Юрий Жигалкин: Встревоженный Уолл-стрит предчувствует новые финансовые потрясения. Страсти вокруг кубинского эмбарго. ФБР пытается выйти на след крупнейшего мошенника. Таковы темы уик-энда в рубрике «Сегодня в Америке».
Основные индексы курсов акций упали на прошлой неделе на три процента. Впервые за три месяца индекс Доу Джонса опустился ниже отметки 12 тысяч пунктов и вернулся к уровню середины 2006 года. Причина очевидная: инвесторы вновь запаниковали. Они, кажется, разуверились и в эффективности мер защиты финансовой системы, предпринимаемыми Федеральным резервным банком, и в работоспособности гигантского пакета экономического стимулирования, утвержденного Конгрессом. Это может означать лишь одно, считает видный американский экономист Стивен Ханке: худшее еще впереди, и оно может оказаться неприятнее, чем ожидают многие.
Стивен Ханке: Проблема, с которой мы столкнулись, гораздо масштабнее, чем официальные лица и ведущие финансисты готовы признать. Главная из них: банкам все еще предстоит списать гигантские суммы из своих активов, потенциально - сотни миллиардов долларов, выданные в виде различные кредитов некредитоспособным заемщикам, кредиты, которые банки не смогут никогда вернуть. Это в основном касается американских ипотечных кредитов, но половина наиболее рискованных из них финансировалась европейскими банками и инвесторами, гнавшимися, как им казалось, за надежным и высоким возвратом на капитал. В результате никто сейчас не может сказать, каковы реальные активы многих американских и европейских банков, насколько они крепки. Сейчас банки не хотят одалживать даже друг другу, не зная, смогут ли они получить эти деньги обратно.
Юрий Жигалкин: И к чему такая неизвестность может привести?
Стивен Ханке: Даже Международный валютный фонд в недавнем отчете предполагает, что банкам придется списать около триллиона долларов. Если это так, то международная кредитная системы будет заморожена, банки не будут давать кредиты. Результат – глобальная стагнация, подобная той, что испытала Япония в девяностых годах: в течение десятилетия нулевой рост. Развивающимся странам такой прогноз сулит большие беды. МВФ предрекает, например, что экономические рост в них снизится на 15 процентов, я лично думаю, что на все 25. То есть китайский экономический рост составит не 10 процентов, как в последнее десятилетие, а 7,5, и это обернется катастрофой для страны, это может привести к волнениям, поскольку сразу упадет занятость.
Юрий Жигалкин: Что можно сказать о России?
Стивен Ханке: Это коснется и ее, замедление экономического роста и в России неизбежно. Но пока последствия будут менее ощутимыми, поскольку на ее главный ее экспорт – природные ресурсы – сохранится в ближайшее время спрос, и по этой причине Россия выглядит более стабильной, чем другие развивающиеся страны, в том числе и для западных инвесторов.
Юрий Жигалкин: Говорил известный американский экономист, профессор Университета Джонса Хопкинса Стивен Ханке.
Многие на Уолл-стрит, впрочем, надеются, что редкостно благоприятные для России и неблагоприятные для других условия, обеспечившие гигантский рост цен на природные ресурсы, главным образом нефть, – феномен временный. Большие надежды вселило в них неожиданное решение Китая повысить цены на бензин внутри страны на 18 процентов. Как надеется Уолл-стрит, это поможет сбить ненасытный аппетит китайцев к нефти. Почему правительство Китая приняло такое решение? Этот вопрос Аллан Давыдов задал Шону Рэндолфу, президенту Сан-францисского экономического форума.
Шон Рэндолф: Очевидно, китайское правительство вынуждено признать, что темпы роста внутреннего потребления энергоносителей чрезвычайно высоки. Если 10-20 лет назад пекинские лидеры способны были безоглядно субсидировать этот сектор, то сегодня они просто не могут игнорировать рост затрат на производство и импорт энергии.
Аллан Давыдов: Можем ли мы ожидать немедленного сокращения объема китайского нефтяного сектора и, как следствие, падения цен на нефть в глобальном масштабе?
