Марина Тимашева: 21 августа 68-го года, ровно 40 лет назад, эксперимент по построению «социализма с человеческим лицом» был оборван войсками Варшавского договора, введенными в Чехословакию.
Александр Галич:
Над кругом гончарным поет о тачанке
Усердное время - бессмертный гончар.
А танки идут по Вацлавской брусчатке
И наш бронепоезд стоит у Градчан!
А песня крепчает - "Взвивайтесь кострами!"
И пепел с золою, куда ни ступи.
Взвиваются ночи кострами в Остраве,
В мордовских лесах и в казахской степи...
На севере и на юге –
Над ржавой землею дым,
А я умываю руки!
А он умывает руки,
Спасая свой жалкий Рим!
И нечего притворяться –
мы ведаем, что творим!
Марина Тимашева: Вы слышали песню Александра Галича в его исполнении. И только что вышла книга Александра Шубина «Диссиденты, неформалы и свобода в СССР», мы подробно поговорим о ней в следующем выпуске, а пока скажу, что события «пражской весны» в книге неоднократно упоминаются, и автор полагает, что они оказали серьезное воздействие на общественную жизнь в России: «переломным стал момент ввода войск в Чехословакию» (163), «именно в августе 1968 г. движение чётко проявило себя не просто как правозащитное, а именно диссидентское, «инакомыслящее»…, диссиденты стали отрываться от видных прогрессистов» (214). И так далее. Но это политика. А на культуру Пражские события как-то повлияли? С этим вопросом я обращаюсь к Илье Смирнову.
Илья Смирнов: Сплошная весна на календаре: недавно мы в программе отмечали 40-летие Молодежной революции, кульминацией её стала так называемая Парижская весна http://www.svobodanews.ru/Transcript/2008/05/01/20080501104559363.html. Две революции на западе и на востоке Европы, обе формально неудачные, но в долгосрочной перспективе вполне успешные. И сегодня трудно обсуждать события 68-го года как в Париже, так и в Праге, абстрагируясь от последствий, от новейшего исторического опыта, который на многие тогдашние вопросы дал жёсткий и неромантичный ответ.
Что касается отечественной культуры, то на неё «Молодежная революция», вроде бы, безмерно от России далёкая (нам бы ваши проблемы) – повлияла неизмеримо сильнее. Через рок-музыку, через моду. А вот воздействие географически и социально куда более близкой Пражской весны – несколько произведений (по пальцам можно пересчитать), естественно, неопубликованных. Евгений Евтушенко, Александр Твардовский:
Что делать нам с тобой, моя присяга,
Где взять слова, чтоб рассказать о том,
Как в сорок пятом нас встречала Прага
И как встречает в шестьдесят восьмом.
http://magazines.russ.ru/znamia/2003/10/tvard-pr.html
Ещё добавляют Галича «Можешь выйти на площадь, Смеешь выйти на площадь…», но там прямых отсылок к теме нынешнего юбилея нет, кроме датировки: «мы жили в Дубне, когда начались все августовские события 68 года. И ровно 22 числа я написал песню под названием «Петербургский романс» (Цит. по: Новиков В.И. Александр Галич. В кн.: Авторская песня. М, АСТ, Олимп, 1997, с. 153).
Александр Галич:
Мальчишки были безусы,
Прапоры и корнеты
Мальчишки были безумны
К чему им мои советы?!
Лечиться бы им, лечиться,
На кислые ездить воды -
Они ж по ночам:
"Отчизна!
Тираны! Заря свободы!"
Полковник я, а не прапор,
Я в битвах сражался стойко.
И весь их щенячий табор
Мне мнился игрой, и только.
И я восклицал: "Тираны!"
И я прославлял свободу,
Под пламенные тирады
Мы пили вино, как воду,
И в то роковое утро,
(Отнюдь не угрозой чести!)
Казалось, куда как мудро
Себя объявить в отъезде.
Зачем же потом случилось,
Что меркнет копейкой ржавой
Всей славы моей лучинность
Пред солнечной ихней славой?!
...Болят к непогоде раны,
Уныло проходят годы...
Но я же кричал: "Тираны!"
И славил зарю свободы!
Повторяется шепот,
Повторяем следы.
Никого еще опыт
Не спасал от беды!
О, доколе, доколе,
И не здесь, а везде
Будут Клодтовы кони
Подчиняться узде?!
И все так же, не проще,
Век наш пробует нас -
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь,
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь
В тот назначенный час?!
