Программу «Итоги недели» ведет Дмитрий Волчек. Принимает участие журналист Вера Васильева.

Дмитрий Волчек: В пятницу бывший совладелец ЮКОСа Леонид Невзлин, уже пять лет живущий в Израиле, был заочно приговорен к пожизненному заключению. Мосгорсуд признал его виновным в организации нескольких убийств и покушений на убийства. Кроме того, суд постановил взыскать с Невзлина пять с половиной миллионов рублей компенсации в пользу потерпевших. О приговоре Леониду Невзлину мы будем говорить с журналистом Верой Васильевой, которая следит за процессами по делу ЮКОСа.

Вера, добрый вечер. У нас есть еще один повод для встречи - на днях вышла ваша новая книга «Третий суд Алексея Пичугина». Дело Невзлина – это фактически дубликат процесса Алексея Пичугина, большинство обвинений совпадают, не так ли?

Вера Васильева: Совершенно верно. Я бы хотела отметить три момента. Прежде всего, что дело Невзлина и дело Пичугина – это по сути одно и то же дело. Обвинения те же самые, на процесс приходили одни и те же свидетели и говорили одно и то же. Но почему-то в прошлом году это являлось доказательствами вины Пичугина, в этом году то же самое является доказательствами вины Невзлина. Точно так же, как и на процессе Пичугина, главные свидетели – уголовники, которые уже не первый раз находятся в тюрьме, и они рассказывают о том, что они от кого-то слышали, что Невзлин и Пичугин совершали преступления. Прямых свидетельств на процессе Невзлина так и не появилось. Кроме того, обвинение по-прежнему лишено конкретности. Суд постановил, что Леонид Невзлин вступил в преступный сговор с Алексеем Пичугиным при неустановленных обстоятельствах в неустановленное время и в неустановленном месте. Как можно от такого обвинения защищаться, мне как наблюдателю совершенно непонятно. Как можно доказать, что ты не был в неустановленное время в неустановленном месте и не встречался с неустановленными лицами? Второй момент – это то, что процесс Невзлина еще более, как мне кажется, похож на фарс, нежели процесс Пичугина. На суд ежедневно вызывалось по 20 свидетелей, но приходило от силы один-два человека, бывали дни, когда вообще никто не приходил. Хотя, казалось бы, свидетели обвинения, напротив, должны жаждать донести до суда сведения об известных им преступлениях и способствовать наказанию виновных. Третий момент – это то, что на процессе Невзлина всплыли новые факты, показывающие подоплеку этого процесса и его фабрикацию. Свидетели Цигельник и Решетников – это осужденные по делу Пичугина, сейчас они отбывают наказание, –признались, что они оговорили в прошлом году Алексея Пичугина и Леонида Невзлина под давлением прокуратуры и в обмен на поблажки срока. Прямым текстом об этом заявил Цигельник. А Решетников сказал, что ему стало известно о том, что к преступлениям имеют причастность Невзлин и Пичугин, от следователя Буртового и после этого он стал излагать эту версию суду.

Теперь несколько слов о книге. Да, у меня на днях вышла книга «Третий суд Алексея Пичугина». Она посвящена судебному разбирательству дела Пичугина, которое в прошлом году завершилось пожизненным заключением. В основу ее легли мои репортажи с этого процесса, где я фиксировала происходящее. При этом я старалась не показывать свое отношению к этому делу, хотя оно у меня, безусловно, сформировалось, не делать каких-то выводов и оценок, а предоставить это право читателю. Кроме того, в эту книгу вошли некоторые дополнительные материалы, прежде всего сведения о фигурантах дела, потому что их очень много. И так же некоторые материалы, касающиеся лично Алексея Пичугина.

Дмитрий Волчек: Сам Леонид Невзлин в последнее время редко встречается с журналистами и предпочитает откликаться на события через свой дневник в Интернете. Его помощник Эрик Вольф в интервью Радио Свобода тоже говорил о связи дел Невзлина и Пичугина.

