Ссылки для упрощенного доступа

Споры об эвтаназии в Германии


Ирина Лагунина: Уход из жизни по собственной воле или право человека самому приостановить свой жизненный путь. Это право всегда оспаривалось церковью. Самоубийц хоронили за оградами кладбищ. Их, так или иначе, осуждало общество. Но Владимир Маяковский, публично осудивший самоубийство Сергея Есенина, также покончил с собой спустя 7 лет. Тема самоубийства во многих странах фактически под запретом. Германия здесь не исключение. Но в последние дни эта тема неожиданно стала предметом широкой общественной дискуссии в стране. Рассказывает наш корреспондент в Берлине Юрий Векслер.



Юрий Векслер: При посещении немецких кладбищ один взгляд на даты жизни может любого наполнить оптимизмом. Люди в развитых странах действительно живут все дольше. Как результат - ответ тележурналисту уже немолодого немца, везущего в инвалидном кресле свою мать на прогулку, ответ на вопрос, обсуждал ли он с матерью когда-нибудь тему ее ухода из жизни и пожеланий ее по этому поводу.



Я должен признаться, что в такой форме – нет. Почему?


Наверное, потому что, как и многие, я отодвигаю такой разговор как можно дальше, но пока он действительно преждевременен. Моей маме всего 89 лет.



Юрий Векслер: Но рано или поздно тема ухода из жизни, в том числе, порой и тема добровольного ухода, становится для человека актуальной. И вот бывший министр юстиции Гамбурга Рогер Куш взбудоражил общественность страны, открыто объявив, что участвовал - как помощник - в самоубийстве 79-летней вполне здоровой женщины Беттины Шардт, решившей уйти из жизни, так как осталась одна и боялась переселения в дом престарелых. Куш, по его словам, предоставил в распоряжение женщины смесь препаратов, действовавшую как яд.


Сам же он покинул помещение до принятия яда одинокой женщиной и вернулся в помещение уже после наступления смерти. Он установил, однако, в квартире женщины телекамеры, а затем продемонстрировал эту видеозапись, как и видеозаписи своей беседы с женщиной перед ее добровольной кончиной. Многих возмутило то, что Куш не сделал попытки отговорить Беттину Шардт. Как считают юристы, шансы привлечь к суду Рогера Куша отсутствуют, несмотря на то, что в Германии оказание помощи при самоубийстве, в принципе, уголовно наказуемо. Куш и до этого случая уже был известен своей активностью в идее помощи людям в добровольном уходе из жизни, и ранее заявлял, что изобрел и запатентовал аппарат для самоубийств, который, после нажатия кнопки сам (без помощи человека) вводит яд в тело желающего умереть.


Главным убеждением разрушителя табу и нарушителя спокойствия Рогера Куша является принцип свободы воли и волеизъявления:



Роегр Куш: Если человек хочет уйти из жизни путем суицида и при этом, тем не менее, ищет сопровождающего и поддерживающего его на этом пути человека, то находит ли он такого человека или нет, это отдельный вопрос. Исходным пунктом здесь для меня является самостоятельное решение каждого отдельного человека.



Юрий Векслер: Тема оказания помощи желающим добровольно уйти из жизни после этого случая активно обсуждается в Германии, чего Рогер Куш, собственно, и добивался. Общественная дискуссия о праве на суицид и о праве на помощь в его осуществлении имеет правовые, гуманистические, этические и медицинские аспекты. Согласно опросам населения, большинство немцев хотели бы, чтобы возможностей избежать мучений на последней фазе жизни или «растительной жизни» в разного рода богадельнях, было больше – в том числе и с помощью безболезненного самоубийства медицинскими методами. А политики - как публичные христиане, так и помнящие о нацистской практике эвтаназии - умерщвлении душевнобольных, умственно отсталых и инвалидов - хотели бы ужесточить закон и наказание за оказание помощи в добровольном уходе из жизни. Однако в некоторых европейских странах - в Бельгии, Голландии и Швейцарии - возможности законной помощи такого рода уже существуют. Там активно работает организация под названием Дигнитас. За 10 лет своего существования специалисты Дигнитаса помогли покончить с собой более восьмистам человек, большая часть которых – немцы.


На одной из дискуссий на эту тему в Германии Эдит Фукс, вдова актера, по своей воле ушедшего из жизни в Швейцарии, где ему была сделана смертельная инъекция, процитировала своего мужа:



Эдит Фукс: Он сказал: «Я хочу достойно и сознательно умереть. И добавил, что он еще в силах и ясном уме и я сам могу решать, что мне делать».



