Программу ведет Михаил Саленков. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Амстердаме Софья Корниенко.
Михаил Саленков: В ходе конфликта в Грузии и политики, и журналисты часто прибегают к термину «геноцид». Насколько оправдано употребление этого термина в данной ситуации? На вопросы нашего корреспондента Софьи Корниенко ответил директор Центра исследований холокоста и геноцида в Амстердаме, доктор юридических наук Вихерт тен Хаве.
Вихерт тен Хаве: В данном случае, использование термина «геноцид» представляется мне абсолютно бессмысленным и вредным. Его используют, словно это – оружие в политической борьбе. Такое использование не согласуется с нормами международного права. К термину «геноцид» вообще следует относиться осторожно. Ведь сегодня в мире имеют место страшные вещи, такие как массовые убийства. Если же, чтобы осудить эти продолжающиеся убийства (как, например, в Дарфуре), нам необходимо сначала доказать, что это именно геноцид, то мы никогда не успеем вовремя повлиять на текущую ситуацию. Обвинение в геноциде не следует воспринимать как единственное условие для вмешательства международного права.
Софья Корниенко : Говорит директор Центра исследований холокоста и геноцида в Амстердаме Вихерт тен Хаве. А что такое геноцид?
Вихерт тен Хаве : Юридический термин «геноцид» окончательно сформулирован ООН в 1948 году. В результате международных переговоров в ООН была разработана «Конвенция ООН по предотвращению и наказанию преступления геноцида». «Геноцид» в тексте конвенции определяется как намеренное уничтожение этнической, религиозной или национальной группы с целью прекращения ее существования.
Софья Корниенко : Слово «геноцид» составлено из корня греческого существительного g é nos ( γένος ) (род, раса, происхождение) и латинского глагола occidere (умирать, убивать). Это слово придумал польский юрист Рафаэль Лемкин, который заинтересовался этим вопросом еще до начала Второй мировой войны. В качестве отправной точки Лемкин использовал, в частности, преступления, совершенные оттоманским режимом в Турции против армянской диаспоры, которые привели к гибели, по разным подсчетам, от сотен тысяч до более миллиона армян. Эти события привели Лемкина к идее, что в международном праве не хватает более узкой терминологии для подобного намеренного уничтожения группы людей по определенному признаку. По иронии судьбы, именно преступления против армян в 1915 году до сих пор не признаны Турцией как геноцид. Не использовался термин «геноцид» и на Нюрнбергском процессе, хотя сам Лемкин работал в Нюрнберге советником обвинения. О термине «геноцид» вообще почти забыли на все время «холодной войны».
Вихерт тен Хаве : Во время обсуждения текста Конвенции в ООН под давлением СССР в определение «геноцида» не было включено намеренное уничтожение политических групп. Национальных и религиозных – да, политических – нет, чтобы избежать обвинения в геноциде в результате преследований и убийств политических оппонентов. Этот пункт не включен до сих пор. В международном праве вообще все статьи формулируются в ходе переговоров, и политика играет при этом свою роль. Другой пример: в определение не вошло также преследование культурных групп, так как это было невыгодно западным колониальных державам.
Софья Корниенко : Окончательное решение по поводу того, являлся ли преступный акт актом геноцида, принимает международный суд. Таких прецедентов немного, все они относятся к деятельности Международного трибунала по делам бывшей Югославии и Руанды. С другой стороны, есть еще и научное понимание этого термина. Юриспруденция как наука все время находится в развитии, и с научной точки зрения ученым известно гораздо больше случаев в мировой истории после 1948 года, которые можно считать примерами геноцида, говорит доктор Тен Хаве.
Вихерт тен Хаве : Важнейшим пунктом в определении «геноцида» является намерение, очевидный план намеренного уничтожения группы людей. Вот в чем разница между геноцидом и, например, этническими чистками. Говоря об этнических чистках, мы говорим только о факте устранения определенной группы с населяемой ими территории, в ходе которого могут быть констатированы и массовые убийства, но совершенные не с целью прекращения существования этой группы в принципе. Строго говоря, «этнические чистки» не является юридическим термином. Это выражение начало использоваться в суде в ходе процессов по бывшей Югославии, однако нельзя предъявить обвинения в «этнических чистках». Обвинения предъявляются за «военные преступления»: военные действия против мирного населения, невмешательство в случае изнасилований, голода, холода и прочие военные преступления, за которые предусмотрено наказание.
Софья Корниенко : На днях президент непризнанной республики Южная Осетия Эдуард Кокойты заявил, что грузинским беженцам из Южной Осетии не позволят вернуться домой. «Мы там практически выровняли все», - сказал Кокойты.
Вихерт тен Хаве : На мой взгляд, это очевидный пример применения «этнических чисток» – гораздо более очевидный, чем действия с грузинской стороны. Мы можем говорить о недопустимости применения оружия грузинской стороной против гражданского населения Южной Осетии, однако, например, понятие «геноцид» в данном случае напрямую противоречит намерениям грузинских политиков, которые как раз стремятся удержать осетин и абхазов в государстве Грузия.
Софья Корниенко : Грузия уже подала обращение в Международный уголовный суд ООН в Гааге, обвинив Россию в военных преступлениях. Суд обращение принял. Какова дальнейшая процедура?
Вихерт тен Хаве : Обращение подано на имя главного прокурора, потому что в конечном итоге именно он выдвигает официальное обвинение. Однако решение о выдвижении обвинения прокурор принимает не лично, а выносит его на обсуждение специального комитета судей. Теперь комитет должен вынести решение в течение трех месяцев, но не по поводу виновности или невиновности, а по поводу того, будет ли выдвинуто обвинение. Однако так как Россия не подписала Римский статут и, следовательно, не входит в юрисдикцию Международного уголовного суда в Гааге, это будет очень сложное дело.
Софья Корниенко : Несмотря на то, что речь идет о преступлениях, совершенных на территории Грузии, которая входит в юрисдикцию Международного суда? «Да, несмотря на это», - ответил доктор Тен Хаве. Однако, в таком случае остается возможность выдвижения обвинений не против государства, а против исполнителей на территории Грузии. В свою очередь, Россия также передает обращения пострадавших в результате конфликта в Южной Осетии в Международный суд в Гааге. По прогнозу Вихерта тен Хаве, дальнейшее развитие этих дел будет зависеть от политической воли правительств различных государств и от того, как скоро Россия выведет войска из Грузии.