Эрик Вольф: Понятно, что дело это совершенно абсурдное, как и все дела, связанные с ЮКОСом. Возбуждены они по звонку из Кремля, по решению Кремля. Ничего общего с правосудием или даже попыткой казаться правосудием это дело не имеет. Я напомню, что оно началось давно, началось с Алексея Пичугина. Алексей Пичугин стал первой жертвой политических преследований ЮКОСа, он был первым человеком, который был арестован. И он, кстати, получил самое жесткое наказание, он получил пожизненное заключение. Над Пичугиным просто издевались, его судили несколько раз. Хочу напомнить, что первый суд был суд присяжных, в котором председательствовала Наталья Олихвер, которая сейчас судит банкира Френкеля. И как сейчас Олихвер пытается сместить присяжных в деле банкира Френкеля, точно так же в деле Пичугина она просто-напросто убрала присяжных, которые собирались Пичугина оправдать. Дело Невзлина сделано просто под копирку после дела Пичугина, те же лжесвидетели, те же лже-жертвы типа Костина и Рыбина. Очень показательный советский, я бы даже сказал, сталинский процесс, когда все заранее решено, когда у судьи заранее написан приговор, когда прокурор не встречает никакого сопротивления в суде, и когда все действия защиты Невзлина блокируются. Да и защита как таковая чудом попала в суд, потому что изначально Дмитрий Харитонов, адвокат Невзлина, не был допущен к суду, и прокуратура назначила общественного защитника - некоего адвоката Лобова, который даже не удосужился ни связаться с Невзлиным, ни посоветоваться с ним: ознакомился с делом походя, буквально в течение двух-трех недель. А адвокату уже Невзлина предоставили еще меньше времени, чтобы ознакомиться с делом, буквально суд предоставил ему неделю на ознакомление. Прокуратура заявила вроде бы около 500 свидетелей, из них на суд явилось около 10%. Естественно, что 99% этих свидетелей не имеют понятия ни о Невзлине, ни о преступлениях. А те, которые дают показания, они от показаний в суде отказались и сообщили, что эти показания были получены от них путем угроз, путем подкупа и так далее.

Дмитрий Волчек: Это очень интересно, то, что, Вера, начали сейчас говорить вы и то, что сказал Эрик Вольф, что свидетели стали менять показания и говорить, что они их дали первоначально под давлением. Как вы полагаете - почему? Совесть заела?

Вера Васильева: Возможно, что эти свидетели, как я говорила, сейчас заключенные, рассчитывают, что им поможет защита Невзлина. Возможно, они рассчитывали, что им поможет прокуратура, поможет обвинение, поможет суд выйти раньше на свободу, а после того, как они это не получили, они решили выразить к этому свое отношение в расчете на то, что с ними начнут новые переговоры. Мне сложно вникать в их логику, поскольку я придерживаюсь совсем иных позиций, нежели эти лжесвидетели.

Дмитрий Волчек: Давайте послушаем еще одно мнение - это гособвинитель Александр Кубляков, который считает, что Невзлина должны судить в Израиле.

Александр Кубляков: По моему мнению, вина Невзлина была доказана. Государственному обвинению удалось донести это до суда. В целом приговор тот, который Невзлин заслуживает, он получил. Существует соглашение, чтобы лицо, которое не выдается Израилем, по предоставлению приговора Российской Федерацией мог отбывать наказание на территории Израиля.

Корреспондент: То есть вы не исключаете, что пожизненное лишение свободы он будет отбывать?..

Александр Кубляков: Может быть приведено в исполнение на территории Израиля.

Дмитрий Волчек: Есть какой-то абсурд во всем этом деле, когда человека приговаривают к пожизненному заключению, а он отвечает из Америки в своем ЖЖ, смеется над фамилией прокурора, а ему пишут комментарии поклонники. Наверное, Вера, эта нелепость происходящего ощущалась в зале суда?

Вера Васильева: Да, безусловно, я видела усмешки на лицах журналистов, когда судья сказал, что он не считает возможным принимать во внимание при вынесении приговора показания Цигельника и Решетникова о том, что на них давило следствие, потому что в «Матросской тишине», где они содержались, не зафиксированы посещения этих свидетелей следователями. Следовательно, посещений не было. Как мне кажется, есть много способов не фиксировать посещения, которые лежат вне правовых рамок. Поэтому делать такие выводы, я думаю, совершенно необоснованно. Мне кажется, я не одна придерживаюсь такого мнения, я видела реакцию присутствующих, ее сложно изобразить специально – это была естественная непосредственная реакция.

Дмитрий Волчек: Были еще какие-то неожиданности со стороны прокуратуры? Одна точно была – это появление в суде израильского публициста Юлия Нудельмана, который к деятельности ЮКОСа не имел вообще никакого отношения.

Вера Васильева: Я думаю, что со стороны прокуратуры было все ожидаемо. Поскольку абсолютно те же формулировки обвинения, что и в процессе Пичугина. И мне кажется, что вообще взяли дело Пичугина, поменяли на фамилию Невзлин и начали новый процесс. У меня сложилось такое субъективное впечатление. Со стороны судьи я увидела некоторые неожиданности. Хотя, конечно, наблюдая за процессом, я поняла, что сложно рассчитывать на справедливый приговор, но мне кажется, что при вынесении приговор судья действовал еще более откровенно, чем судья на процессе Алексея Пичугина. К примеру, оценивая показания свидетелей, судья цитировал в приговоре только то, что вписывается в обвинительную концепцию. Скажем, прокурор Нефтеюганска Николай Билан говорил о том, что между руководством ЮКОСа и мэром города Петуховым были напряженные отношения. Действительно, он это говорил, эти показания оглашались и на процессе Пичугина. Но судья по процессу Невзлина Новиков забыл упомянуть, что тот же прокурор Билан говорил, что убийство мэра было раскрыто и что убийцы – это Попов и Приходько, члены камышинской преступной группировки, и к ЮКОСу они не имеют никакого отношения. Попов и Приходько не были осуждены только потому, что их убили при невыясненных обстоятельствах. То есть судья, мягко говоря, очень творчески подошел к анализу показаний свидетелей. Это еще более откровенно, чем на процессе Пичугина, как мне показалось.

