Ссылки для упрощенного доступа

Сегодня в Америке. Умиротворять или критиковать: в Соединенных Штатах разворачиваются дебаты о будущем американо-российских отношений. Цена нефти падает, курс доллара поднимается: можно ли говорить о новой реальности


Юрий Жигалкин: Умиротворять или критиковать: в Соединенных Штатах разворачиваются дебаты о будущем американо-российских отношений. Цена нефти падает, курс доллара поднимается: можно ли говорить о новой реальности? Таковы темы уик-энда в рубрике «Сегодня в Америке».


Несколько дней назад две респектабельные американские организации – исследовательский центр при факультете изучения государства Гарвардского университета и Никсоновский центр – объявили об организации комиссии, перед которой поставлена масштабная цель: проанализировать всю систему американо-российских отношений на предмет того, насколько американская стратегия соответствует национальным интересам Соединенных Штатов. Рекомендации комиссии, а среди ее членов несколько блестящих имен, будут представлены следующему президенту страны, естественно, с надеждой на то, что эти рекомендации будут учтены Белым домом.


Подробнее о задачах комиссии я попросил рассказать исполнительного директора Никсоновского центра Пола Сондерса.



Пол Сондерс: Комиссия попытается уяснить, в чем заключаются национальные интересы Соединенных Штатов в контексте отношений с Россией, и, если можно так сказать, классифицировать эти интересы в соответствии с их приоритетом. У США немало запросов к России, совершенно обоснованных, но вряд ли реалистично рассчитывать, что нам удастся добиться всего желаемого. Именно поэтому необходимо установить приоритеты, и комиссия хотела бы внести свой вклад в выполнение этой задачи. На наш взгляд, и нынешняя и прошлая администрация испытывали явные трудности в определении такой шкалы приоритетов. Мы, к примеру, одновременно, хотим сотрудничества со стороны России по иранской проблеме, с другой стороны, наши попытки способствовать утверждению демократии на бывшем пространстве Советского Союза отталкивают от нас Россию. Естественно, развитие демократии в бывшем Советском Союзе очень важно для Соединенных Штатов, но если мы это делаем в манере, которая отдаляет от нас Москву, то это подрывает наши возможности решать другие очень важные вопросы.



Юрий Жигалкин: Иными словами вы считаете, что США должны снизить градус критики и делать ставку на дружеские отношения с Москвой?



Пол Сондерс: В данной ситуации вряд ли можно говорить о дружбе. Американо-российские отношения комплексные и чрезвычайно сложные. Я думаю, что обе стороны могли бы приложить дополнительные усилия, чтобы сделать акцент на том, что нас объединяет, а не разъединяет. В том, что касается критики, Соединенные Штаты всегда будут выступать в поддержку демократии, личных свобод в России. Вопрос лишь в том, ради чего такие заявления делаются: ради того, чтобы помочь россиянам изменить свою страну к лучшему, или для того, утвердить себя в глазах определенной аудитории и своих собственных глазах.



Юрий Жигалкин: Это был Пол Сондерс, исполнительный директор Никсоновского центра.


Хотя комиссия еще не приступила к работе, и о ее конкретных рекомендациях говорить рано, многие эксперты ожидают, что эти рекомендации будут в русле концепций адептов так называемой «риал политик», ратовавших в прошлые десятилетия за сближение с Китаем и Советским Союзом. Что приветствуется далеко не всеми. Вот как воспринимает такие идеи Ричард Пайпс, историк, бывший глава советского отдела в Совете по национальной безопасности при президенте Рейгане. Пайпс был одним из главных авторов рейгановской концепции давления на Советский Союз.



