Татьяне Гусевой:
Татьяна Гусева: Группа товаров социально-важных, они в принципе всегда шли по достаточно низкой наценке. И отмена соглашения никак не повлияет. Как была группа социально-важная, так и будет идти с самой низкой наценкой. Спрос на продукты питания, если это относится к социально-значимым группам, в принципе не изменился, даже возрос. Что касается других групп, то здесь действительно наблюдался определенный спад. То есть потребитель перешел от наиболее дорогостоящего и более широкого ассортимента к более узкому, который ему, собственно говоря, был по карману.
Сергей Сенинский: По вашим оценкам, за время 6-месячной «заморозки» как менялся в вашем регионе разрыв между ценами поставщиков этих продуктов и розничными ценами на них в магазинах?
Евгений Левин, Саранск:
Евгений Левин: Соглашение распространялось не только на мои торговые точки, но и на поставщиков по этой группе товаров. Разрыв остался прежним, здесь никаких изменений не было, потому что он распространялся на небольшую группу товаров. За исключением масла, потому что масло у нас в Мордовии не производится, оно поступает из других регионов. И вот здесь по маслу, можно сказать, что на него все росло и маржа уменьшалась.
Сергей Сенинский: Татьяна Гусева, Ульяновск:
Татьяна Гусева: Разрыв между ценами поставщика и ценами, которые потребитель видит на прилавках магазинов, произошел в основном из-за того, что поднялись цены на жилье, на энергоносители и на топливо. Это объективный показатель. Но тем не менее, розничные сети как держали наценку, так и держат. Если мы сравним с предыдущим годом, летом и осенью, то мы увидим, что уровень инфляции на продукты питания был значительно выше, от 7% до 8%. В этом же году за шесть месяцев, которые мы анализируем, он составляет от 4% до 36%. Ряд поставщиков на социально-важные товары старались также сократить свои наценки. Но по объективным показателям все равно рост происходил.
Сергей Сенинский: А в целом по России как менялся разрыв между ценами поставщиков зерна, мукомолов и хлебозаводов, с одной стороны, и конечными, розничными ценами на хлеб в магазинах? Чтобы представить, насколько «сжалась пружина» цен за минувшие полгода, если такое происходило... Из Москвы – ведущий эксперт Института конъюнктуры аграрного рынка Игорь Павенский:
Игорь Павенский: Это замораживание в первую очередь в данной цепочке коснулось производителей хлеба и розницы. Чтобы понять, до чего доходила ситуация: тонна муки стоила столько же, сколько тонна хлеба, грубо говоря. То есть иногда хлебопеки были "в минусе". Когда цены достигали на муку, по Югу такие новости проходили, что мука стоит 13 рублей за килограмм и по хлебу цена такая же выходит. До такого доходила ситуация. Но безусловно, производители, хлебопеки в разных регионах "замораживали" цены на разные сорта, эти все договоренности были отданы на усмотрение местных администраций. И по каким-то сортам хлеба производители могли проигрывать, по каким-то они формировали свободные цены. Но в общем и целом фактически была устранена добавленная стоимость и прибыль тех же хлебопеков - чтобы понять, насколько эта пружина была сжата.
Сергей Сенинский: Продажа зерна из государственного Интервенционного фонда (уже продали более 1 миллион тонн из 1,5 всего) – оказала ли влияние в этом сезоне, или более «весомыми» оказались другие факторы?
Игорь Павенский: Собственно, интервенция - это всего лишь на всего 1,5 миллиона тонн, в основном пшеница. В России товарной пшеницы примерно миллионов 25 тонн. Поэтому, конечно же, основную роль играл мировой рынок. Пока цены росли на мировом рынке, рос и наш рынок. Когда экспорт был закрыт, цены все равно оставались высокими до последнего времени. С падением мирового рынка цены и у нас начали снижаться, несмотря на то, что существует экспортная пошлина. И скорее всего продолжат снижаться до уровня цен на новый урожай.
Сергей Сенинский: Как давно они начали снижаться от пиковых уровней, которые еще недавно превышали мировые?
Игорь Павенский: Пик цен был достигнут к первой декаде апреля, и потом цены начали снижаться. Сейчас снижение составило порядка 400 рублей. То есть если цена достигала 9600 рублей на пшеницу третьего класса, то сейчас это порядка 9100, где-то на этом уровне. Цены, конечно, гораздо меньше снижаются в России, чем они снижаются на мировом рынке, и снизились за последние месяцы, так как баланс все равно остается напряженным в России. Но в июле, когда экспорт откроют, скорее всего, мы будем ориентироваться на мировые цены.
Сергей Сенинский: Мы говорили о том, за время действия «заморозки» цен постепенно сжималась их «пружина», готовая разжаться после отмены моратория. С другой стороны, цены на зерно в России, по прогнозам, вскоре упадут почти на треть. Это падение сможет компенсировать действие «разжатой пружины»?
Игорь Павенский: Если мы говорим, что цена к новому урожаю должна с текущей цены 9 тысяч рублей снизиться, допустим, до 6,5-7 тысяч рублей, это, во-первых, состоится не сейчас – ближе к июлю, к новому урожаю. А во-вторых, если мы говорим, что цена килограмма хлеба была на уровне 13 рублей и столько же стоила мука, нормальное соотношение должно быть порядка 1,3 раза - коэффициент. То есть цена хлеба должна в 1,3 раза больше у производителя хлеба, чем у мукомола на предприятии. Что касается розницы, она в принципе могла возместить эти убытки, как-то перенося на другие товары и так далее.