Юрий Векслер: Это и есть позиция многих, обращающихся пока к швейцарской организации. Существуют ли альтернативы в ситуациях, ведущих к самоубийству?


Да, безусловно. Одна из них – это возникшие за последние годы в Германии так называемые хоспис-клиники – маленькие больницы для неизлечимо больных людей, дни которых с врачебной точки зрения сочтены. В таких домах, где сделано максимум для облегчения страданий людей и где неотвратимость конца принимается всеми как скорая данность, на удивление хорошая атмосфера и, как правило, хорошее настроение обитателей. На этом фоне часто возникают и последние дружбы, и последняя любовь живущих там свои последние дни людей.


Говорит главный протестантский пастор земли Нижняя Саксония Маргот Кессманн.



Маргот Кессманн: Я отношусь с большим пониманием к страху людей потерять возможность самостоятельно принимать решения и стать игрушкой обстоятельств. Я попыталась бы убедить любого, желающего покончить с собой, и объяснить ему, что воля пациента в официальном письме может быть ясно выражена в том, какое лечение человек желал бы для себя на той или иной стадии болезни.



Юрий Векслер: Речь в данном случае идет об узаконенной в Германии заранее выраженной в специальном документе воле человека, определяющей, насколько и в какой степени он хочет, чтобы его жизнь поддерживали, например, с помощью подключения к аппаратам «искусственное сердце», «искусственная почка» и так далее. Письмо с выражением своей воли на эту тему носит, например, при себе бывший канцлер Гельмут Шмидт, которому в этом году исполнится 90 лет.


Маргот Кессманн продолжает:



Маргот Кессманн: К сожалению, пока существует недостаточно хоспис-учрежденией , которые могли бы с достоинством и любовью сопровождать человека на его последней жизненной стадии. Медицина в вопросах обезболивания достигла большого прогресса, и никто не должен уже сегодня страдать и мучиться от болей, но сама проблема для Германии огромна, так как 87 процентов умирающих в нашей стране, умирают не в тех условиях, какие были бы сегодня возможны и этически желательны.



Юрий Векслер: Интересно, что для Рогера Куша нет противоречия между желанием покончить жизнь самоубийством и религиозными убеждениями:



Рогер Куш: Я протестант и не вижу в этом ни помехи в моей деятельности, ни поддержки. Церковь является поддержкой в моей собственной жизни, но не в вопросе помощи при суициде. Я считаю себя христианином. Ответ на вопрос, верю ли я в Бога, для меня прост и легок: да, конечно. Из этого я не делаю вывода, что человек, с которым я имею дело, также должен быть христианином или вообще верить в Бога. Госпожа Шардт, с которой я почти не говорил на религиозные темы, скорее всего, была атеисткой. Но это не мешало мне ее слушать, так как, решение вопроса, что человек делает из собственной жизни, не может меняться под влиянием христианских убеждений, хотя люди, подобные госпоже Кессманн, всегда производят впечатление, как будто христианство в нашей стране имеет патентованные рецепты и ответы на вопросы по поводу трудностей конца жизни. Такими возможностями не обладает и христианство.



Юрий Векслер: Говорит Маргот Кессманн:



Маргот Кессманн: Я много раз присутствовала при последних часах и минутах жизни людей и хочу сказать, что эти ситуации требуют времени, любви, терпения и внимания, которых у многих людей просто нет. Деньги здесь тоже нужны, но в первую очередь - терпение и любовь. Мы здесь говорим об отдельных случаях, но в Германии ежегодно умирает более 800 тысяч человек. И мы что, должны сказать таким людям: вы можете сделать это быстро и эффективно, у нас есть быстродействующие инъекции или машины смерти и тому подобное? Или же наше общество найдет все же время, любовь и внимание, чтобы проводить этих людей из жизни достойно. Тут для меня речь не о частных случаях, а о многих, для которых я хотела бы достойно ухода из жизни.



Юрий Векслер: Среди противников разрешения на суицид и позиции доктора Куша, министр юстиции Баварии Беате Мерк:



Беате Мерк: Для меня вывод из нынешней дискуссии состоит в следующем: надо для начала убедиться в том, что тот или иной человек действительно самостоятельно и свободно принимает решение. Кто может поручиться за эту самостоятельность и свободу? Мы знаем, что многие в нашей стране, кто решается на суицид, принимают это решение часто далеко не так свободно, как кажется. Фоном при таких решениях зачастую является страх, который иногда просто исключают свободное волеизъявление. Еще фоном, влияющим на решение, могут быть болезни, психические возбуждения и расстройства, которые настолько порабощают на какое-то время человека, что он принимает решение, которое он в нормальных условиях никогда бы не принял.


