Ирина Лагунина: Сколько читают современные дети? Ну, сколько бы ни читали, родителям все равно кажется, что мало. Но если говорить серьезно, то телевизор и Интернет на самом деле зачастую вытесняют книгу из детской жизни. Но как сделана сегодня книга для детей, способна ли она по-настоящему привлечь ребенка? Над темой работала Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Я думаю, это некоторое лукавство - рассуждать о том, читают или не читают сегодня наши дети. Наверное, правильнее будет говорить о том, читают ли родители своим маленьким детям. Вот Людмила Николаевна, она больше 10 лет работает няней и говорит, что из множества ее подопечных детей мало кому читали.
Людмила Николаевна: По моим наблюдениям, больше всего смотрят мультфильмы, читать очень мало любят.
Татьяна Вольтская: Вы как-то пытались им предлагать книжки по вашей инициативе?
Людмила Николаевна: Конечно, предлагала разные книги почитать. Конечно, это мизер интереса, больше захватывают детей мультики.
Татьяна Вольтская: У вас есть какие-то соображения, почему так происходит?
Людмила Николаевна: Это зависит от семьи, от желания родителей. Я в свое время начала детям читать очень рано, с годика даже.
Татьяна Вольтская: Родителям ваших питомцев вы пытались сказать, что может быть поменьше мультфильмов, может постарайтесь почитать?
Людмила Николаевна: Конечно, я пыталась объяснить родителям, что ребенку нужно как можно больше показывать детские книжки, разные иллюстрации, читать стихи, учить с ними наизусть стихи. Это мало кем воспринимается, в основном родители молодые все заняты, им легче включить какой-то мультик.
Татьяна Вольтская: Это ведь сначала мама усядется с малышом на диване, раскроет книжку, обсудит не торопясь картинки, почитает выразительно, да не один раз, а изо дня в день, да по много раз одну и ту же любимую сказку, а уж потом услышит нечто вроде этого.
Маленькие дети, ни за что на свете
Не ходите в Африку, в Африку гулять.
В Африке акулы, в Африке гориллы,
В Африке большие злые крокодилы.
Будут вас кусать, бить и обижать.
Не ходите, дети, в Африку гулять.
Татьяна Вольтская: Иллюстрации - загляденье: Бармалей страшный - аж жуть, нос крючком, усы торчком, нож сверкает, глаза выпучены. Дитя в восторге. А другое издание возьмешь - все как-то размыто, никаких подробностей, деталей, одни цветовые пятна, никакой информации. Помню, я как-то поспорила с одной художницей, иллюстрировавшей книжки в ультра-современной манере, она меня пыталась убедить, что ребенку важна схема, узнаваемый знак, а не подробная картинка, а я ее - что с детства помню мельчайшие детали в картинках, которые были в моих детских книжках. Она считала, что елка в виде грубого зеленого треугольника - это лучшее, что может быть в детской книжке, я мечтала, чтобы на елке были иголки и шишки, а под елкой - зайчики. Каждый остался при своем. Но дело ведь не только в манере художника, тут много всего. Зайчик, например, может быть фиолетовым или розовым. Людмила Николаевна тоже возмущается этому обстоятельству.
Людмила Николаевна: Когда в книгах смотришь иллюстрации, действительно какие-то малиновые зайчики, голубые зайчики. Приходится ребенку говорить, что это в сказках такие бывают. Приходится говорить, что художник или забыл или перепутал. У нас целая серия «Волшебник Изумрудного города», то ли их 6 или 7 книг. Первая книга, я запомнила, там иллюстрации такие интересные. И потом я видела, что уже другие разные книги, там совсем другие иллюстрации, не такое впечатление. Многие родители для своих детей, когда сами не читали все это и запомнили, они сейчас ищут те книги, которые им читали.
Татьяна Вольтская: Мне кажется, например, что сказочные герои - это очень серьезно, на них стоит мир, и если выбивать эту опору из-под ног, то мир ребенка пошатнется. Да, детская книжная иллюстрация - это беда, - считает и автор многих детских поэтических книг Михаил Яснов.
Михаил Яснов: Для того, чтобы издавать хорошо иллюстрированную книгу, издательство должно вкладывать в нее деньги. Денег этих, как правило, нет. Значит пользуются суррогатом, пользуются мультяшными приемами, то, что можно сделать быстро и недорого. В результате мы имеем бесконечный перечень чудовищ, чудиков, каких-то слащавых картинок и так далее.
