Иван Толстой: Начнем с Чехии. Здесь отмечена юбилейная дата - 660 лет со дня основания старейшего в Центральной Европе Карлова университета.
Его история тесно связана с историей самого Чешского государства и с яркими человеческими судьбами. О прошлом и настоящем университета рассказывает Нелли Павласкова.
Нелли Павласкова: Карлов университет отпраздновал свой день рождения Днем открытых дверей в старейшем здании - Каролинуме, обычно закрытом для посетителей. Доступ сюда имеют только выпускники университета в день торжественного вручения дипломов, и академический сенат, устраивающий здесь свои заседания.
Короля чешского и императора Священной Римской империи Карла Четвертого не случайно называют «отцом родины». С его именем связан расцвет королевства в 14 веке, и поныне все в стране, и особенно в Праге, напоминает о его кипучей деятельности. Карловы Вары, замок Карлштейн, Карлов мост, Карлова площадь, улицы его именем, и, наконец, Карлов университет, основанный им в 1348 году. Сначала в нем было четыре факультета: теологический, свободных искусств, юридический и медицинский. Шесть с половиной столетий истории Карлова университета неразрывно связаны с историей Чехии, с ее взлетами и падениями, с расцветом и временем тьмы. Университет стал живым организмом со своими героями, мучениками, борцами, политиками, а также с политиканами и карьеристами. Моим гидом по истории университета будет профессор славистики Владимир Сватонь.
Владимир Сватонь: Когда Карл Четвертый основал пражский университет, то в Западной Европе уже были университеты в Кембридже, Оксфорде, Париже и Болонье, но в Центральной Европе Карлов университет был первым. И только позже появились университеты в Гейдельберге, Кельне и Вене. Основание университетов было важным делом для монархов.
Процесс европейской концентрации в Средние века был долгим. На смену племенным связям приходили государственные образования с универсальным правом. Составной частью этого процесса была христианизация – универсальная вера. Монархии стали олицетворением универсального принципа. Университеты становились центрами универсального образования. В этих целях был установлен и единый язык обучения – латынь. Поэтому наличие университета в стране становилось знаком созревшего государства и общества.
Нелли Павласкова: В начале 15 века, в 1409 году, ректором университета стал проповедник, магистр философии Ян Гус, девизом которого стала борьба за правду, справедливость и за реформу католической церкви.
Владимир Сватонь: В эти годы в церкви накопилось несметное богатство, служители Бога занимались обжорством, пьянством и азартными играми, священники, давшие обет безбрачия, открыто жили с любовницами, рожавшими им детей. За деньги можно было получить индульгенцию и освобождение от налогов. Гус на чешском языке (что было непривычно) обращался к терпящему бедствие разоренному народу и требовал закрытия монашеских орденов, устранения картин из храмов, дабы они не закрывали самого Христа. Он призывал вернуться к Христу, значение которого заслонял своей особой Папа. Тот не преминул наложить на Гуса проклятие. Каждая вторая фраза проповедей Гуса была еретической. За это он поплатился жизнью. 6 июля 1415 года его сожгли в Германии на костре инквизиции, но от своего учения он не отказался.
Под сильным давлением ректора Яна Гуса король Вацлав Четвертый издал Кутногорский декрет, по которому чехи получили в Академическом Сенате университета три голоса, а остальные народы – польский, саксонский и баварский - все вместе только один. Раньше у всех у них было по одному голосу. В знак протеста университет покинула значительная часть немецких магистров, они перешли в новый университет в Лейпциге. Ян Гус в бытность свою ректором написал капитальный труд «О церкви», выразив убеждение, что глава церкви – сам Христос, а не Папа.
После мученической смерти Гуса начинается могучее восстание чешского дворянства и народа в защиту идей Гуса.
Во время гуситских войн Карлов университет стал национальным, он лишился своего универсального характера и преобразился в чешское национальное учебное заведение.
Нелли Павласкова: Раньше, при социализме, это всячески превозносилось?
