Ссылки для упрощенного доступа

Причины укрепления национальных валют в центральноевропейских странах


Ирина Лагунина: Финансовые рынки лихорадит, но одна тенденция просматривается долгосрочно – укрепление курсов центрально-европейских валют. На фоне слабеющих доллара и фунта стерлингов, на фоне общей неустойчивости валютных рынков государств – старых членов Европейского Союза удивляет неуклонный рост курса валют бывших социалистических стран Центральной Европы, вступивших в Евросоюз четыре года назад, по отношению к евро. Небывало высоко котируются чешская и словацкая крона, польский злотый и венгерский форинт. Как объяснить этот парадокс? С экспертами и центральноевропейских стран беседовал Ефим Фиштейн.



Ефим Фиштейн: Всякая медаль имеет свою лицевую и оборотную сторону. Укрепление курса национальной валюты радует далеко не всех. Для тех жителей Польши, Чехии или Венгрии, которые проводят отпуск за рубежом, каждое изменение курса является переменой к лучшему – отдых обойдется им дешевле. Экспортеры обливаются горючими слезами: вывозить становится нерентабельно, ведь зарплаты приходится выплачивать местными деньгами. Но импортируемые энергоносители дешевеют. Одним словом, проблема комплексная. Не помогает пониманию и то обстоятельство, что укрепление региональных валют – явление общее, хотя экономические показатели отдельных стран региона заметно различаются. В Чехии бурный рост, в Венгрии полный застой, а Словакия вообще через пару месяцев вступит в еврозону. Лучше всего спросить у специалистов. Начну с Чехии, которая стала мировым рекордсменом по темпам укрепления национальной валюты. Если в январе этого года за евро давали 28 чешских крон, то сегодня дают от силы 23 – а это рост почти на 20 процентов за полгода. Какие внешние и внутренние факторы увеличиваются стоимость кроны? Вот мнение директора пражского Либерального института доктора Мирослава Шевчика:



Мирослав Шевчик: Курс валюты определяется соотношением спроса и предложения. На рынке относительно высок спрос на чешские кроны, и это является отражением того факта, что чешская экономика развивается исключительно стабильно, приличными темпами, причем стабильной является и политическая среда. Такое утверждение может кого-то удивить, ведь известно, что положение чешского правительства довольно шаткое – на его стороне ничтожное парламентское большинство. И тем не менее, оно дееспособно. Финансовые рынки сегодня работают на принципе арбитражной продажи в он-лайн режиме, мелкие детали даже не попадают в их поле зрения. В мире абсолютной конкуренции важна только общая успешность, и в этом смысле для валютных дилеров крона ассоциируется со сравнительно сильной, растущей и стабильной экономикой.



Ефим Фиштейн: Но почему же укрепление валют наблюдается во всем центрально-европейском регионе, совершенно независимо от того, как выглядят экономические показатели отдельных стран? Спросил я Мирослава Шевчика.



Мирослав Шевчик: Следует помнить о том, что большинство старых членов Европейского Союза – за исключением Великобритании, Норвегии и Дании – входят в еврозону, то есть пользуются общей для всех валютой. Это полностью лишает их возможности пользоваться таким инструментом, как курс национальной валюты, для тонкой доводки экономики, лишает их пространства для маневра. Кроме того, практически все эти страны выказывают крайне низкий рост ВВП, на самой границе стагнации, в то время, как Центральная Европа – в первую очередь Словакия, но и Чешская Республика, и Польша тоже – переживает период солидного роста. Что касается Словакии, в будущем она уже не сумеет реализовать свои относительные преимущества, так как она уже зафиксировала курс кроны в виду вступления в еврозону, которое назначено на начало следующего года.



Ефим Фиштейн: Но как может сказаться сильная крона на перспективах хозяйственного роста Чехии? Импортный бензин дешевеет, но ведь чешская экономика полностью ориентирована на экспорт? Мнение Мирослава Шевчика:



Мирослав Шевчик: Слишком быстрое укрепление отечественной валюты всегда и везде создает трудности, в первую очередь, для экспортеров. Практика показывает, что народное хозяйство динамически развивающихся стран способно абсорбировать рост стоимости валюты до тех пор, пока он остается плавным. Но когда курс валюты растет так стремительно и круто, как мы сейчас наблюдаем у чешской кроны, очень скоро это тяжким бременем ложится на плечи отраслей, ориентированных исключительно на экспорт. Скажем, сборочные цеха автозаводов решают эту проблему так: они производят закупки деталей за рубежом, за дешевые евро и тем самым компенсируют ущерб от стремительного усиления кроны. Разумеется, это паллиативное решение. С другой стороны, сильная крона удешевляет импорт энергетического сырья, что тоже немаловажно при высокой энергоемкости нашей промышленности. Именно этим объясняется низкий рост цен электричества, газа, бензина. Определенную выгоду ощущают и потребители – падают цены на товары ширпотреба, завозимые из долларовых областей, такие как текстиль, бытовые приборы и электроника, И наконец, это выгодно для тех, кому приходится много бывать заграницей – при покупке местной валюты или оплате с помощью кредитной карты они существенно выигрывают при пересчете в кроны. Более долгосрочная выгода связана с перспективой перехода на евро. Если Чехия решит когда-нибудь вступить в еврозону, то при условии роста стоимости кроны это выгодней будет сделать как можно позже, так как зарплаты и пенсии в пересчете на евро будут гораздо выше, чем если бы Чехия вступила в еврозону сейчас или год назад.