Сергей Сенинский: Кроме хлеба, какие еще продукты – из тех, которые подпадали под «заморозку» цен – оказываются теперь под угрозой их роста?
Игорь Павенский: Такая же ситуация была с подсолнечным маслом, когда цена в рознице фактически равнялась цене масла у производителя. Цена нерафинированного масла была близка по уровню к цене бутилированного, уже очищенного масла, которое продается в рознице для потребителей. Соответственно, размораживание цен вызовет рост цен и у производителя масла бутилированного, и в рознице. По маслу даже ситуация еще хуже, чем по хлебу. Гораздо больше прирост был и сдерживание, и здесь пружина еще больше разожмется. Плюс к тому, если урожай зерна пойдет в июле, то подсолнечник и масло, которое будут из него делать - это уже сентябрь-октябрь, только тогда будет существенное падение цены. Соответственно, все это гораздо больше скажется на ценах на масло уже сейчас.
Сергей Сенинский: Завершение действия «замораживания» цен в России совпало по времени с манифестациями в Германии фермеров – производителей молока. Они протестуют против решения крупнейших розничных продовольственных сетей – Aldi, Lidl , Rewe и Edeka – снизить цены на молоко в своих магазинах. Эти компании, вместе взятые, контролируют почти 80% немецкого рынка продовольственной розницы, говорит сотрудник Рейнско-Вестфальского института мировой экономики Роланд Дёрн, к которому обратился наш корреспондент в Мюнхене Александр Маннхайм. А объявленное ими снижение цены - с 73 до 61 цента за литр молока:
Роланд Дёрн: По нашим данным, себестоимость одного литра молока сейчас составляет в Германии около 40 центов. Причем она значительно выросла за последние месяцы из-за роста цен на зерно. Но, учитывая все расходы производителей, конечная розничная цена могла бы составлять 80 центов за один литр молока.
С другой стороны, цены на молоко всегда имели для розничной торговли стратегическое значение. Они являются своего рода сигналом этих магазинов – «Смотрите, мы выгодны потребителям!». Ведь каждый в Германии знает, сколько стоит литр молока. И потому в недавнем прошлом розничная торговля зачастую сознательно шла на убытки от продажи молока, продавая его по заниженным ценам.
Сергей Сенинский: Немецкие фермеры обвиняют торговые сети в ценовом сговоре. А те, в свою очередь, напоминают, что за последний год в Германии предложение молока превысило спрос на него - Европейский союз расширил внутренние квоты на производство молока, чем, на фоне высоких цен, и поспешили воспользоваться немецкие фермеры. И что в таких условиях цены оставаться прежними не могут. Кстати, о снижении закупочных цен на молоко говорят и представители Молочного союза России. Роланд Дёрн – о конфликте фермеров и розничных сетей в Германии:
Роланд Дёрн: Здесь трудно будет доказать, был ли сговор о ценах. И я не думаю, что антимонопольное ведомство Германии сможет вмешаться в этот конфликт. Рынок сельскохозяйственных продуктов в Германии – очень конкурентный. И если один из крупных игроков снижает свои цены, то другие, чтобы не потерять покупателей, вынуждены поступать так же. В данном случае фермерам, видно, придется смириться. Лучше получить что-то, чем ничего. Ведь корова - не машина, ее нельзя отключить на какое-то время!.. В этой истории преимущества - на стороне супермаркетов. Увы, таковы правила свободной торговли...
Сергей Сенинский: В Государственной Думе России готовится проект закона о государственном регулировании торговли.
Он, в частности, допускает «регулирующие» меры в ценообразовании на отдельные продукты питания лишь в отношении наиболее крупных торговых компаний на рынке того или иного региона, а с другой стороны – возможность компенсации потерь бизнеса за счет дотаций из бюджета. Сколь эффективным может оказаться такой механизм, если он будет в итоге одобрен? Из Саранска - совладелец двух продовольственных магазинов Евгений Левин:
Евгений Левин: Нет, эта мера может оказаться неэффективной. Во-первых, потому что она может распространяться на очень небольшую группу товаров. А что касается дотаций из бюджета, которые компенсируют какие-то потери, это вообще, мне кажется, будет неэффективным по одной причине: просто за пределами оставят большое количество мелких и средних предпринимателей и будет распространяться только на крупных сетевиков, которые в республику придут с федерального уровня. И кстати, я не уверен, что это будет великим благом для потребителя. Уровень конкуренции в таком случае просто будет уменьшаться.
Сергей Сенинский: Коммерческий директор компании «Провиант», управляющей сетью из 15 продовольственных магазинов в Ульяновске, Татьяна Гусева предлагает оценивать предполагаемые меры властей с позиций всех участников рынка продовольствия:
Татьяна Гусева: Это - потребитель, который однозначно выиграет от этого закона. Это - производитель и посредник или поставщик, деятельность которых в принципе никак не регулируется в плане наценок. И - розничная сеть. Ряд индикаторных товаров социально-значимых так или иначе был с минимальной наценкой. Если мы этот список расширим, то уже экономически необоснованно это будет. И сети очень сильно пострадают в плане рентабельности своей деятельности. Плюс если мы возьмем дотации, о которых говорится, производитель – все достаточно понятно: произвели продукцию, им компенсировали. В плане сетей механизм абсолютно непонятен, и как он будет действовать – придется подумать и поработать над этим.
Сергей Сенинский: Разработчики законопроекта отмечают, что одна из главных его целей – обеспечить возможность выбора самому российскому фермеру, с какой именно торговой компании иметь дело. Чтобы уже они конкурировали между собой за его продукцию...
