США прошли путь от сознательного, при Рузвельте, замалчивания Голодомора в Украине до покаянного, при Рейгане, признания его геноцидом против украинцев.
Какой путь пройдёт Россия? Очередной повод для этого вопроса она дала устами своего нового президента, заявившего на днях, что признание Голодомора геноцидом для неё оскорбительно.
«Американское правительство своевременно получало достаточно информации о голоде 1932-33 годов в Украине, однако не признавало его публично и почти не реагировало», – сказано в докладе Комиссии президента и Конгресса США по исследованию Голодомора (1988). Рузвельт торопился во что бы то ни стало установить дипломатические отношения с Москвой. Он полагал, что подорванное Великой депрессией народное хозяйство США получит в своё распоряжение необъятный советский рынок. Расчёт не оправдался, а был ли отмолен взятый на душу грех, неизвестно. Приговор же Комиссии беспощаден: администрация Рузвельта «участвовала, хотя и не непосредственно, в самом, быть может, успешном в истории отрицании геноцида».
В Украине не закрывают глаза на то, что от голода в 1932-33 годах страшно пострадали Казахстан, Поволжье, Кубань. Но там голод был допущен, а в Украине – организован. Национальность людей, умиравших в Казахстане, Поволжье, на Кубани, для Сталина не имела значения. А национальность людей, умиравших в Украине, для него имела значение. Ему было важно сломить украинское крестьянство, чья склонность к коммунизму вызывала у него большие и обоснованные сомнения. На Украину была обрушена адская смесь социоцида с геноцидом. Состав этой смеси, в общем, ни для кого не был тайной, потому что не особенно скрывался. Обычно приводятся высказывание Ворошилова на XVII съезде ВКП(б): "Мы пошли изначально сознательно на голод, потому что нам был нужен хлеб, но жертвами голода были нетрудовые элементы и кулачество" и С.Косиора –там же: «Борьбу с националистическим уклоном мы начали с большим опозданием – только в 1933 году и удалось разгромить национализм и очистить атмосферу". Советский руководящий состав всегда отдавал себе отчёт в подлинном смысле слов обоих. В Украине же с самого начала всё понимало не только начальство, но буквально каждый человек, знавший о Голодоморе по себе или по рассказам.
Сегодня несколько иначе. Многих смущает то, что голодом не уничтожались украинские города – только сёла. Готовы назвать это социоцидом, но не геноцидом. Насколько органично оба злодейства совмещались в сталинской политике, настолько трудно – в современных головах. Голодомор осуществлялся местными властями, то есть, украинцы губили украинцев. Это тоже нарушает «чистоту эксперимента»: здесь, мол, скорее что-то вроде особой гражданской войны, чем геноцид. Сюда примыкает теория «зернового кризиса» (её когда-то придерживался, по недостатку знаний, и автор). Она гласит, что советская власть просто в силу своей неопытности и, конечно, бесчеловечности не сумела справиться с неожиданной для неё проблемой.
Эти соображения и сомнения, законные и, в общем, безобидные в научном разговоре, оказались оружием в политической и культурно-идеологической борьбе, обострившейся в Украине после Оранжевой революции. Их предъявляет сила, противостоящая Майдану, – сила советской архаики, как назвал её один из украинских политиков. В той мере, в какой путинизм представляет собою российскую советскую архаику, он не может не приветствовать украинскую советскую архаику. Кроме чистогана, им делить нечего.
Так какой же путь пройдёт Россия? Думается, тот же, что и США. Геноцид украинцев будет признан в ходе неизбежной демократизации страны – в том самом порядке, в каком была упразднена КПСС, распущен СССР, восстановлены в правах частная собственность и рыночные отношения, погребены останки последнего российского царя. Этот акт ознаменует собою разрыв с путинизмом как с откатом от революции 1991 года. Так произойдёт окончательный отказ от государственной политики приукрашивания советского прошлого.