Ричард Пайпс: Термин «реалистичная политика» очень часто в прошлом, особенно этим была отмечена эпоха Генри Киссинджера, служил эвфемизмом политики примирения с существованием диктатур. Иными словами, если вы критиковали Советский Союз, вы не были реалистом. Вы должны были смириться с тем, что Советский Союз простоит века, и действовать, исходя из этого. Сегодня адепты этого курса предлагают сотрудничать с Россией, не критиковать ее, не противостоять ей. Очень показателен тот факт, что «Известия» публикуют письмо одного из организаторов этой комиссии – Дмитрия Саймса, где он излагает подобные взгляды, с которыми явно согласны и «Известия». Такие взгляды совершенно не сходятся с моим понятием о том, как должны выглядеть американская политика по отношению к России. Стоит напомнить при этом, что Дмитрий Саймс, который был близок к Никсону, не известен никакими научными или политическими достижениями и не является, на мой взгляд, авторитетом в этих вопросах.


Нет никаких сомнений, что мы должны сотрудничать с Россией, учитывая ее интересы, когда Россия готова принимать во внимание наши интересы, и противостоять ей, когда действует в индивидуальной манере, вопреки интересам демократии и мира. Но ни в коем случае нельзя сейчас следовать советам людей, которые предлагали то же самое во время «холодной» войны, доказав всем свою неправоту.



Юрий Жигалкин: Это был Ричард Пайпс, один из участников интеллектуально-политических сражений той эпохи.


И еще одно мнение – Майкла Макфоула, профессора Стэнфордского университета, который сейчас является советником Барака Обамы по внешнеполитическим вопросам.



Майкл Макфоул: Выстраивание отношений с Россией – сложнейшая стратегическая задача. Прежде всего потому, что новая Россиия становится все более автократическим государством. Рука об руку с этим идет пренебрежение сотрудничеством с Западом. Я думаю, что с идеей интеграции в западное сообщество вообще покончено. Поэтому, на мой взгляд, идея партнерства, доставшаяся нам со времен администрации Клинтона и отчасти воплощавшаяся Бушем, тоже изжила себя. Между тем, существует масса вопросов, где нам необходимо сотрудничать, и нам требуется более тесное сотрудничество, чем ныне. Вопрос – на какой основе его строить, но понятно, что не за счет отказа от утверждения демократии и прав человека. Наивно думать, что если мы не будем делать на этом акцент, Россия изменит свое поведение. Вы можете говорить сколько угодно добрых слов в адрес Москвы, но она не переменит своего отношения к иранской проблеме или, например, не прекратит делать то, что она делает в отношении Грузии сегодня.



Юрий Жигалкин: Это был Майкл Макфоул, советник Барака Обамы по внешнеполитическим вопросам.


Никогда прежде цены нефти не падали так резко и так быстро. За три недели – на 30 долларов за баррель – это больше 20 процентов. Пришел ли конец нефтяной лихорадке? Аллан Давыдов задал этот вопрос Тиму Эвансу, аналитику компании Citigroup Global Markets .



Тим Эванс: В нынешнем колебании цен можно увидеть признаки того, что это был пузырь, и что ему приходит конец. Наблюдаемый еще несколько недель назад стремительный рост цен явно выходил за пределы их нормальных колебаний. Если в подобных случаях за такими ценами не стоит существенное сокращение поставок нефти, тогда цены, как правило, стремительно падают, как только ослабляется возбуждение на рынке. Нынешняя скорость падения цен указывает как раз на выход воздуха из пузыря, который не был результатом превышения спроса на нефть над предложением.



Аллан Давыдов: Когда цена на нефть росла, считалось, что виной тому рост ее потребления в Китае, нестабильная ситуация в Нигерии, ядерный шантаж Ирана. Но эти факторы по-прежнему существуют. Значит, существуют более глубинные причины роста цен и их нынешнего снижения?