Владимир Сватонь: Да, и даже еще раньше, в чешской истории восхвалялся этот шаг, ибо он дал толчок развитию чешской образованности, развитию чешского языка. Но, к сожалению, это вело скорее к отрицательным последствиям, к изоляции от Европы. Во время гуситских войн несколько десятилетий подряд в университете вообще не читали лекций, и престиж его упал.
Нелли Павласкова: Но вот, наконец, приходят лучшие времена. 16-й век, эпоха Ренессанса. В Пражском Граде на троне восседает чудаковатый император-алхимик Рудольф Второй, покровитель всех искусств, художников и ученых. Придворные астрономы Иоганн Кепплер и Тихо Браге читают лекции в университете, в нем также бурно развиваются медицина и математика. Историк Зденек Хрох пишет:
Диктор: Датчанин, отпрыск старинного аристократического рода, Тихо Браге, появился в Праге в 1598 году по приглашению Рудольфа Второго. Он уже был знаменитым астрономом и свою родину покинул после того, как впал в немилость у нового датского короля. Браге сам пригласил позже в Прагу математика и астронома Иоганна Кепплера, с которым сделал много открытий. Но Браге никогда, в отличие от Кепплера, не признавал учение Коперника и считал, что центр мироздания – Земля, вокруг которой вращаются Солнце и Луна. Браге был доволен жизнью в Чехии, но прожил он здесь только два с половиной года. В 55 лет его здесь застигла неожиданная смерть. Это произошло на многочасовом пиру у императора. Соблюдая придворный этикет, Тихо Браге не мог подняться из-за стола раньше Рудольфа, и умер из-за переполненности мочевого пузыря. После этого несчастья император издал указ, по которому вельможам разрешалось удаляться из помещения, не дожидаясь императора. В 1901 году был вскрыт гроб Тихо Браге, который до сих пор находится в Тынском храме на Староместской площади. Химический анализ выявил наличие в теле ртути. Возможно, астроном отравился ртутью во время своих алхимических опытов.
Нелли Павласкова: В том же 16-м веке, в его середине, у Карлова университета неожиданно появился мощный соперник. Это был новый университет, созданный орденом иезуитов, крепко обосновавшихся в Праге. Их бастионом было здание монастыря Клементинум, сейчас там находятся Национальная, Университетская и Славянская библиотеки. Иезуиты, как известно, тоже были неутомимыми астрономами, математиками, медиками, педагогами. Католическо-иезуитский университет в Праге возник в 1556 году, а в середине 17-го века он слился с Карловым университетом, и новое учебное заведение стало называться Карлово-Фердинандовым Университетом. Языком обучения снова стала латынь, и только в 18-м веке ее сменил немецкий язык. Но это случилось уже после поражения чехов от габсбургских войск на Белой Горе, после присоединения Чехии к Австрии и насильственной ее ре-католизации.
Нелли Павласкова: Профессор Сватонь, что случилось при ре-католизации? Чешский язык и чешская филология тогда совсем выпали из учебных программ?
Владимир Сватонь: В Карлово-Фердинандовом университете чешскому языку обучали священников и медиков, чтобы они могли общаться с чешским населением. Но это положение уже становилось парадоксальным. В Чехии крепло мощное движение возрождения чешской культуры, языка и литературы, нарастала волна славянофильства и русофильства.
В 1882 году университет был разделен на две части – чешскую и немецкую, и обе они получили название Пражского университета.
Нелли Павласкова: Как расценивать эту новую реформу? Ведь история гуситских войн уже однажды показала, что национальная замкнутость ведет к оскудению…
Владимир Сватонь: Чешский университет в последней четверти 19-го века был на очень высоком уровне, туда перешли многие профессора из Венского университета, самым известным из них был Томаш Масарик, будущий первый президент Чехословацкой республики. Получили расцвет такие дисциплины, как славянское языкознание, старославянский, церковнославянские языки, славянская археология, сравнительное языкознание. Эти науки сделали Карлов университет (как его продолжали по привычке называть) центром славяноведения всей Европы.
