Новый первоиерарх Русской Зарубежной Церкви архиепископ Иларион 13 мая приступил к исполнению своих обязанностей. Он избран на этот пост в связи с кончиной в марте этого года митрополита Лавра и вскоре после того, как две православные церкви-сестры заявили о начале процесса объединения.
Илларион, а в миру Игорь Капрал родился в Канаде в семье эмигрантов из Волынской области. Окончил духовную семинарию в Джордажвилле. Имя Иларион получил в честь преподобного Илариона, схимника Печерского, а потом - митрополита Киевского. Архиепископом Сиднейским и Австралийско-Новозеландским стал в 1995 году. В Нью-Йорк переведен два года назад, первым заместителем председателя Архиерейского синода, рассказывает о личности нового первоиерарха историк религии Борис Фаликов:
«Он моложе своего предшественника на 20 лет, ему 60. Ожидалось, что его изберут. Лавр его, конечно, готовил к себе на смену. Такого же примерно типа религиозный деятель, то есть достаточно сдержанный, не обладает особой харизмой. Безусловно, он будет следовать по пути, который проложил его предшественник. После подписания канонического акта некоторое количество зарубежников ушли в раскол, причем не только миряне, но и клирики. И сейчас основная задача Илариона будет заключаться в том, чтобы каким-то образом собрать церковь, то есть вернуть в лоно Церкви вот этих людей, которые не приняли эту новую политику. Он человек осторожный, авторитет у него есть. В принципе, он это дело может проделать достаточно успешно. Но вот если начнется форсирование со стороны Москвы, если начнутся такие резкие жесты, то это, безусловно, Илариону повредит».
Эксперты считают, что быстрым процесс объединения двух православных церквей не будет, это - событие даже не завтрашнего дня. Одна из причин - в окружающей их разной духовной атмосфере. Так считает священник Русской Зарубежной Церкви отец Леонид Кишковский:
«Пастырский, миссионерский путь в России и в Америке, они очень различны. Ну, просто другая история уже, другие общества, другие взаимоотношения в обществе. Быть священником в России - это что-то совсем другое, чем быть священником в Америке. Я не говорю, естественно, о догматике, о литургике, а я говорю о взаимоотношениях между людьми. Отношение епископа, духовенства, в общем, носит другой характер, чем в России. В Америке священник Зарубежной Церкви должен довольно много работать над тем, чтобы создать жизнь не просто случайных прихожан вместе, а жизнь общественную. Мы не отвернулись от Русской Церкви, мы близко принимаем к сердцу все, что происходит в России, но иногда делимся несколько другим взглядом на вещи».
Согласен со священником и историк Борис Фаликов:
«В Зарубежной Церкви очень много внимания священник уделяет созданию общины, прихода, он как бы строит приход. Там должен быть такой общинный дух, это объединяет. В диаспоре это очень высоко ценится, это вещь очень полезная, и не только в диаспоре. В России меньше внимания обращают на это дело, большее внимание обращают на разные административные функции, на какие-то такие чисто храмовые вещи. В Зарубежной Церкви большую роль играют миряне, нет разрыва между клиром и мирянами. Миряне принимают участие в важных церковных решениях. Это такая что ли демократия внутрицерковная. Для Илариона безусловно важно возвращение этих всех, которые отпали, он будет словом действовать, он будет убеждать. Никакое административное принуждение в условиях американской Церкви невозможно. И в духе такой соборности попытается восстановить, врачевать те раны, которые были нанесены чрезмерно поспешным воссоединением. Еще долго две Церкви, хоть и воссоединившись, сохранят различия».