Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Москве Максим Ярошевский.
Андрей Шарый: В Южной Осетии сегодня продолжилась эвакуация детей в Северную Осетию. Причиной стало резко обострившаяся в последние дни обстановка в зоне грузино-осетинского конфликта. Южную Осетию уже покинули около тысячи детей. Министерство иностранных дел России призывает Тбилиси принять действенные меры по недопущению дальнейшего углубления конфликта. В Москве рассчитывают, что США окажут воздействие на Грузию с целью нормализации ситуации, а в Тбилиси считают, что вывоз детей это, прежде всего, пропагандистская мера.
Максим Ярошевский: МИД России после событий 1 и 2 августа, когда грузинская сторона обстреляла из минометов жилые кварталы Цхинвали, призвала Тбилиси принять меры по предотвращению возникшего кризиса. "В Москве всерьез озабочены эскалацией напряженности в регионе вследствие непропорционального использования сил грузинской стороной. В Тбилиси должны осознать реальную опасность развития событий по силовому сценарию и принять действенные меры", - говорится в сообщении МИД России.
Кто может способствовать мирному разрешению сложившейся ситуации? На этот вопрос отвечает обозреватель газеты "Время Новостей" Иван Сухов.
Иван Сухов: И в Грузии, и в России начинает формироваться у людей ощущение, что лидеры стран не отвечают на возникший вызов. Михаил Саакашвили много лет говорил о необходимости реинтеграции Грузии и теперь, когда фиксируются обстрелы грузинских сел со стороны Южной Осетии (такие обстрелы тоже есть), не предпринимает никаких жестких действий, потому что на самом деле понимает, что война опасна, но таким образом значительно теряет очки в глазах избирателей.
То же самое происходит и с Дмитрием Медведевым. Достаточно мрачные заявления по поводу того, что для Медведева наступил "час икс", сейчас, когда он должен показать себя как состоявшийся политик, принять какие-то военные меры против этой грузинской группировки в пригородах Цхинвали, заявить о какой-то принципиальной позиции России. Медведев этого тоже не делает, и очевидно, теряет какие-то симпатии избирательские. По большому счету можно говорить о том, что для Медведева это действительно достаточно важная ситуация, в которой он должен как-то себя проявить или согласиться на переговоры, которые предлагает Тбилиси, или другим способом определить российскую позицию по Южной Осетии. Но, к сожалению, мы видим, что Дмитрий Медведев, видимо, не оценивает ситуацию таким образом, потому что он взял и вышел с сегодняшнего дня в отпуск.
Максим Ярошевский: Кто все-таки может способствовать мирному разрешению этого конфликта?
Иван Сухов: Я думаю, что единственным способом нормальным образом снять накал страстей были бы переговоры с участием максимально возможного количества заинтересованных сторон. Хорошо бы было устроить контакт на уровне президентов Грузии и России.
Максим Ярошевский: Заместитель министра иностранных дел России Григорий Карасин обсудил ситуацию в телефонном разговоре с заместителем госсекретаря США Дэниэлом Фридом. Американский дипломат отметил необходимость разрешения кризиса исключительно путем мирных переговоров. Рассказывает эксперт Центра Карнеги Алексей Малашенко.
Алексей Малашенко: Я думаю, что каждый должен держать крепко в руках своих союзников. То есть Россия должна сдерживать Южную Осетию, американцы должны предупреждать от крайних действий Саакашвили, что, между прочим, те же американцы, как известно, и делают. До определенного момента, так сказать, можно кричать, даже постреливать, но до определенного момента. К такой большой войне, типа той, что была в свое время, я думаю, что никто не готов.
Максим Ярошевский: По мнению Ивана Сухова, заинтересованных в эскалации конфликта между Грузией и Южной Осетией можно найти и в Тбилиси, и в Цхинвали, и в Москве.
Иван Сухов: Грузины определенно хотели бы добиться замены российских миротворцев или хотя бы какой-то редакции, так сказать, нынешнего формата миротворческой операции в Южной Осетии. Понятно, что любое обострение в зоне конфликта в зоне ответственности миротворцев на руку грузинской стороне в свете этого стремления. Чем хуже ситуация, тем больше у Грузии оснований ставить вопрос в международных инстанциях о замене российского миротворческого корпуса.
С югоосетинской стороны есть администрация Эдуарда Кокойты, которая находится в такой зависимости от ситуации: чем хуже, чем ближе положение дел в Южной Осетии к войне, тем, так сказать, надежнее ее позиции, потому что ничем другим она свою популярность поддержать не может. И такие же лоббисты, судя по всему, есть и на российской стороне. Очевидно, что в Москве тоже есть люди, которые не заинтересованы в том, чтобы предлагаемые Грузией переговоры состоялись. Видимо, они тоже являются какими-то бенефициарами этого существующего порядка вещей или это такой далеко идущий план сохранить вот этот оттаивающий, замороженный конфликт, такой инструмент давления на Тбилиси. Потому что Тбилиси очень раздражает Москву своим стремлением вступить в НАТО и кто-то, возможно, из представителей, так сказать, администрации российской рассматривает сохранение Южной Осетии и Абхазии в их нынешнем состоянии, как такой способ воспрепятствовать движению Грузии в НАТО. Но, к сожалению, получается наоборот. Получается, что, чем больше Москва давит по Южной Осетии и по Абхазии, тем больше, опять же, у Тбилиси появляется оснований говорить о том, что необходимо ускорить процедуру вступления в альянс. Вот такой получается замкнутый круг.
Максим Ярошевский: Политолог Алексей Малашенко надеется, что до открытого противостояния все же не дойдет. Никто в регионе не заинтересован воевать.
Алексей Малашенко: А вот в нагнетании напряженности, по-моему, как минимум и Грузия, и Южная Осетия заинтересованы. Кстати говоря, я бы не сказал это в отношении России. Во всяком случае, судя по тем заявлениям, которые делали российские военные и политики, я имею в виду ответственных политиков, такое ощущение, что желание посадить за стол переговоров и Цхинвали, и Тбилиси все-таки существует. И то, что вывезли детей, это, кстати говоря, такой, действительно яркий показатель предвоенной ситуации формально, с моей точки зрения, это все-таки определенный, если хотите, военно-дипломатический ход. Поэтому я лично все-таки в войну не верю. Такое ощущение, что все дойдет до последнего момента, 2-3 выстрела, так скажем, из тяжелого орудия, а потом все опять вернутся к переговорному процессу. Будем надеяться, что я прав.