Речь идет о жизни людей, и поэтому я нахожу чрезвычайно важным рассматривать тему самоопределения человека в его решениях с учетом всех этих обстоятельств.



Юрий Векслер: В одном госпожа Мерк, может быть, права: информация об альтернативах в кризисной ситуации для многих людей остается неизвестной, - например, о хоспис-клиниках и об успехах в обезболивании люди знают мало. Пока немецкие общественные организации в поддержку права на суицид и на врачебную помощь в его осуществлении только помогают своим гражданам оказаться клиентами швейцарских коллег и помогают самим швейцарским единомышленникам - снимают с них часть их работы, так как число обращений в Дигнитас со всех концов планеты огромно.


Интересно, что главный протестантский пастор земли Нижняя Саксония в результате дискуссии приблизилась по позициям к оппонентам и не исключает в принципе возможности организованного суицида в Германии.



Беате Мерк: Я могу сказать, что наша церковь в последнее время неоднократно заявляла, что нас беспокоит качество работы и ухода за больными амбулаторных служб и больниц Германии в условиях нынешнего финансирования. Собственно, для меня это важная часть проблемы, поскольку качество амбулаторного лечения нагоняет на людей множество страхов.


Я хотела бы верить, что помощь в уходе из жизни когда-нибудь сможет быть оказана и в больницах, причем домашними, то есть постоянными участковыми врачами, хорошо знакомыми пациенту. Это ведь совсем иная ситуация, когда врач, которого я знаю многие годы, обсуждает со мной отключение тех или иных аппаратов и приборов, чем когда я отдаю себя в руки тех, кого я совсем не знаю.



Юрий Векслер: Действительно огромную роль в обсуждаемой ситуации играют деньги и затраты. Многие пожилые немцы боятся плохого ухода в домах престарелых, так как о подобном положении дел есть немало публикаций. Боятся они и разорить своих родных и близких. Но дело, оказывается, не в обнищании финансирующих дома престарелых больничных касс, как продолжают считать многие. Говорит один из создателей ганноверской организации в поддержку швейцарской фирмы Дигнитас немецкий врач Уве Кристиан Арнольд



Уве Кристиан Арнольд: Известный критик положения дел в немецких домах престарелых Клаус Фуссек убедительно доказал, что денег у таких организаций достаточно, только вот расходуются они далеко не всегда для блага пациентов.


Но дома престарелых отказываются предоставить свои документы для контроля. И это - одна из причин плачевной ситуации с подобными учреждениями в Германии.



Юрий Векслер: А вот услуги швейцарской организации помощи при суициде, за которые надо платить лично, по карману далеко не всем – 6 тысяч евро. Цена эта, по мнению Уве Кристиана Арнольда, соответствует реальным затратам:



Уве Кристиан Арнольд: Я совершенно сознательно как врач занялся этим делом. Разрешенный в Германии суицид при поддержке врача является моей желанной целью. Так, как это сделано в штате Орегон или в Швейцарии, где любой такой случай тщательно документируется и проверяется врачами. И то, что разрешено и сделано в Швейцарии, должно существовать и в такой цивилизованной и организованной стране, как наша. Теперь уже во всех европейских странах есть организации, подобные нашей, которые пытаются добиться этой возможности для сограждан. Если бы врачебная помощь при суициде, которого хочет пациент, была разрешена, то в таких организациях, как наша, и вовсе отпала бы необходимость.


А пока я вижу большое поле деятельности для меня, как для врача. Я, например, прошел обучение всем новейшим методам обезболивания, и я могу в определенных случаях отсоветовать обращающимся к нам прибегать к суициду в Швейцарии, к суициду вообще. Я делал это уже не раз, направляя людей к врачам, специалистам по новым методам обезболивания.



Юрий Векслер: Интересно, что парламентская инициатива об ужесточении закона, осуждающего помощь при самоубийстве, после дебатов в бундестаге была отложена, как полагают эксперты, в долгий ящик.


Сама же тема была и останется актуальной. И с нее теперь снято табу. Противники и критики Рогера Коха и его единомышленников называют их шарлатанами, продающими смерть и желающими наживаться на субъективно безысходных человеческих ситуациях.


Но вот что интересно: создание гарантированной возможности в любой момент безболезненно уйти из жизни, видимо, создает в психике человека необходимый ему дополнительный островок стабильности и 70 процентов, получивших из Швейцарии зеленый свет на последнее в жизни путешествие, так и не появляются там.


XS
SM
MD
LG