Дмитрий Волчек: А по другим убийствам есть альтернативные версии, которые следствие неоправданно отвергло? Я, конечно, понимаю, что вы не сыщик, но, может быть, вам что-то бросилось в глаза?

Вера Васильева: Да, конечно, мне сложно оценивать, насколько убедительны те или иные версии, но по всем убийствам существовали другие версии. И по убийству директора «Феникса» Валентины Корнеевой, и по убийству Петухова, как я уже говорила. Мне кажется, что показательно, что убийства произошли в 98, максимум в 99 годах, тогда они расследовались, и никто про ЮКОС не вспоминал. Вспомнили о нем только в 2003 году, и только в 2003 году вдруг неожиданно стало известно, что, оказывается, ко всем убийствам имеет отношение ЮКОС. Мы знаем, что именно в 2003 году началась атака на ЮКОС, мне кажется, что повод подумать, насколько убедительны все версии, которые взял за основу судья Новиков при вынесении приговора.

Дмитрий Волчек: Сейчас, конечно, все-таки слегка изменилась ситуация. Не знаю, оправданны ли разговоры о готовящемся досрочном освобождении Михаила Ходорковского, но уверенность, что его выпустят, все-таки крепнет, и действительно есть много косвенных доказательств. Сказалось это изменение политической атмосферы и атмосферы в деле ЮКОСа вообще на атмосфере в зале суда?

Вера Васильева: К сожалению, не сказалось. Я очень надеялась на то, что что-то изменится, но пока таких подвижек не вижу. Повод так думать – это, прежде всего, чудовищный приговор, основанный ни на чем. На том, что кто-то что-то видел, и кто-то что-то слышал.

Дмитрий Волчек: Вера, сейчас много говорят о Ходорковском, его грядущем освобождении и забывают о других арестованных по делу ЮКОСа. Был большой всплеск эмоций, когда выяснилось, что Василий Алексанян смертельно болен, но сейчас опять его история ушла в медийную тень. Поскольку вы занимаетесь в основном Пичугиным, я вас спрошу про него, в каком сейчас состоянии его дело, где он находится, ведется ли кампания за его освобождение, есть ли какая-то надежда?

Вера Васильева: Конечно, надежда есть. И прежде всего это надежда на Европейский суд по правам человека сейчас. Первая жалоба Алексея Пичугина уже должна в скором времени быть рассмотрена, она прошла все необходимые стадии в европейском суде. Я надеюсь, более того, я убеждена, что суд вынесет решение в пользу Пичугина, и тогда его дело должно быть пересмотрено в России. Сейчас сам Пичугин отбывает наказание в колонии особого режима для приговоренных к пожизненному заключению. Это колония в городе Соль-Илецк Оренбургской области «Черный дельфин». Пичугин общается со своими адвокатами, которые к нему регулярно ездят, а также со сторонниками, которые ему пишут со всех концов России. Он держится очень твердо, очень уверено, ни чуть не сомневается в своей правоте, своей победе, не падает духом и уверен в том, что справедливость обязательно восторжествует.

Дмитрий Волчек: Я знаю, что недавно он получил много поздравлений с днем рождения от известных людей из разных стран мира.

Вера Васильева: Да, совершенно верно. Алексея Пичугина поздравили Елена Боннэр, писатель Борис Стругацкий, правозащитница Светлана Ганнушкина и многие другие известные люди и также много обычных людей, пользователей Интернета, которые писали ему по электронной почте на адрес его сайта, которые оставляли поздравления и добрые пожелания в «Живом журнале». И многие переписываются с ним лично, я слышала об этом от его мамы, что письма действительно приходят со всех концов России, и не только России, пишут из Франции, из Великобритании люди, не обманутые той пропагандой, которая ведется в России, прекрасно понимают, что Пичугин осужден незаконно и что он невиновен.

Дмитрий Волчек: Никаких ограничений на отправку писем в такое место как «Черный дельфин» нет?

Вера Васильева: Нет. Сотрудники «Черного дельфина» не препятствуют переписке. Единственное, что письма идут долго, поскольку они все проходят цензуру, но это нормальная процедура, которая существует во всех подобных учреждениях.