Нелли Павласкова: Эти усилия не остались незамеченными панславистами, славянофилами и западниками в России. Владимир Ламанский, автор многих работ о славянах и новых путях их развития, был в эти годы наиболее известен в Пражском чешском университете. Историк Йозеф Ирасек в довоенной монографии «Россия и мы» писал о нем:
Диктор: Ламанскому кажется, что западные славяне ставят перед собой недостижимые цели. Все они ратуют за всеславянство, а между тем сами они – партикуляристы и взаимные враги. Ламанский пишет:
«Чехи требуют не разбивать целостности Австро-Венгрии, и, таким образом, они работают против устремлений Сербии, Черной Горы и Румынии. Все жалуются на жестокость немцев, а сами не умеют между собой договориться. Желаний у чехов на миллионы, гордости и зазнайства на три корзины, а средств только на грош».
Его статьи и работы возмутили университетскую общественность. Ламанский рекомендует чехам, если они хотят быть славянами, говорить в парламенте по-русски и всем принять православие. Особенно обидны были выводы Ламанского: «Чехи – это те же немцы, говорящие по-славянски, а эта двоякость – плод иезуитства и австрийского владычества. И к тому же чехи, как образованные славяне, смотрят на брата русского свысока». А писатель-генерал Александр Реттих в книге «Славянский мир» писал, что славянский вопрос можно решить только путем присоединения всех славянских стран к России. А певец всех оскорбленных и униженных (Достоевский) становится надменным и гордым, когда говорит о чешской интеллигенции, которая, по его мнению, неопытна, не знает жизни и считает русских кем-то вроде варваров».
Нелли Павласкова: В атмосферу идейных и национальных исканий чешского Пражского университета вступил новый профессор Томаш Гарриг Масарик, приехавший с семьей из Вены. Скажите, профессор Сватонь, кем он был, западником или славянофилом?
Владимир Сватонь: Масарик с молодости интересовался русской литературой, в особенности Достоевским и Толстым, два раза ездил к Толстому в Ясную Поляну, чтобы выяснить суть славянской идеи. Против идеи непротивления злу насилием он выдвинул идею разумного и правового применения воли и силы для защиты принципов гуманизма и демократии для всех наций в стране. Может быть, кое-кому и казалось поначалу, что Масарик начнет рьяно развивать славянофильскую линию чешского национального возрождения. Но он поступил не так, как этого от него ожидали возродители: Масарик активно включился в давний спор о древних-чешских литературных рукописях (о Краледворской, например), найденных в 1817 и 1820 годах и якобы написанных в 9-м и 13-м веках. Он заявлял, что это фальсификат, грубая подделка, изготовленная с целью доказать, будто чешская культура старше и ценнее немецкой. За это он получил выговор от университетского Сената и был объявлен в печати «врагом чешского народа».
Химический анализ рукописей, проведенный в 1967 году, подтвердил правоту Масарика.
Вторично Масарик не побоялся пойти против общественного мнения, когда в восьмидесятые годы спас от смертной казни еврейского парня Хильснера, ложно обвиненного в ритуальном убийстве молодой католички.
В отличие от многих своих университетских коллег Масарик, автор трехтомного труда «Россия и Европа», ориентировался не на Россию, а на Францию, Британию и США.
Нелли Павласкова: При президенте Масарике с 1921 года Пражский чешский университет стал снова называться Карловым. А каков был характер Пражского немецкого университета? Вот, что пишет об этом историк Йозеф Ирасек.