Тим Эванс: Здесь уместно говорить о некоторых последствиях высоких цен на нефть, а также о тенденциях в сфере предложения. Министерство энергетики США опубликовало уточненные данные спроса на нефть за май. Согласно предварительным оценкам, ожидаемое падение спроса составляло примерно 600 тысяч баррелей в день. По уточненным же данным, спрос фактически сократился на 900 тысяч баррелей в день по сравнению с тем же периодом прошлого года. При этом увеличение спроса на нефть в Китае составило 400 тысяч баррелей в день. Но в масштабах глобального рынка мы все равно видим снижение спроса на полмиллиарда баррелей в день. То есть, очевидно, что рост цены на нефть был противоестественным. С другой стороны, Саудовская Аравия в последние месяцы наращивала нефтедобычу. Одновременное ослабление спроса и повышение предложения изменило базовый баланс на рынке. В течение нескольких месяцев трейдерам не хватало данных по спросу, многих тревожила возможность снижения поставок – цены росли. Но в какой-то момент оказалось достаточно небольшого изменения соотношения спроса и предложения, удвоенного осознанием того, что рынок утратил тенденцию к повышению.



Аллан Давыдов: Как вы думаете, как дальше поведут себя цены на нефть?



Тим Эванс: В данный момент трудно давать краткосрочные прогнозы, потому что быстрое и продолжительное снижение цен может создать на рынке дисбаланс. На минувшей неделе произошел пожар в Турции на трубопроводе Баку-Тбилиси-Джейхан, в результате которого «Бритиш Петролеум» сокращает нефтедобычу в Азербайджане. И, хотя рынок практически не отреагировал на это ЧП, в ближней перспективе не исключена возможность разворота цен в сторону повышения. Однако я предполагаю, что в средней и дальней перспективе мы увидим еще более низкие цены. В какой-то момент этого цикла цена опустится до 70-80 долларов, до уровня августа-сентября прошлого года. Желательно, чтобы это произошло прежде, чем ОПЕК решит сократить производство нефти и начнется поиск нового соотношения цен и факторов риска.



Аллан Давыдов: Так аналитик компании Citigroup Global Markets прокомментировал очевидное, на его взгляд, сдутие так называемого нефтяного пузыря.



Юрий Жигалкин: С удешевлением нефти, доллар направился в противоположную сторону. Впервые за несколько лет он совершил заметный рывок по отношению к евро. Может ли это быть началом новой тенденции?


Слово – Яну Рунову.



Ян Рунов: После того как Европейский центральный банк и Центральный банк Англии решили не поднимать учетную ставку, американский доллар почувствовал себя увереннее по отношению к евро и японской иене. Снижение спроса на нефть, замедление экономического роста в Китае и в Индии заставляет инвесторов повернуться лицом к США.


По мере того как цены на нефть падают, можно ли ожидать, что цена доллара будет расти? Профессор факультета бизнеса Мерилендского университета Питер Мориси ответил.



Питер Мориси: Я не думаю, что доллар сможет в ближайшее время вернуться к уровню, который был два года назад. Для этого нет никаких оснований. У США остается огромный дефицит в торговле с Китаем. Да и нехватка нефти будет еще долго ощущаться, несмотря на снижение стоимости барреля. Да, сейчас американцы стали платить за бензин менее полутора миллиардов долларов в день, что на 150 миллионов долларов меньше, чем в начале года, но все равно это в три раза больше, чем они платили 6 лет назад. Еще один фактор, не внушающий большого оптимизма: слишком много долларов остается в мировом обороте. Поскольку вкладывать капитал выгоднее там, где учетная ставка выше, понижение банковской учетной ставки в Европе и сближение с уровнем учетной ставки в США может способствовать укреплению доллара, но лишь на короткое время.


Я думаю, доллар еще долго будет оставаться слабее евро. Мы по-прежнему импортируем слишком много нефти, а наш импорт товаров из Китая намного превышает наш экспорт в эту страну. Мы печатаем слишком много новых денег, чтобы платить и за нефть, и за китайские товары. Все это обесценивает доллар. Плюс работает такой психологический фактор, как доверие правительству США. Доверие к экономической политике администрации Буша подорвано, и это отразилось на доверии к доллару. Я надеюсь, что если на президентских выборах победит демократ Барак Обама, то международный рынок ценных бумаг прореагирует на это положительно.



Ян Рунов: Питер Мориси, профессор Мерилендского университета, считает, что по-настоящему доллар начнет возвращать свою силу не раньше, чем к середине 2009 года.


XS
SM
MD
LG