Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Праге Ефим Фиштейн и историк Иржи Индра.
Кирилл Кобрин: Сегодня 40 лет вторжения войск Варшавского договора на территорию Чехословакии. Танки положили конец Пражской весне 1968 года. Вот как жители Чехословакии, кроме тех, конечно, кто воочию видел советские танки, узнали о том, что происходит в их стране:
- Вчера, 20 августа 1968 года, около 23 часов войска Советского Союза, Польской народной республики, Германской демократической республики, Венгерской народной республики и Народной республики Болгарии перешли государственную границу Чехословацкой социалистической республики. Это произошло без уведомления президента Чехословакии, председателя парламента, главы правительства и первого секретаря коммунистической партии.
Кирилл Кобрин: С одним из очевидцев тех событий побеседовал наш корреспондент в Праге Александра Вагнер.
Александра Вагнер: Ирже Индре, сотруднику Института современной истории Чехии, в 1968 году было 30 лет. Он до сих пор помнит, что происходило в Праге 21 августа и все последующие дни, пока войска Советской армии находились в столице Чехословакии.
Иржи Индра: В 7 часов утра я проснулся, включил радио и услышал, что в Чехословакию приехали гости - Советская армия. Я говорю "советская", потому что в Праге были только русские. Других войск здесь не было. Я тут же оделся и отправился туда, где, как я и ожидал, будет самое большое скопление народа, - к Чехословацкому радио на Виноградской улице. Это памятное место для чехов и словаков. Во время Пражского восстания в 1945 году главным сражением была битва за Чешское радио. Многие были уверены, что снова в стремлении овладеть ситуацией в первую очередь попытаются захватить это средство массовой информации. Было ясно, что первые протестные демонстрации будут именно в этом месте. По дороге я наблюдал, как перед продуктовыми магазинами выстраивались очереди. У людей уже был опыт оккупации в 1939 году, поэтому они пытались сделать продуктовые запасы. Я дошел до цели к восьми часам. Около радио уже была огромная толпа, несколько сотен человек. В основном, мужчины молодого возраста. Я удивился, откуда они взялись, потому что тогда был рабочий день - среда. Утром, когда я туда пришел, радио еще находилось в руках чехов, хотя входы были заблокированы. Сотрудники спускали с балконов портфели. Им туда клали воду и еду. Через какое-то время в верху улицы появился первый танк, который пытался проехать к зданию. Перед ним шла колонна вооруженных военных. В этот момент и произошло первое столкновение солдат и людей, которые там собрались. Солдаты стреляли в воздух, но, даже несмотря на это, появились раненые. Начали подъезжать кареты "скорой помощи". Около десяти часов войска захватили радио. В главном здании вещание было приостановлено, однако, его удалось быстро возобновить в другом, поэтому вся Чехословакия продолжала получать новости о первых часах оккупации Праги и всей республики.
Александра Вагнер: Как вели себя военные?
Иржи Индра: Солдаты в основном молчали, и мне кажется, что у них были на этот счет особые инструкции. Дискуссии велись на русском языке. Мы все его немного знали. Он в то время был обязательным для изучения во всех школах. Кроме всего прочего, у солдат было задание собирать фотоаппараты. Они или вообще их конфисковали, или заставляли фотографов засвечивать пленку. Свой фотоаппарат я спрятал под пальто и иногда исподтишка делал снимки. Чувствую, какое тогда было напряжение и возмущение, что русские войска вступили на нашу землю. Русских я в Праге помню два раза в жизни. В 1945 году, я был тогда ребенком, мне было семь лет. Но я помню это освобождение, потому что отец взял меня с собой на улицу, когда проходило Пражское восстание. И вот, в 1968 году, я пережил уже оккупацию Праги теми же войсками.
Кирилл Кобрин: От свидетельства очевидца - к сегодняшнему осмыслению подавления Пражской весны. Мой коллега Ефим Фиштейн председательствовал на исторической конференции, посвященной драме 40-летней давности. Конференция эта прошла в сенате Чешской республики.
Ефим Фиштейн: По инициативе сената Чешской республики была организована международная конференция. Речь шла о том, что военные историки, представляющие разные государства, как Чехию, так и Россию, рассказывали именно о военных аспектах вторжения, о том, как готовилось и осуществлялось вторжение, и размышляли о том, были ли возможны варианты обороны или какие-то другие варианты. Другой аспект был - волна эмиграции и социальные последствия вторжения. И, наконец, третий - это отражение вторжения в средствах массовой информации.
Кирилл Кобрин: Кто в основном принимал участие? Это были историки или это были носители истории, те, кто тогда участвовал в этих событиях?
Ефим Фиштейн: Первая часть - военная - разумеется, была отдана историкам, некоторые из них даже родились незадолго до событий или сразу после них. Например, российский историк Виктор Изонов, 1960 года рождения, естественно, был ребенком в момент тех событий. Тем не менее он прекрасно разбирается в них и обрисовал полную картину подготовки к вторжению, подтвердив лишь общеизвестный факт, что подготовка в целом была осуществлена за несколько месяцев до того, как она была совершена, то есть на политической поверхности происходили какие-то встречи, взаимные убеждения, полемика с братской чехословацкой коммунистической партией, а в действительности, в сейфах военачальников уже лежала карта-приказ, полностью разработанный, до последних деталей, план вторжения в Чехословакию.
Кирилл Кобрин: И когда же было принято это решение изначально, судя по тому, что говорят историки?
Ефим Фиштейн: Политическое решение о вторжении было принято за несколько дней, буквально 15-16 августа 1968 года. Однако, повторяю, военная разработка лежала в сейфах с 12 апреля того же года.
Кирилл Кобрин: То есть с начала Пражской весны фактически?
Ефим Фиштейн: Почти когда Пражская весна всего лишь кульминировала, еще не переродившись в советской печати в контрреволюцию, военные уже знали, каким образом придется Чехословакию оккупировать. Естественно, кроме этого, были и носители этой истории, были там чешские журналисты, фактически представлявшие телевидение и радио того времени, не просто голоса, но и лица сопротивления тогдашним оккупантам, это было исключительно трогательно. Были там и люди, занимающиеся стратегическим осмыслением происшедшего, например, американский историк Эдвард Лутвак, который оценил вторжение, как исключительно удачную операцию, оценив тот факт, что был захвачен прежде всего возможный центр сопротивления - Прага, а не путем поступательного движения от границ, как это делалось раньше. На что можно смело возразить (и в личной беседе я ему возразил), что ни в одной другой операции по оккупации не имело место то особое обстоятельство, что оккупировалась дружественная страна, не собиравшая оказывать никакого сопротивления. Такое не может повториться: в любой другой стране оккупационные войска натолкнулись бы на серьезное сопротивление. Определенный диссонанс в научный анализ происшедшего внесла еще одна участница конференции - Наташа Горбаневская, которую наши слушатели наверняка хорошо знают. Наталья Евгеньевна посвятила свое выступление скорее осмыслению современности российской, в частности, российско-грузинского конфликта, чем тому времени, когда она вместе с другими диссидентами участвовала в демонстрации протеста на Красной площади.