Ирина Лагунина: В начале этой недели в Хельсинки прошел российско-финский гражданский форум, который проводится раз в год. В организации этого мероприятия приняли участие общественные организации Финляндии, а среди выступавших были финские политики, ученые, деятели культуры. Из России приехали правозащитники, представители оппозиционных партий, юристы, активисты неправительственных организаций. На форуме побывал наш корреспондент Андрей Бабицкий.
Андрей Бабицкий: Одной из наиболее обсуждаемых на форуме была проблема все возрастающей зависимости Запада от российских энергоносителей. Выступавшие российские и финские эксперты, политики, правозащитники говорили о том, что нефть и газ сегодня превратились в мощное оружие давления и многие западные политики боятся раздражать России, потому уклоняются от всякой критики в ее адрес. Кинорежиссер Андрей Некрасов, открывая форум, сказал, что сервилизм западных политических деятелей очень помогает российскому руководству распространять мифы и ложь о происходящем в России. Я попросил Андрея Некрасова высказаться на эту темы.
Андрей Некрасов: Мне кажется, что проблема отношения к России - это проблема в какой-то степени внутриполитическая западной жизни, она не громкая, потому что Россия в каком-то смысле не громкая страна, ее незаметно. Русский газ, а проблема России невелика. Западные элиты не совсем честны со своими собственными обществами, со своими собственными народами в отношении России. То есть не договариваются, не ставятся точки над i . Совершенно очевидно, что проблема Чечни, она вопиющая, потому что существуют некие числа страшные - двести тысяч плюс.., которые гуляют, цитируются в отношении нескольких геноцидов, то есть Дарфур, Судан. Да, об этом нужно говорить, об этом говорят, но сколько погибло у нас в Чечне, с каким результатом, с каким отношением Запада к нашим деятелям, которые несут ответственность.
Мне кажется, что права человека и вообще гуманизм, потому что права человека становятся все более и более затертым понятием, мы уже не понимаем, как Бродский говорил, не Ленинград, а сосиска, не Ленин не град, а права человека. Человек, гуманизм не только являются ценностью западного общества моральные, но они являются основанием успеха западного общества, в том числе и экономического. И об этом надо говорить.
Еще хотел сказать, что уникальность России в том, что о многих проблемах говорят открытым текстом, о России говорят закрытым текстом. Элиты западные имеют полную информацию и предпочитают не говорить. Газовая зависимость да, но даже об этом надо говорить открыто. Запад должен сказать, что прагматически он вынужден идти на сговор с Россией. Но так же не говорится. Когда лидер Финляндии, лидеры Западной Европы едут в Москву, они же не говорят, что мы во имя процветания, во имя того, чтобы в ваших домах, господа европейцы, было тепло, я пошла на заклание и жертвуя своими принципами. Нет, выдумывается всякого рода предлоги, всякого рода объяснения благовидные и это ведет ко лжи.
Андрей Бабицкий: Один из организаторов форума председатель финского ПЕН-центра писатель Юка Малинен уверен, что демократическая свободная успешная Россия была бы лучшим партнером для Финляндии.
Юка Малинен: Современная Финляндия страна довольно стабильная, развитая экономика, устойчивые социальные связи. То есть в этом плане наша экономика обеспечивает возможность быть нам независимыми. Мы можем всегда построить дополнительные электростанции, есть альтернативные формы. То есть при желании мы можем совместно с Европой обеспечить энергоснабжение независимо от России. Почему так не происходит? Я думаю, это от нашей истории. Все-таки наши ведущие политики воспитаны в тот период. То есть они научились тому, что Советский Союз – это большой страшный партнер, с мнением которого надо считаться. Естественно Советский Союз нельзя критиковать. И то, что Советский Союз диктует, это надо как-то принять и какими-то хитросплетениями облегчить свою участь. Осталось такой ментальный осадок у нашей политической элиты. Я имею в виду, что сейчас мы ориентируемся на Европу, на Евросоюз и не секрет, что мы довольно успешный член Евросоюза, наше слово довольно весомо во всех институциях Евросоюза. И в этом плане мы могли разговаривать совместно с Европой, вести переговоры с Россией на равных. Так, чтобы Россия не диктовала свои условия, которые способствуют возникновению энергосупердержавы. Видно, что цель Кремля это все-таки создание энергетического Советского Союза, внешняя политика которого напоминает внешнюю политику Советского Союза, просто ядерное оружие, красную армию заменяют нефть и газ. Я считаю, что такой разговор мы должны принять. И как член Евросоюза может обеспечить такую независимую позицию, если хотим. Финский народ хочет, как вы видели на форуме. Но к сожалению, большая часть готовы встать под команду Кремля. Я не считаю, что это соответствует долгосрочным интересам Финляндии, финской экономики и так далее. В советское время было такое понятие, как кремлевская карта. Человек мог ускорить свою карьеру, сотрудничая с Советским Союзом. То же наша экономика успешно торговала с Советским Союзом, экономика была московская или кремлевская карта. Все это кончилось экономическим и политическим крахом в конце 80 годов, когда Советский Союз не оказался таким сильным и вечным как думали наши политики. Сейчас Россия не такой страшный партнер, то есть войны, оккупации мы не боимся. Нам явно надо бороться своего рабского прошлого.