Илья Смирнов: Пожалуй, песня Галича
http://www.ruthenia.ru/60s/galich/peterburg_romans.htm – единственная, получившая через самиздат сколько-нибудь серьёзное распространение, а куда более конкретную и злую, прямо про Брежнева, песню Юлия Кима «Я сам себе Ильич» – её я, честно признаюсь, в советские времена вообще не слышал http://www.bards.ru/archives/part.php?id=6188 .
Юлий Ким:
Я сам себе Ильич,
не путайте с тем самым,
с тем вышел паралич,
он у меня счас замом.
И вечером, и днем,
всегда он наготове,
любой вынаю том
и подпираю брови.
Мои брови жаждут крови,
моя сила в них одних,
как любови от свекрови
ждите милостей от них.
Могу "Шумел камыш",
могу предаться блуду,
могу что захотишь
вещать с трибуны люду.
Ох, жаль апрель не тот!
Вот мне б с броневика-то...
Без слов за пулемет
и - тр-р-р, ложись, ребята!
Мои брови жаждут крови,
подпевай, не прекословь,
распевайте на здоровье,
пока я не хмурю бровь.
Доставай бандуру, Юра,
конфискуй у Галича.
А где ты там, цензура-дура?
Ну-ка, спой, как давеча.
Эх, раз, еще раз,
еще много-много раз,
еще Пашку,
и Наташку,
и Ларису Богораз!
На слёте московского КСП в 1978 году слышал другое произведение авторской песни – «Десант на Запад», в современных песенниках значится как «афганская песня», хотя очевидно, что написана раньше и по другому поводу.
Когда рассвет спугнул с порога ночь,
по улицам шагали наши парни
И только крики: «Убирайтесь прочь!"
Неслись из окон буржуазной псарни.
http://pesenki.by.ru/russian/gavan/songs/0830.shtml
В лагере, где как раз происходила встреча коммунаров с их далёкими идейными родственниками из клуба «Антарес» – а КСП, напомним, активно использовался для коммуникации разных неофициальных группировок – там эта песня была исполнена и вызвала конфликт: стоит ли петь такие песни и как вообще относиться к событиям в Чехословакии? Большинство сошлось на том, что к Пражской весне надо относиться хорошо, к ее подавлению – плохо, а исполнитель песни просто выпил лишнего. Почему? Потому что Дубчек строил живой, небюрократический социализм, как Маркс замышлял. А подавили это прогрессивное движение чиновники, тупая номенклатура, та самая, которая и нам здесь не дает жить. Очень характерный, кстати, образ из стихотворения Евтушенко: «Четки чиновничьих скрепок
в гусеницы превратились». http://www.ruthenia.ru/60s/evtushenko/tanki.htm Вот логика вольнодумной молодёжи того времени. А номенклатура отвечала так: вы дети наивные, демократический социализм – это драпировка, стоит чуточку уступить, как из-под нее полезет крайняя реакция и вместо советских появятся натовские войска. Данная версия, она излагалась обычно топорно и неталантливо, бюрократическим языком (см. http://www.seva.ru/oborot/archive/?id=826 ), и особого доверия не вызывала – нас пугают чем-то таким, чего просто быть не может
Дискуссия, как видите, политическая. Но опосредованно, через политику, эти события оказали воздействие на художественную культуру, потому что силовое решение чехословацких проблем – оно и в нашей стране рубило перспективы общественного диалога, той самой «конвергенции», за которую ратовал А.Д. Сахаров на первом этапе (Шубин, с. 160 и далее) и которую успешно реализовали китайцы. Соответственно, в литературе и искусстве с начала 70-х и далее до Перестройки включительно - всё меньше веры в то, что «завтра будет лучше, чем вчера», меньше здоровой энергии, и всё больше пессимизма, чёрного юмора, отстранённости от собственной страны, в которой всё равно ведь ничего не изменишь:
«А ты удивлена, отчего я здесь проездом –
Милая, ты знаешь,
Мне кажется, это ты не всерьез»
Сравните, например, Высоцкого с Башлачевым или даже с Гребенщиковым, которого мы только что цитировали, «Карнавальную ночь» и «Гараж», ранних и поздних Стругацких.
С таким настроением вы даже слоника не продадите, не говоря уже о перестройке огромной страны. Так что август 68-го аукнулся-таки в 91-ом.
Александр Башлачев:
«Вот тебе медовая брага, ягодка, злодейка, отрава,
Вот тебе, приятель, и Прага, вот тебе, дружок, и Варшава.
Ну, вот и посмеемся простуженно, а о чем смеяться неважно, если по утрам очень скучно, а по вечерам очень страшно»
