Программу ведет Марк Крутов. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Тамара Ляленкова.
Марк Крутов: Одна из наиболее вероятных причин, по которой грузинские власти не хотят пока полностью сворачивать дипломатические отношения с Россией, - необходимость оказывать консульскую поддержку гражданам Грузии и этническим грузинам, находящимся на российской территории. А поддержка эта, как показывает опыт, им может понадобиться. Еще свежи воспоминания о предыдущем охлаждении российско-грузинских отношений, после которого в российской столице, например, власти стали даже закрывать грузинские рестораны. Как представители грузинской диаспоры в России смотрят на происходящее в этот раз? Как скажется конфликт на обширнейших российско-грузинских культурных связях?
Тамара Ляленкова: Казалось бы, объяснять роль грузинской составляющей в российской культуре и наоборот никому сегодня не нужно, это сложившая в течение многих столетий традиция. Однако тбилисский театр «Театральный подвал» уже отказался от участия в фестивале в Челябинске, а певец Вахтанг Кикабидзе сомневается, что состоятся запланированные ранее концерты в Москве. Как почувствуют себя в подобной изоляции живущие в России грузины, я попробовала выяснить у кардиохирурга, коллекционера живописи Михаила Алшибая.
Михаил Алшибай: В Москве я живу уже в два раза больше, чем тот период, который я прожил в Грузии, но это абсолютно никакого значения не имеет. Грузия – это моя любовь, моя родина, и я никогда не прерывал с ней отношения, езжу туда регулярно. В Москве никаких проблем у меня не было, связанных с моей грузинской национальностью. Проблемы, правда, возникли единственный раз в 2006 году, когда возникла напряженность. Остановила ГАИ, а в правах написано место рождения – Грузия. Все было очень миролюбиво, но некоторый… не могу назвать это унижением, но какой-то дискомфорт я испытал. Сейчас, я должен сказать, ничего подобного, насколько мне известно, не происходит. Наоборот, к грузинам подчеркнуто вежливое такое отношение. Я, кстати говоря, застал начало этих событий, отдыхая, как обычно я это делаю, в Грузии. Кстати говоря, в Грузии на тот период, когда я там был, отношение к России было, как всегда, самое прекрасное, уж, по крайней мере, среди интеллигенции. Я это слышал на каждом шагу.
Тамара Ляленкова: Как вы думаете, связи грузинско-русские культурные, старые, как-то пострадают от того, что происходит теперь?
Михаил Алшибай: Ну, в какой-то степени они страдают уже давно. Но я думаю, что настоящая культура – это все-таки принадлежность ограниченного, избранного числа людей. Никто не уберет могилу Грибоедова из тифлисского пантеона. И кто знал о Нине Чавчавадзе, он и будет знать и будет относиться ко всему этому нормально. То есть я не думаю, что глубинное какое-то страдание будет. Кроме того, у меня есть оптимистический такой взгляд, я думаю, что все-таки это временно. Те глубокие связи, которые между нами существуют, а связи России и Грузии, они древние, они сложные, они очень непростые, но что бы там ни было, наши отношения были глубокие, были искренние, и эти сиюминутные политические дрязги – назовем прямо – глобально не повлияют.
Тамара Ляленкова: Так или иначе, но проживающие в России грузины всегда поддерживали самую тесную связь с исторической родиной, даже если несколько поколений подряд рождались и умирали в Москве. Рассказывает пианистка Нино Баркалая.
Нино Баркалая: Я уже в третьем поколении в Москве, мой дед основал здесь завод, который существует до сих пор. То есть уже с 1924 года наша семья живет в Москве, но родственников у меня много в разных регионах Грузии. Большинство моих родственников - беженцы из Абхазии, из Южной Осетии. Так что моя семья очень сильно пострадала, мои родственники.
Тамара Ляленкова: Часто ездили в Грузию?
Нино Баркалая: В детстве, когда у нас был дом в Сухуми, ездили очень часто. А как только мы все потеряли, и материально это стало довольно-таки трудно. Потом ввели визовый режим. Поэтому ездить туда особенной возможности у нас не было. Последняя, кто там был, это была моя сестра, как раз она попала туда в дни конфликта, с нашими друзьями московскими, которые приехали, собственно говоря, на свадьбу – грузинская девочка вышла замуж за русского мальчика, и там справляли свадьбу. И эта ситуация застала всех их врасплох, и я думаю, что не только их. Это был кошмар абсолютно для всех. И, к сожалению, этот кошмар продолжается. Это колоссальная духовная катастрофа. Наша культура имеет один корень, и то, что сейчас происходит, это огромная трагедия, и это то, что ослабит и Россию, и Грузию, конечно. Трагизм нынешней ситуации состоит в том, что большинство людей, населяющих как Россию, так и Грузию, в прямом смысле никакого отношения к конфликту политическому наших стран не имеют.
Тамара Ляленкова: Нино, как вы думаете, если отношения будут ухудшаться, каким-то образом это может сказаться на вашей концертной деятельности?
Нино Баркалая: Я надеюсь, что нет. Хотя все может быть, я уже не удивлюсь ничему. Потому что, просыпаясь каждое утро, я ловлю себя на мысли, что просыпаюсь как в дурном сне. И я думаю, что точно такое же чувство, не думаю, а знаю, у всех, кого я знаю, независимо от того, грузины они или русские, или еще кто-то.
Тамара Ляленкова: Взаимопроникновение культур – это то, что вопреки внешнеполитическим обстоятельствам, продолжает народы объединять. Другое дело, что вне живой среды традиция постепенно угасает.