Андрей Бабицкий: В кулуарах форума я не раз слышал высказывания о бессмысленности подобных мероприятий, поскольку никуда за пределы данной конкретной аудитории информация о происходящем в России, нарушениях прав человека, контроле над медиа, продолжающейся кавказской войне не выйдет. Я спросил председателя организации «Голос Беслана» Эллу Кесаеву, действительно ли это так?
Элла Кесаева: Даже если не всегда приносит пользу такую, на какую мы рассчитываем, мы рассчитываем на понимание, на то, что мы правы. То, что наши права нарушили, кощунственно убили детей и чтобы люди об этом знали. Другие варианты достучаться до общественности, у нас свободной прессы в России маловато, а выезжать самим и вживую рассказывать о том, что случилось, я полагаю, что это правильно и это необходимо делать. Я думаю, что когда слушают очевидца того, что случилось, гораздо больший эффект, чем прочитать это и гадать действительно, это так было или нет.
Андрей Бабицкий: Вы думаете, что в вашей ситуации, вы сказали, что нет свободных СМИ в России, правда может придти в Россию извне?
Элла Кесаева: Я думаю, в нашей ситуации надо работать всесторонне, комплексно. Как говорят врачи: лечение нужно принимать комплексно. Надо использовать максимально внутриорссийские возможности, внероссийские, выезжать, говорить, судиться, заниматься расследованием, собирать материалы, свидетелей. Максимально все, что можно делать, пока мы можем это делать, мы должны это делать.
Андрей Бабицкий: Отдельное обсуждение было посвящено событиям на Кавказе. Чеченский историк Майрбек Вачагаев, проживающий ныне в Париже, считает, что разговоры об окончательном усмирении чеченцев несколько преждевременны.
Майрбек Вачагаев: Наблюдая за тем и читая о том, что пишут на Западе, удивляешься таким смелым выводам, что все закончилось, Чечня покорилась. Дело в том, что это не впервой для Чечни. В свое время я занимался периодом 19 века, периодом завоеваний и эти моменты мне сильно напоминают то, что происходило в 50-60 годах 19 века, когда стал вопрос о том, стоит ли нам продолжать борьбу с оружием или мы уходим внутрь себя. Это была философия Кунта Хаджи, который призвал для самосохранения нации принять форму внутренней борьбы, борьбы сердцем, как он говорил, и умом, но не с оружием. В тот период это было актуально, численность населения достигла катастрофического минимума, 98 тысяч, которые давали на тот период русские архивные данные. Сегодня происходит чуть-чуть по-другому, но в генеральной линии то же самое практически, то, что предлагается, чеченцы приняли в силу жесткого давления со стороны России. Не потому что полюбили Россию за уничтоженный Грозный, республику, за тысячи убитых и за десятки тысяч похищенных людей. Нет, это не любовь, резко проявленная любовь к государству. Здесь происходит исключительно замыкание, якобы формальное признание: хорошо, делайте, что хотите, мы согласны делать вид, что принимаем. Но на самом деле все продолжается в том смысле, что люди не воспринимают. Это элементарно можно наблюдать на настроениях молодых людей.
