«Порнография Франца Кафки: скелет в шкафу» [Franz Kafka’s porn brought out of the closet] — так называется статья Дейлы Олбердж [Dalya Alberge] в лондонской «Таймс». Вот, что пишет журналистка:
Ученые, жаждущие сохранить доброе имя писателя Франца Кафки, игнорировали принадлежавший ему тайник с откровенной порнографией, показывает новое исследование.
Натолкнувшись случайно на эти материалы среди принадлежавших Кафке журналов, которые хранятся в Британской библиотеке в Лондоне и в Бодлианской библиотеке Оксфордского университета, Джеймс Хоус, ученый и эксперт по жизни и творчеству Кафки, решил представить эти эротические материалы в книге «Постигая Кафку», которая выходит в свет в этом месяце.
Издатель порнографических журналов Франц Блей также первым издал и самого Кафку в 1908 году — это был сборник рассказов, позднее вошедших в его «Созерцание».
Доктор Хоус, поклонник Кафки, говорит, что обнаружение порнографических материалов свидетельствует, что Кафка был приземленным, в отличие от его квази-святого образа. Однако даже сегодня эти изображения были бы задвинуты в дальний ящик. "Это не игривые открытки с зарисовками с пляжа, — говорит доктор Хоус. — Это несомненная порнография, чистая и простая. Некоторые изображения довольно откровенны. Это достаточно неприятно».
«Ученые делают вид, что этих материалов не существует. Индустрия Кафки не хочет знать подобного о своем идоле», — отмечает Хоус.
«Из всех писателей только Шекспир приносит большее количество докторских диссертаций, биографий, иллюстрированных книг. Все, что написал Кафка, все отправленные им открытки, все страницы его дневников считаются потенциальным Ковчегом откровения. Однако никто еще не показывал читателям порнографии Кафки», — добавляет он.
Названия журналов, The Amethyst и Opals, не содержат никаких намеков на их содержание. Кафка держал их запертыми в доме своих родителей, где он проживал, а когда он уезжал, то забирал ключи от тайника с собой.
В июле был юбилей Франца Кафки — 125 лет со дня рождения, и к этой дате вышло несколько англоязычных книг, посвященных юбиляру. О двух из них рассказала газета «Нью-Йорк Таймс» в воскресном номере от 17 августа [Jenny Lyn Bader. Kafka Himself Gets a Metamorphosis]. Книги такие, что поломаешь голову, чтобы перевести даже их названия — такие они залихватски-шутовские. Автор первой — Джеймс Хоус, представленный в газете как преподаватель Оксфордского университета и автор нескольких сатирических романов. Его книга называется (в примерном переводе) «Почему вы должны прочитать Кафку, прежде чем ваше время истекло» [James Hawes. Why You Should R ead Kafka Before You Waste Your Life (St. Martin’s Press)]; вторая называется «Распирающий голову мир, вложенный в меня Францем Кафкой: биографический очерк» (автор Луис Бегли) [Louis Begley. The Tremendous World I Have Inside My Head: Franz Kafka: A Biographical Essay” (Atlas & Co.)].
Характер этих книг — под стать их титулам. Вот как представлено в газете содержание первой:
Господин Хоус хочет найти истину, скрытую за мифом о Кафке. Миф говорит нам о жизненном крахе больного туберкулезом человека, о его безденежье, его страданиях и его святости. Человек оказывается более приземленным. У Кафки была высокооплачиваемая работа, он не отказывал себе в удовольствиях — посещал бордели, у него был круг интересных знакомых и почитателей, восхищавшихся им уже при жизни, равно как и любовные связи.
Главное же открытие этого автора — некая непристойная тайна Кафки. У него, оказывается, в книжном шкафу была какая-то тайная полка, на которой он хранил порнографическую литературу с картинками. Газета пишет, что это давно было известно, что эти материалы по частям хранятся в библиотеке Британского музея и так называемой Бодлианской библиотеке в Оксфорде. Просто никому не приходило в голову в исследовательских работах о Кафке упоминать об этом, — так что откровения мистера Хоуса, пишет газета, больше говорят о нем самом и о нашем времени, нежели о Кафке.