Диктор: «Пражский немецкий университет был учебным заведением высокого уровня с высокими гуманистическими идеалами. Он не занимался идеями чешского возрождения, но никогда и не присоединился к немецким идеям о высшей расе или позже к нацистской пропаганде. В немецком университете преподавали выдающиеся ученые: Альберт Эйнштейн, эстетик Юстиц. Там учился на юридическом факультете Франц Кафка и другие пражские писатели, писавшие на немецком языке. И чешский лауреат Нобелевской премии 59 года профессор Ярослав Гейровский, открыватель в области полярографии, был профессором немецкого университета. Прага вообще была тогда городом трех культур: чешской, немецкой и еврейской. Здесь жили прозаики и поэты, пишущие на немецком языке, были немецкие кафе, немецкие театры и гимназии. После Первой мировой войны Прага обогатилась и культурой русской, потому что Чехия приняла 24 тысячи российских эмигрантов. В Праге был открыт и русский университет, ученые этого заведения продолжили свой научный труд, прерванный в России революцией.
Нелли Павласкова: Немецкий университет был распущен по понятным причинам после окончания войны в 1945 году. Но до него, в 39 году, был закрыт Карлов университет, как и другие высшие учебные заведения оккупированной нацистами Чехии. Этому предшествовали трагические события.
Говорит доцент Карлова университета Петр Брандейский.
Петр Брандейский: После оккупации Чехословакии в марте 39 года нацисты поставили своей конечной целью – поставить чешский народ на колени. Поводом для этого послужила массовая демонстрация в Праге 28 октября 39 года, в день 21 годовщины создания независимой Чехословакии. Она вылилась в демонстрацию против нацистской оккупации. Немцы открыли стрельбу по демонстрантам, были убиты рабочий Ян Седлачек и студент-медик Карлова университета Ян Оплетал. 17 ноября состоялись похороны Яна Оплетала, и в ответ на это оккупанты закрыли Карлов университет и все другие чешские высшие учебные заведения. Но на этом дело не закончилось. Нацисты ворвались в общежития и арестовали 1200 студентов, бросили их в концлагеря, откуда многие не вернулись. После войны день 17 ноября был объявлен Международным днем студентов. Оккупанты хотели в первую очередь уничтожить чешскую интеллигенцию.
Нелли Павласкова: Трагизм истории повторяется. Через тридцать лет, в январе 1969 года, студент философского факультета Карлова университета Ян Палах сжигает себя на площади в центре Праги в знак протеста против советской оккупации и против начинающейся так называемой нормализации – подчинения народа агрессору. Похороны Яна Палаха, в которых участвовали профессора и студенты университета, вызвали гнев новых правителей страны, поставленных Кремлем. Многим профессорам, преподавателям и студентам пришлось покинуть университет, как и их предшественникам пришлось покинуть его после коммунистического переворота 1948 года. Тогда на факультетах зверствовали проверочные комиссии, составленные из студентов-коммунистов. Они очищали университет от «буржуазных элементов». Ярче всего эти позорные события запечатлены в знаменитом романе Милана Кундеры «Шутка».
Через пятьдесят лет после расстрела нацистами демонстрации 17 ноября 1939 студенты Карлова университета и других учебных заведений столицы снова вышли на улицы. Это было 17 ноября 1989 года. На этот раз студентов избила своя же милиция. После этого всколыхнулась вся страна. На всех университетских факультетах были установлены забастовочные комитеты, студенты вместе с актерами пражских театров разъехались по всей стране, чтобы рассказать о том, что происходит в Праге. Ведь средства массовой информации пытались умолчать о пражских событиях. Так началась бархатная революция. Ее начали студенты.
После бархатной революции в Карловом университете наступил перелом. Открылись католический, протестантский и гуситский факультеты. Между прочим, католический факультет вернулся в свое бывшее здание, откуда в свое время его изгнала редакция международного журнала «Проблемы мира и социализма». Большие успехи сделаны на пяти медицинских факультетах университета. Но на некоторые факультеты уже многие годы существует недобор, казалось, что затормозился в своем развитии флагман университета – факультет философский, он же филологический. Языки теперь можно изучать в других странах, а быть лингвистом перестало быть делом престижным.
Тем не менее, сегодня в Карловом университете обучаются 1400 студентов-иностранцев, в том числе и дети русских, проживающих в Праге.
