«Юра прежде всего умел дружить. У него была такая идея, что надо всех хороших людей друг с другом перезнакомить, и вот это и есть борьба за мир. Времена, когда мы с Юрой познакомились, это были времена московских кухонь, и одной из таких примечательных московских кухонь была маленькая однокомнатная квартирка Юры в Очакове, где собиралось невероятное количество людей, удивительно разных. Там какой-нибудь футбольный фанат мог встретиться с полковником милиции, там были известные люди, Ролан Быков, например, Эдуард Успенский… Такая была квартира на первом этаже, куда люди могли ночью залезть в окно, ее называли «крейсер "Очаков"». Допустим, спал на диване - и вдруг на тебя кто-то мог свалиться. И это было противостояние той тоталитарной скуке, которая царила в 70-е - начало 80-х годов.
Он, собственно, был таким институтом, то есть такой сам по себе институт под названием «Юра Щекочихин», которого больше в нашем обществе и нет. Этот институт помогал людям в тех ситуациях, в которых никакая другая государственная система помочь не могла.
Журналистом он был с удивительным чутьем. Даже не то, как он писал, а как он видел тему, как он осмеливался о чем-то говорить, и как он первым начинал говорить, в том числе об оргпреступности в СССР. «Лев прыгнул» называлась статья в «Литературной газете» - что она есть, эта оргпреступность. Или в нашей «Новой газете» - о наградах, которые получили генералы ФСБ за проваленные в сущности операции. Перечислять можно очень долго.
Юра был одним из тех депутатов Госдумы, кого пребывание в этом учреждении совершенно не испортило».
