Во-первых, где тот предел, который позволяет пересечь границы независимого государства, признанные как международным сообществом, так, в том числе, и человеколюбивым агрессором? Вот где написано, что до сих пор можно не вторгаться, а вот начиная с этого момента вторжение неизбежно?
Вопрос номер два. Кто и когда дал российским войскам статус миротворческих? Насколько мне известно, это прерогатива ООН, а не главнокомандующего российскими войсками.
Вопрос номер три. Как отреагировало бы российское руководство, например, в ситуации, если бы чьи-нибудь миротворцы вошли на территорию Чечни, чтобы спасать мирное население от наших ковровых бомбардировок? Российские военные неоднократно в официальных средствах массовой информации говорили о своей защите российских интересов и российских граждан на территории Южной Осетии. Объясните мне, пожалуйста, с каких пор российские граждане являются преобладающим населением на территории Южной Осетии, кого мы, собственно, там защищаем?
И, наконец, последнее. Если абхазским и осетинским народам можно отделиться от Грузии, то почему, в конце концов, этого нельзя сделать Чечне и Татарстану? В сущности, проблематика та же самая, проблема одна.
Вероника Боде: Какие-то исторические аналогии здесь приходят вам на ум?
Ирина Васильева: Аналогии происходящих событий с событиями 38-го года в Судецкой области Чехословакии сейчас провели достаточно многие обозреватели. Мне пришла в голову другая аналогия, с ситуацией, которая сложилась в Крыму в 18-м веке, когда в результате войны с Турцией Россия впоследствии аннексировала Крым. Напомню, что после захвата Крыма русскими войсками, если не ошибаюсь, в 1771 году, первоначально речь шла тоже всего лишь о независимости Крыма от Османской империи. А потом в результате политических игр, как мы сейчас сказали бы, и внутренней борьбы различных ханов был поставлен у власти пророссийский Шахин-Гирей. Чем это закончилось, мы знаем: в 1783 году Крым просто был аннексирован Россией.
Подводя итог, я думаю следующее. Планы российских миротворцев более или менее очевидцы. Это, конечно, не гуманитарная миссия, это, как минимум, снятие режима Саакашвили, а как максимум, я не исключаю, восстановление советской или российской - какой хотите - империи в тех границах, которые были здесь до 1991 или даже до 17-го года.
Вероника Боде: Как вы думаете, каким путем можно было бы решать подобные конфликты?
Ирина Васильева: Любые конфликты такого рода, на мой взгляд, решаются исключительно путем переговоров. Можно привлечь международных наблюдателей, можно привлечь к этим переговорам любые миротворческие силы, но действительно законные миротворческие силы и не делать страдания народа, того или другого, разменной картой в политической игре, в том числе и в первую очередь - российских политиков.