Дмитрий Волчек: Вера, интересно, вы написали уже две книги о том, что Алексей Пичугин осужден незаконно, с документами, материалами процесса. Была хоть малейшая реакция от правоохранительной системы, неофициальная хотя бы, на ваши публикации?

Вера Васильева: Нет, такой реакции не было. Представители правоохранительных органов со мной лично общаться не горят желанием, хотя я бы с удовольствием выслушала бы точку зрения и обвинения для объективности процесса, для объективности моих репортажей. Но, тем не менее, никакой реакции не было, желания контактировать тоже не было.

Дмитрий Волчек: Давайте вернемся к делу Невзлина и послушаем адвоката Дмитрия Харитонова. Он отвечал на вопросы моей коллеги Марьяны Торочешниковой.

Марьяна Торочешникова: Вы сказали, что не исключаете обращения в Европейский суд по правам человека. Какое право у вашего подзащитного вы считаете нарушенным?

Дмитрий Харитонов: Я сказал, что этот процесс был процессом несправедливым - и это основное нарушение. Оно складывается из очень многих действий и нарушений, которые были допущены, начиная с того, что нам не дали ознакомиться с материалами дела, потом нам не дали сделать то же самое в суде, потом суд отказал в удовлетворении огромного количества ходатайств. Мы были лишены возможности представлять свои доказательства. Поэтому тот приговор, который вынесен, явно несправедлив, я его в любом случае буду обжаловать в России. Решение по поводу Страсбурга мы будем принимать несколько позже.

Марьяна Торочешникова: Прогнозы относительно разбирательства в Верховном суде готовы сделать?

Дмитрий Харитонов: Вы знаете, никаких иллюзий по поводу сегодняшнего решения не было с самого начала этого процесса. Поэтому я как адвокат сделаю все от меня зависящее для оправдания Невзлина. Предугадывать или предсказывать решение Верховного суда сейчас, наверное, было бы глупо. Но я думаю, что кардинальных изменений не произойдет.

Дмитрий Волчек: Вера, что вы скажете о тактике защиты на процессе и отношении суда к ходатайствам адвокатов?

Вера Васильева: Суд ни принял практически ни одного ходатайства защиты. Также защите не позволили вызывать свидетелей, которых Дмитрий Харитонов перечислил в составленном списке. Примечательно, что среди свидетелей обвинения был Михаил Ходорковский, но его по неизвестным причинам так и не доставили в Москву. Хотя для меня сомнительно, что сотрудники системы исполнения наказаний не исполнили решения суда. Я думаю, что Михаил Ходорковский просто и не был вызван повесткой. После этого адвокат Дмитрий Харитонов также вызвал Михаила Ходорковского на процесс, однако судья отказался написать соответствующую повестку. И получилось так, что свидетели защиты по сути не выступали. Я думаю, что это очень серьезное нарушение прав защиты. Н, тем не менее, даже те свидетели, которые выступали, нередко, хоть и были приглашены обвинением, давали показания в пользу обвиняемого.

Дмитрий Волчек: Давайте послушаем вопрос нашего слушателя. Николай Николаевич из Брянской области, добрый вечер.

Слушатель: Добрый вечер. Я на протяжении всей этой истории слежу за делом Ходорковского, хотя я ни юрист, кто совершал преступления, кто не совершал, в ногах не стоял. Но понимаете, липа вся эта так хорошо видна. И у меня собственно такой вопрос: уважаемая Вера Васильева, Маркс сказал как-то: дай триста процентов прибыли, и нет такого преступления, которое не совершил бы капиталист. А здесь, я вижу, борьба за прибыль, вернее, за сверхприбыль. Собственно говоря, ни с чем не считаются люди. Согласны ли вы с таким утверждением?

Дмитрий Волчек: Вопрос, Николай Николаевич, если я вас правильно понял, о бандитском капитализме 90 годов, когда действительно жизнь человеческая не стоила ни копейки.

Вера Васильева: Я думаю, что оценивать совершили ли люди преступления или не совершили, должен суд, и суд не такой, который я наблюдала, а объективный, который относится к подсудимому непредвзято, который анализирует те доказательства, которые предоставляют стороны. А заранее утверждать о том, что раз у нас был такой бандитский капитализм, значит ЮКОС не мог не совершать преступления, нельзя. Об этом мы можем говорить между собой, мы можем высказывать такое мнение, но когда дело доходит до суда, когда ситуацию оценивает судья, он должен руководствоваться, прежде всего, теми доказательствами, которые ему предъявляют. Таких доказательств в суде представлено не было. Поэтому я не считаю, что приговор вынесен справедливо.

Дмитрий Волчек: Вера, процесс был очень любопытным. Не намерены ли вы написать еще одну книгу, продолжить свои хроники по делам ЮКОСа?

Вера Васильева: Может быть, может быть.