Шон Рэндолф: Я не предвижу немедленного падения объемов китайского импорта нефти. Китайцы сейчас потребляют огромное количество нефти, и продолжат потребление на этом уровне еще много лет. К тому же китайская экономика продолжает динамично развиваться, в последние годы этот рост составлял 11 процентов. Сейчас он немного замедлился и, как ожидается, в текущем году составит 9 процентов. Соответственно, импорт нефти немного сократится, но не упадет. Это несколько ослабит давление на мировой нефтяной рынок, который, как известно, чутко реагирует на прогнозы ожидаемого в будущем спроса. Скорее именно восприятие этих прогнозов нефтетрейдерами сыграет большую роль, чем фактическое снижение объемов импорта нефти Китаем.
Аллан Давыдов: Поддержание низких цен на энергоносители на внутреннем рынке – это, по большому счету, хорошо или плохо для экономики?
Шон Рэндолф: Китай не уникален своей практикой государственного субсидирования энергетической сферы. Такая практика особенно распространена в странах, которые сами являются крупными производителями нефти и газа. Низкие розничные цены на бензин и другие энергоносители особенно активно поддерживаются в таких странах как Саудовская Аравия и Венесуэла. Тамошним лидерам представляется естественным, что коль они это производят, они могут себе это позволить. Но проблема субсидий в том, что они стимулируют высокий уровень потребления нефти. Если цена на нефть ниже рыночной, то люди ни в чем не ограничены, их просто подталкивают потреблять больше и больше. Если же цена повышается, это отражает фактические рыночные тенденции и стимулирует к меньшему потреблению. Странам, подобным Китаю, сейчас предъявлен огромный счет на оплату импортируемой нефти и других энергоносителей. Не исключено, что удорожание топлива повлечет замедление экономического роста в Китае и даст дополнительный толчок инфляции. Но Пекин осознает, что субсидии становятся опасными и для экономики, которая искусственно перегревается, и для государственного бюджета, именно поэтому Китай вынужден поднять цены для своих граждан.
Аллан Давыдов: Сказал Шон Рэндолф, президент Экономического форума Залива Сан-Франциско.
Юрий Жигалкин: Он комментировал неожиданное решение китайских властей повысить цены на бензин на внутреннем рынке.
В Соединенных Штатах эмоционально восприняли решение Европейского союза формально отменить экономические санкции против Кубы. Для американцев отношения с кубинским режимом были трудной темой в течение четырех десятилетий, когда Вашингтон пытался расшатать репрессивную систему с помощью экономического эмбарго. В то время как сомнения по поводу разумности такого подхода выражаются даже известными политиками, стратегия США остается неизменной.
Слово – Яну Рунову.
Ян Рунов: Представитель Госдепартамента Том Кейси заявил: «Мы не видими на Кубе никакого фундаментального отхода от диктатуры Кастро и у нас нет оснований считать, что настало время для смягчения санкций. Мы не поддерживаем ни Европейский Союз, ни кого-либо ещё, кто решил теперь смягчить санкции».
Президент исследовательского фонда Atlas Economic Research Foundation Алехандро Чафуен считает, что ошибки в отношении Кубы допускают и Европейский союз, и США. Он говорит, что для Америки отношения с Кубой – болезненный вопрос, и достаточно противоречивый.
Алехандро Чафуен: Я не люблю двойной стандарт. Принципиально неверно, когда эмбарго против Южной Африки, нарушавшей права человека, ни у кого не вызывало сомнений, тогда как по поводу эмбарго в отношении Кубы единого мнения в международном сообществе почти никогда не было. В то же время я за то, чтобы предоставить возможность Раулю Кастро пойти по пути смягчения режима. Режим всё равно останется кастровским, коммунистическим, но, возможно, с элементами оттепели, как было в Советском Союзе в первые годы правления Хрущёва. Европейский Союз конечно же вправе вести в отношении Кубы самостоятельную, независимую от США политику, но еврепейцы не должны закрывать глаза на продолжающиеся нарушения прав человека на Кубе. В то же время надо признать, что санкции никак не помогли изменить политику кубинского руководства.
Ян Рунов: Критики решения Европейского Союза считают, что отмена эмбарго поможет коммунистическому режиму продержаться дольше.