Эта так называемая порнографическая литература — два журнала под названием «Аметист» и «Опал»; они выходили в 1905-07 годах, сменив один другой; в открытую продажу они не поступали и распространялись по подписке. И содержанием их была не порнография, а эротическая литература на разных языках — немецкие переводы с французского, итальянского, английского, а также с турецкого и хинду. Я почти уверен, что там было сочинение Альфреда Мюссе «Графиня Гамиани» и «Песни Билитис» Пьера Луиса. Говорю об этом потому, что сам эти сочинения знаю — первое было издано аж в Советском Союзе в двадцатых годах высокопрестижным издательством «Академия» — то есть, как литературный памятник, второе опубликовано уже после в малораспространенном, но известном знатокам «Митином журнале». Эти самые «Песни Билитис» читает на эмигрантском пароходе одна легкомысленная дамочка в романе Набокова «Подвиг». Не знаю, может быть, имелся и дореволюционный перевод, а может быть, эта Аллочка читала по-французски. Что касается индийского сочинения, то это, несомненно, «Камасутра». Ну, и ни в коем случае нельзя исключать знаменитого маркиза: сочинения де Сада представляют интерес, выходящий за рамки порнографии; сегодня он во Франции считается классиком, ему посвящают специальные издания и дают ему философские интерпретации.
Порнография и эротическая литература — очень разные предметы. Разница их в том, что вторая — именно литература. Между прочим, одно такое сочинение ходило в советском самиздате, чуть ли не раньше всякой антисоветчины: рассказ «Возмездие», который приписывался Алексею Толстому; вещь написана, безусловно, литературной рукой. И еще один пример хочу привести. Я обнаружил соответствующий текст у американской писательницы Эдит Уортон. Это очень серьезная писательница, можно сказать, классик американской литературы. Она пользовалась большим успехом при жизни; умерла в Париже в 1937 году и на некоторое время о ней забыли; потом вспомнили, и даже начали экранизировать ее романы. Два фильма всем известны: «Обитель веселья» и «Пора невинности». В ее биографии, написанной Льюисом, есть приложение — план романа «Беатрис Палмато» и набросок одной сцены — отец соблазняет дочь, недавно вышедшую замуж, давая ей ощутить разницу между неопытным ее мужем и всё понимающим папочкой. Это поразительный по мастерству текст. Я тешу себя надеждой, что когда-нибудь напишу статью об Эдит Уортон и включу в нее перевод этого куска (это текст на три-четыре страницы).
Возвращаясь к Кафке, нужно сказать еще, что в этих якобы порнографических журналах помещались не только тексты, но и графический материал — фотографии и репродукции произведений живописи. Печатался там, в частности, Одри Бердслей — чрезвычайно модный на рубеже двух веков английский художник, его называли Оскаром Уальдом графики. В давней статье Корнея Чуковского о футуристах, говоря о стихах Игоря Северянина, Корней Чуковский написал: «Одри Бердслей сделал бы к ним виньетку». И я не сомневаюсь, что «Аметисте» и «Опале» воспроизводился Фелисьен Ропс — бельгийский художник, друг Бодлера (вспомним, что часть коллекции «Опала» и «Аметиста» хранится в библиотеке парижского Бодлеровского общества). Это была очень популярная фигура. Эренбург пишет в мемуарах, что в кабинете Валерия Брюсова висели репродукции Ропса. Он попал однажды в текст Хлебникова: «Усадьба ночью, чингисхань! Шумите, синие березы. Заря ночная, заратустрь! А небо синее, моцарть! И, сумрак облака, будь Гойя!» Ты ночью, облако, роопсь!» И так далее. Интересно, что Ропс (Роопс) поставлен рядом с Гойей: современники называли Ропса нынешним Гойей, имея в виду графическую серию последнего «Капричос». Об этом стихотворении существует целая литература, оно считается эротическим. В частности, известный руссист Хенрик Баран выяснил, что Хлебников знал монографию о Ропсе Николая Евреинова. Я эту книгу когда-то видел — репродукции Ропса, конечно же, запомнились. Его главная, если не единственная тема — демонизация женщин, представляемых в облике этаких чертовок. Сдается мне, что и Булгаков (Михаил) эту книгу держал в руках — и не отсюда ли его Гелла? Да и сама Маргарита? Есть, например, у Ропса картина, изображающая женщину, на которой только шляпа и туфли с чулками, ведущая на поводке свинью.
«Нью-Йорк Таймс» в статье об этих открытиях новейшего кафкианства пишет, что они вполне укладываются в современные схемы суждения о знаменитостях, которых принято нынче «очеловечивать». Так сказать, приближать к пониманию широких масс. Все мы люди, все мы человеки. Свиньи на веревочке, некоторым образом. Но тут вспоминается Пушкин, его письмо о сожженных душеприказчиком мемуарах Байрона. Пушкин как бы и одобрил этот акт, он писал: «Людям непременно хочется видеть великого человека на судне. Он, мол, низок и мерзок, как мы. Врете, подлецы, он низок и мерзок, но не так, как вы!».
Ну, что еще можно добавить к этим словам!
