Программу ведет Александр Гостев. Принимают участие обозреватели Радио Свобода Кирилл Кобрин, Ефим Фиштейн.
Александр Гостев: В Париже на саммите стран Евросоюза и некоторых государств Ближнего Востока и Северной Африки объявлено о создании так называемого Средиземноморского союза. Инициатор создания организации - президент Франции Николя Саркози. В планах союза - совместные экологические и культурные проекты, посредничество в разрешении ближневосточного конфликта. В рамках саммита уже прошла встреча между израильским премьер-министром Эхудом Ольмертом и главой Палестинской автономии Махмудом Аббасом. Эксперты и журналисты по-разному оценивают создание Средиземноморского союза. Некоторые считают это личным успехом Саркози, другие утверждают, что первоначальных своих целей Париж не смог добиться - из-за противодействия Германии. О новом союзе, его целях и уже возникающих проблемах мой коллега Кирилл Кобрин побеседовал с обозревателем Радио Свобода Ефимом Фиштейном.
Кирилл Кобрин: Ефим, итак Средиземноморский союз, о котором говорила Франция устами президента Саркози, создан. Можно ли говорить, что это победа внешнеполитическая французского президента, Франции вообще?
Ефим Фиштейн: Французский президент, несомненно, будет именно так трактовать создание Средиземноморского союза. Однако надо сразу сказать, что первоначальная идея не была воплощена в жизнь. Идея заключалась в том, чтобы создать сильную группу поддержки из средиземноморских стран, которая обеспечит Франции повышенный политический вес внутри Европейского союза. Вследствие противодействия Германии, да и ряда других европейских стран, однако же, окончательный вариант был несколько иным. Был создан Средиземноморский союз, который включает в себя все страны-члены Европейского союз плюс страны, выходящие на Средиземное море и даже такие страны, как Мавритания, которая, насколько мне известно, все-таки на Средиземное море не выходит. Тем не менее, 43 страны, которые вошли в этот союз, это практически все страны региона плюс Европа, за исключением Ливии, которая противилась созданию этого союза, и чей лидер Муамар Каддафи не приехал на встречу в Париж.
Тем не менее, повторяю, это можно считать в принципе неким успехом Франции, поскольку все-таки союз создан. Кстати, зародыш такого союза имелся и раньше, назывался он Барселонским процессом. Сейчас полное название союза "Барселонский процесс: Средиземноморский союз".
Кирилл Кобрин: Можно было бы выделить два, скажем так, концептуальных аспекта этого союза, один исторический, если угодно, историософский? Европейская цивилизация зародилась на берегах Средиземного моря, Древняя Греция, Древний Рим, Римская империя, в общем, обнимала Средиземное море, и это море было внутренним озером Римской империи. В этом смысле Средиземноморский союз может претендовать на то, что стать каким-то очень отдаленным, конечно, и в новых политических обстоятельствах наследником именно Римской империи? Прагматический аспект тоже ведь достаточно прост, потому что одна из главных проблем современной Европы - это проблема эмиграции, особенно незаконной эмиграции, в основном это эмиграция из стран Африки идет, через Средиземное море. Таким образом, этот союз мог бы способствовать, по крайней мере, ослаблению наплыва мигрантов, особенно нелегальных.
Ефим Фиштейн: Именно эта цель, которую Вы сейчас сформулировали, Кирилл, и не присутствует в списке задач, которые будет решать Средиземноморский союз в ближайшее время. Нет там ни приостановки эмиграции нелегальной в Европу, нет там и урегулирования ближневосточных и прочих конфликтов. Зато там есть целый ряд других целей, имеющих вполне прагматическое применение, я бы сказал. Это очищение вод Средиземноморского бассейна, это установление морских и прочих коммуникаций, путей сообщения между странами, скажем, Магриба и Европой, Южной Европой в частности, это создание новых образовательных институтов, в частности средиземноморского университета и обмен студентов между странами всего бассейна Европейским союзом и целый ряд других прагматичных задач. Однако никто не сомневается в том, что именно две сформулированные вами задачи являются фактически важнейшими. Попытка добиться такой координации между странами, поставляющими нелегальных эмигрантов, и странами, их принимающих, чтобы этот поток можно было прекратить.
Кирилл Кобрин: Президент Саркози считает себя, называет себя голлистом, наследником генерала Де Голля. С другой стороны, по крайней мере, мы с вами уже обсуждали, во время предвыборной кампании очень много говорилось о проамериканских симпатиях Саркози, он знает английский язык, что для француза уже довольно редкая, надо сказать, вещь, особенно для французского политика. Так вот эти вещи здесь как бы не сходятся, потому что явное вот это стремление Франции играть соло, играть роль великой державы не только внутри Европейского союза, но, как мы видим, и за его рамками. В частности участвовать активно в ближневосточном мирном процессе говорит о том, что Франция вновь, как при Де Голле, пытается себя противопоставить американской политике.
Ефим Фиштейн: В этом нельзя было с самого начала сомневаться. Проамериканская позиция Саркози была, скорее, декларативной. Его уже первые шаги показали, что он не собирается серьезно отходить от тех целей, которые ставил для Франции Де Голль и все его наследники. Тем не менее, говорить об эффективности нового образования пока еще очень сложно. Нужно учесть, что даже Европейский союз не может найти общего знаменателя по ряду внутри- и внешнеполитических вопросов, тем сложнее будет искать общий знаменатель для такого большого, цивилизационно разнообразного круга государств, какое представлено в Средиземноморском союзе. Так что действенность этого образования пока еще весьма условна.
Кирилл Кобрин: И последний вопрос, связанный, собственно, с Европейским союзом. Потому что, с одной стороны, это, конечно, проект, возникший внутри Европейского союза и включающий в себя, так сказать, ЕС. С другой стороны, как известно, была довольно серьезная оппозиция этим планам, особенно со стороны Германии. Действительно довольно комично выглядит участие, например, Швеции или той же Германии в Средиземноморском союзе.
Ефим Фиштейн: Не только этих двух названных стран, но, скажем, страны Балтии, включая Эстонию, Литву, Латвию. Это, конечно, все выглядит весьма странно. Никакого выхода к Средиземному морю у этих и других стран Центральной Европы, скажем, нет и не предвидится. Это лишь говорит о том, что происходит и продолжается процесс размывания контуров. Европейский союз сейчас вступает в более-менее тесное сотрудничество со странами Магриба, Северной Африки, Ближнего Востока. Это процесс размывания контура и фактически процесс ослабления интеграционного потенциала Европейского союза как такового. Как только эти страны получат, скажем, даже совещательные, ассоциативные или какие-то другие права, включая право голоса, право принятия участия в решениях, действенность Европейского союза может только снизиться от этого. Это как, если мы станем подливать воду в водку, естественно, что ее крепость от этого не усилится.