Алехандро Чафуен: Чем больше взаимодействия с внешним миром у Кубы в этот переходный период, тем, как мне кажется, больше шансов разрушить железный занавес, за которым Гавана держит свой народ. Понятно, что ослабление или отмена санкций на руку кастровцам. Но продолжение санкций вряд ли что-то изменит в ближайшие годы. А расширение контактов с Западом может принести хоть какой-то свежий ветерок перемен. Я не настолько наивен, чтобы верить в демократизацию Кубы при Рауле Кастро, но я и не настолько догматичен, чтобы настаивать на бесконечном продолжении санкций до тех пор, пока не произойдёт коренная смена режима. Тем более что Запад спокойно сотрудничает со многими другими режимами, нарушающими права человека, – это и мусульманские страны, и коммунистические. Поэтому и политика в отношении Кубы не должна быть неизменной.
Ян Рунов: Так считает Алехандро Чафуен, президент Американского исследовательского фонда Atlas Economic .
Юрий Жигалкин: Мнение Вашингтон пока остается другим.
Федеральное бюро расследований пытается выйти на след, возможно, крупнейшего мошенника в истории Соединенных Штатов. Бывший глава инвестиционного фонда сорокавосьмилетний Сэмуэл Исраэл исчез на прошлой неделе, в день, когда он должен был начать отбывать тюремное заключение за кражу более чем четырехсот миллионов долларов у инвесторов. Следователи полагают, что он скрылся, симулировав самоубийство. В пятницу была арестована его подруга и возможная сообщница.
Рассказывает Владимир Морозов.
Владимир Морозов: Эксперты отмечают высокую квалификацию 48-летнего финансиста. Он сумел обмануть не рядовых вкладчиков, а опытных профессиональных инвесторов. Его фонд принимал вклады не менее 5 миллионов. Самуэл Израэл говорил клиентам, что инвестирует их средства в различные фонды, которые на самом деле были фиктивными. Фиктивной была и созданная им аудиторская фирма, которая, якобы, периодически проверяла деятельность финансиста и его организации – «Бэйью фондс».
Говорит адвокат Росс Интелисано.
Росс Интелисано: Я думаю, это один из самых наглых случаев мошенничества в истории так называемых хэдж-фондов. И случай самый крупный. Так или иначе, похоже, что история подходит к концу. Вначале Самуэл Израэл обманывал частных инвесторов, теперь пытается уйти от федерального правительства.
Владимир Морозов: ФБР предупреждает, что беглец вооружен и очень опасен. В апреле его приговорили к 20 годам заключения, и на прошлой неделе он должен был явиться для отбытия срока в тюрьму в городе Бостоне, где содержат заключенных, которые нуждаются в длительном лечении. У финансиста серьезно больна спина и ему необходима очередная операция. В тот день, когда Самуэл Израэл должен был приехать в тюрьму, его внедорожник был обнаружен посреди моста Bear Mountain , который пересекает реку Гудзон севернее Нью-Йорка. На пыли, покрывавшей капот, было пальцем выведено «самоубийце не больно». Тело предполагаемого самоубийцы найти не удалось.
Росс Интелисано: Те, кто его знают, считают, что он вряд ли покончил с собой. Последние 8-9 лет он вел, так сказать, красивую жизнь отъявленного мошенника. И вовсе не собирался оказаться в тюрьме.
Владимир Морозов: Позже стало известно, что подруга беглеца Дэбра Райан, с которой они жили в городе Армонк, штат Нью-Йорк, помогала ему грузить и снаряжать в дорогу другую машину «recreational vehicles» (автомобиль со спальными местами), в котором он и начал побег. Полагают, что Дэбра Райан и доставила Самуэла Израэла от брошенной к этой второй машине. В широко распространенной листовке ФБР говорится, что беглец все еще может быть в своем так называемом доме на колесах - это « Coachmen Freelander » выпуска 2007 года, цвет белый.
Дэбре Райан предъявлено обвинение в том, что она помогла преступнику скрыться. Она отпущена на свободу под залог в 75 тысяч долларов. Злые языки поговаривают, что теперь она тоже сбежит. Хотя ей угрожает не 20 лет тюрьмы, как ее милому, а всего до 10.
Юрий Жигалкин: Интересно, что единственным надежным убежищем для Роберта Веско, легендарного предшественника Исраэла по мошенничеству, стала Куба. Знаменитый беглец, также бежавший с деньгами инвесторов, проявился на острове в 80-х годах. Там он и закончил свои дни двадцать лет спустя. Какова судьба присвоенных им 200 миллионов долларов – неизвестно.