После инаугурации президента, назначения премьера и вихря аппаратных рокировок одни удивляются, почему не происходит ничего существенного, а другие уверяют, что это существенное и есть. Но очевидно, что главные политические события в России начнут происходить не сейчас. Понадобится несколько месяцев, чтобы стало ясно, кто из представителей политической и предпринимательской элиты будет считать приемлемой ориентацию на нового главу государства, а кто останется верен Владимиру Путину. А ведь представителям номенклатуры еще придется понять, насколько нужна им подобная переориентация.
Сценариев аппаратного развития России при Медведеве не так уж много. И все они пока что упираются в то, как будут развиваться отношения между вторым и третьим президентами России и ориентирующимися на них группировками. Эта конфигурация пока выглядит вполне гармонично и не предвещает – на первый взгляд – политических бурь. Медведев работает президентом, Путин – премьер-министром. Никаких серьезных разногласий между ними не существует, есть лишь уважительное отношение ученика к учителю и совместная работа – как на предвыборных плакатах накануне голосования за нового президента. При всей красоте такого варианта для российской пропаганды он представляется крайне ограниченным во времени. И на то есть немало причин.
Во-первых, сама логика президентской должности подразумевает, что он может действовать куда активнее премьер-министра. Президент – не только глава государства, он еще и Верховный Главнокомандующий, следовательно, на него должны ориентироваться армия и ее руководство. И любые попытки премьер-министра поставить вооруженные силы под собственный контроль вряд ли будут с пониманием восприняты привыкшими к единоначалию военными. Именно от президента зависит назначения губернаторов. Поэтому региональные элиты должны ориентироваться на его администрацию.
Исторический опыт дуумвирата тоже малопродуктивен. Именно с дуумвирата началось возвышение Сталина. В первые годы после смерти Ленина он находился в тени занявшего ленинский пост председателя Совнаркома Рыкова. Но логика внутрипартийной борьбы и усиления партийного аппарата привели к установлению режима единоличной власти генсека: Рыков был заменен Молотовым, а в 38-м расстрелян. В послесталинское время председатель Совета министров Булганин правил вместе с первым секретарем ЦК КПСС Хрущевым, а затем глава правительства Косыгин – вместе с генсеком Брежневым. Оба случая соуправления завершились победой руководителя партийного аппарата. Более того, победители не желали создавать себе новых конкурентов. Сталин и Хрущев стали совмещать должности первого секретаря ЦК и главы правительства, а Брежнев совместил должности генерального секретаря и председателя президиума Верховного Совета СССР, то есть формального президента страны.
Примерно такая же логика может быть применена к развитию событий после развала дуумвирата. Если Медведев как президент усилится настолько, что больше не станет нуждаться в услугах Путина как гаранта клановой стабильности – и если в услугах Путина перестанет нуждаться элита – то второй президент России с почетом покинет премьерское кресло, заявив, что его миссия выполнена, и теперь он будет влиять на развитие страны, возглавляя, например, подготовку к Олимпиаде в Сочи. А новый премьер-министр станет очередной «хозяйствующей» фигурой. Если же, напротив, Медведева не будут воспринимать как реального главу государства, и все нити управления страной будут находиться в премьерском кабинете, то спустя определенное время Медведев подаст в отставку с поста главы государства, чтобы дать возможность Владимиру Путину уже в законном порядке баллотироваться на этот пост. И в этом случае после внеочередных выборов вновь появится «хозяйствующий» премьер.
