Для более эффективной борьбы с коррупцией в России будет написан новый закон. Об этом говорят в последние дни, как о начале реализации нового национального проекта - плана по борьбе с коррупцией, который родился в стенах администрации Кремля. Ожидается, что проект закона будет готов к рассмотрению осенью. Из наиболее интересных ожидаемых нововведений - под защиту государства попадут и неправительственные организации, и журналисты, ведущие антикоррупционные расследования. Чего от этого ждать журналистам, если о защите свидетелей в России пока ничего хорошего не слышно? Руководитель Центра экстремальной журналистики Олег Панфилов считает, что журналисты останутся незащищенными в любом случае:
- Речь идет не столько о букве закона, сколько об атмосфере в обществе, атмосфере, во-первых, недоверия к журналистике. Во-вторых, определение журналистики, как по большей части, государственной пропаганды. Журналисты находятся в той нише общества, когда и общество, и государство к журналистам относятся крайне отрицательно, и не верят им. Поэтому говорить о том, что журналисты могут быть защищены, тогда когда они пишут о коррупции, не приходится. Возможностей опубликовать статью, раскрывающую коррупционные преступления какого-либо чиновника, становится все меньше и меньше. Их просто негде публиковать.
- Даже если предположить, что государство готово защищать журналистов, которые еще продолжают работать в таком жанре как журналистское расследование, то все равно присутствует некая абсурдность самой формулировки. Расследование коррупции во властных структурах и защита от властей - такое совмещение на практике мало возможно в России.
- Вообще-то, да. В этом есть очень много смешного, на самом деле. Потому что власть пытается журналистскую профессию выделить в какую-то особенную. На самом деле, защищать от чего? Это все равно, как разговоры, которые ведутся по поводу публикаций ксенофобских статей, по поводу разжигания национализма или какой-либо неприязни, о введении каких-то новых законов или каких-то правил. Существует Уголовный кодекс, который должен наказывать за такие публикации или высказывания политиков, разжигающих межнациональную рознь. Но Уголовный кодекс не работает, и не работают, прежде всего, прокуроры, которые должны наблюдать за соблюдением законов. Напоминает ситуацию в Узбекистане, где существует великолепный пакет из 14 законов, самых демократичных по содержанию на постсоветском пространстве, но ни один из этих законов не работает, потому что в Узбекистане сложилась такая политическая атмосфера, такой политический авторитарный режим.
- Журналистское расследование идет, как правило, альтернативными путями, не такими, как официальное следствие. Как быть с правом журналиста прибегать к собственным источникам, раскрывая их только в ряде случаев, которые описаны уже действующим сейчас законодательством?
- Вы абсолютно правы. Чтобы государство защитило журналиста, который написал о каком-либо коррупционном преступлении, оно должно принять это решение на основании чего-то. На основании той информации, которая уже опубликована. Таким образом, государство вынуждено было запрашивать журналистов или требовать от них раскрытия источника информации для того, чтобы убедиться - действительно ли это является преступлением, а не является плодом вымышленной какой-либо информационной атаки. Здесь очень много странностей в этой инициативе.
- Часто звучит такая мысль, что физическая защита журналиста, занимающегося расследованиями, особенно важна в регионах, где журналисты и пресса находятся под большим давлением власти. Как вы полагаете, отсутствие расследовательской журналистики в регионах связано, прежде всего, с тем, что негде опубликовать результаты, или все-таки с незащищенностью журналистов?
- И то и другое. К сожалению, очень много политиков - юридически безграмотных людей. В этом случае, они комментируют любую инициативу с какой-то своеобразной политической, а не юридической точки зрения. А что касается преступлений против журналистов, то я вынужден напомнить, что, по нашему мониторингу, из большинства случаев нападений и избиений журналистов, большинство из них делаются публично. То есть когда есть свидетели, когда на журналистов нападают депутаты разных уровней или какие-то государственные чиновники. И журналисты остаются незащищенными, потому что этих чиновников никто не наказывает.
- В случае принятия подобного закона что-либо в расследовательской журналистике изменится?
- Нет, я думаю, что абсолютно ничего не изменится. Потому что законы в России традиционно применяются выборочно. Точно так же, когда высказывались опасения о действии закона о борьбе с экстремизмом. Мы об этом предупреждали и сейчас видим, что этот закон применяется только к тем людям (политикам или журналистам), которые надоели власти, а тем политикам и журналистам, которые являются пропагандистами или сторонниками «Единой России», удается избежать действия этого закона. Так что, и этот закон, скорее всего, будет или никому не нужен, или будет применяться только в отношении каких-то определенных лиц.