Ефим Фиштейн: Утверждает директор пражского Либерального института доктор Мирослав Шевчик. Из всех бывших социалистических стран Центральной Европы наименее понятна ситуация в Венгрии. Экономика страны уже многие годы переживает застой, и по темпам роста и по объему капиталовложений она в регионе на последнем месте – а курс форинта растет как ни в чем ни бывало. О положении в Венгрии рассказывает в своем репортаже из Будапешта Агнеш Геребен.



Агнеш Геребен: Венгерский сценарий – очередной пример тому, что мы ошибочно связываем сильную валюту с сильной национальной экономикой. Рост венгерской экономики в прошлом году едва достиг 1%, а при этом форинт стал сильным как никогда. Три месяца назад за один евро давали 265 форинтов, теперь общеевропейскую валюту можно купить за 230 форинтов. И это явление далеко не временное. До конца года экономисты прогнозируют обменный курс 240 к одному. Причин тут много. Эксперты венгерского национального банка утверждают, что это спонтанная реакция рынка на предстоящее вступление Словакии в еврозону в следующем году. Форинт, говорят они, как бы заранее защищается таким образом. Но мне представляется более правдоподобным объяснение, которые связывает евро и форинт стремлением правительства снизить инфляцию, которая у нас 7%, то есть нам далеко до еврозоны. А третья причина, которая мне представляется еще более правдоподобной – это огромная внешняя задолженность страны, проценты которой, только проценты, достигают 60% годовой валовой продукции Венгрии. Задолженность, как ни странно, мы должны погашать большей частью в форинтах. Откуда взять деньги правительству? Разумеется, у нас есть сбережения. Но как добиться, чтобы я отдала свои сбережения для погашения кредитов, которые были предоставлены не мне? Разумеется, нужно повысить процентные ставки гособлигаций. Этим занимается венгерский национальный банк, мониторный совет которого каждый понедельник совещается и после совещания объявляет об очередном повышении процентной ставки. Сегодня это уже 8,5%. Большая часть населения теряет огромные убытки из-за сильного форинта. Сельское хозяйство, например, потеряет в этом году практически всю прибыль от экспорта и это обязательно скажется на работе в следующем году.



Ефим Фиштейн: Стоит обратиться и к опыту Словакии. Самая маленькая в регионе страна стала в последние годы настоящим экономическим тигром. Правоцентристское правительство Микулаша Дзуринды провело в стране столь радикальные реформы, что даже социалистическо-националистическое правительство Роберта Фицо, пришедшее ему на смену, не стало ничего менять – так успешно они работают. Никто в Европе не знает такого уровня годовых приростов ВВП. И как результат – с 1 января 2009 года Словакия вводит евро вместо кроны. Крона сейчас жестко привязана к европейской валюте, следовательно, ее курс не меняется в отличие от соседей. Хорошо это или плохо для страны? Спросил я замдиректора Национального банка Словакии Мартина Барто.



Мартин Барто: В настоящий момент жесткий курс кроны воспринимается жителями Словакии как преимущество, доказывающее стабильность словацкой валюты. Особенно предпринимателям это облегчает жизнь. С другой стороны, те, кому часто приходится бывать за рубежом, со временем не могут не заметить, что для них поездки не становятся дешевле, как для их чешских соседей.



Ефим Фиштейн: Но что произойдет после 1 января следующего года, когда словацкая крона в обращении уступит место евро? Не будет ли оттока капитала в соседние страны, где курс валюты растет?



Мартин Барто: Во многом это будет зависеть от инвестиционной привлекательности Словакии. Разумеется, из страны уйдет спекулятивный капитал, вложенный в Словакию исключительно из-за роста курса кроны и четкой перспективы вступления в еврозону – но это не значит, что не появятся новые приманки для вложений в производственную сферу или сферу услуг. Все зависит от того, какие условия будут созданы для новых инвестиций. В этом смысле введение евро будет новые инвестиции скорее стимулировать, чем тормозить, ибо для предпринимателей отпадут некоторые неблагоприятные факторы, связанные с колебаниями валютного курса. Словакия станет составной частью зоны валютной стабильности.



Ефим Фиштейн: В настоящий момент Словакия является абсолютным рекордсменом Европейского союза по темпам роста ВВП – достаточно сказать, что за 2007 год этот рост составил 12 с лишним процентов. Не может ли введение евро резко тормознуть развитие народного хозяйства? Замдиректора Национального банка Словакии Мартин Барто так не считает.



Мартин Барто: Решение о введении евро принималось, исходя из предпосылки, что это не только не помешает дальнейшему росту, но наоборот, будет его стимулировать. Чисто теоретически переход на евро должен способствовать ускорению хозяйственного роста, но от каждой страны зависит, насколько эта теория будет воплощена в практику. Словакия успешно осуществила все реформы, поэтому я верю, что у нас есть все предпосылки для достижения еще более высоких темпов развития, чем тогда, когда в обращении была крона. Конечно, непросто будет превысить те показатели, которые были отмечены по итогам 2007 года, так как мы имели дело с краткосрочными факторами. Тем не менее, есть все основания надеяться, что хозяйственный рост будет по-прежнему высокий – гораздо выше, чем в других странах еврозоны.



Ефим Фиштейн: И последний вопрос, который напрашивается сам собой: не упадет ли с внедрением общеевропейской валюты роль самого Национального банка Словакии? Ведь все важнейшие решения будут приниматься во Франкфурте, где находится штаб-квартира Европейского Центрального банка. Мартин Барто этого не опасается.



Мартин Барто: Действительно, Национальный банк Словакии не будет больше проводить самостоятельную валютную политику – зато мы будем принимать активное участие в принятии решений на уровне европейского Центробанка. Что же касается другой важнейшей задачи центральных банков – проведение надзора над финансовым рынком страны, то тут ничего не изменится: эту задачу по-прежнему будем решать мы, как решали ее и в прошлом.


XS
SM
MD
LG