Татьяна Вольтская: Почему так происходит - размышляет поэт и издатель Наталия Соколовская.
Наталия Соколовская: Наверное, это влияние комиксов, эстетики комикса, мне так кажется. То есть издатель для себя выгоду извлекает максимально. Это модно, значит это покупается.
Татьяна Вольтская: Я пользуюсь, например, книжкой Госиздата 35 года. Мне не противно ее взять в руки, хоть она и рассыпается. Но мне не хочется для ребенка «Царевны-Лягушки», которая смешная, потому что ничего смешного я лично не нахожу. И былина о трех богатырях, даже адаптированная для детей, тоже ничего смешного я не вижу. Почему мы все превращаем в смешное?
Наталия Соколовская: Сейчас мультфильмы, которые вышли про Добрыню Никитича для взрослых, но тем не менее, я полагаю, что там огромная детская аудитория. Пожалуйста, дети тоже смеются и над физическими недостатками героев. Я не знаю, может быть это психологическая неверная установка. Наверное, это неправильно, потому что действительно Царевна-Лягушка должна быть красавицей и она должна быть правильной, с правильными пропорциями не мультяшными. Наверное, да. Тут ведь какой путь у издателей: либо воспроизводить старые иллюстрации, либо создавать новые. Наверное, не все художники современные книжные умеют создавать такого качества продукт, как это было тогда, когда ГОСТы существовали для детской литературы. Тут, наверное, такая цепочка, которая и экономику сюда втягивает. Замкнутый круг. Такая книга, конечно, будет дороже стоить и меньше покупаться.
Татьяна Вольтская: Но дело, к счастью, не только в иллюстрациях. Михаил Яснов.
Михаил Яснов: Существуют сами по себе литературные сюжеты, литературные произведения, сама по себе детская литература, а с ней как раз в последнее время происходят какие-то более положительные сдвиги. Во-первых, появились механизмы по поощрению детских писателей, появились премии, появились издательства, которые издают книги достаточно большими тиражами. И главное, появились рычаги внутри школьной библиотечной жизни. Выступления писателей перед школьниками опять возобновились, причем довольно крепко. Появились опять поездки по стране, когда писатели могут добираться до самых дальних уголков и до самых отдаленных читателей.
Татьяна Вольтская: Старая добрая советская система.
Михаил Яснов: В какой-то степени она была ведь неплохой. Другое дело, что все хорошее делалось вопреки советской системе. Значит сегодня тоже, если что не так, будет делаться вопреки той системе, которая складывается, только и всего. Но какие-то положительные вещи, наверное, надо подхватывать. У нас разрушилась система распространения книги по стране, и мы сейчас хлебаем это, не доходят книжки до сибирских городов, каких-то окраинных центров, если доходят, то стоят очень дорого. Значит надо там открывать какие-то типографии, какие-то издательства, печатать книги на месте. Здесь есть разные механизмы для того, чтобы детская литература стала жить. Детская литература изначально вызвана к жизни тем, что она чему-то должна учить. Другое дело, что литература в принципе – это не обучающий агрегат, и как уж там получается, так получается. Но вообще-то детская литература, первый политический букварь, обращенный к детям, тогда говорили к отрокам, тогда не делали отличий между отроком и маленьким ребенком, вышел в 1634 году, Лицевой букварь Юрцева. Значит 350 лет детской русской поэзии. За эти годы произошло черте знает что. Если в 19 веке детская поэзия, предположим, была отстойником взрослой, то есть туда скатывалось то, что за взрослой поэзией отрабатывалось и уже было не нужно, детская поэзия воспринималась как назидательность и ничего больше. То в 20-м веке произошел совершенно противоположный вариант, в советские времена. В детской поэзии позволялось делать гораздо больше, чем во взрослой, поэтому в детскую поэзию уходили вынужденно или не вынужденно те, кто могли отрабатывать новые приемы, формальные решения, а главное, доносить то, что было утеряно в годы советской власти – нравственность, сострадание, это все творилось в детской поэзии. Поэтому на самом деле, когда сейчас смотришь на то, что происходит в принципе в детской культуре европейских стран и русской культуре, то видно, насколько русская детская литература, русская детская поэзия – это феномен культуры 20 века.
Татьяна Вольтская: Много вы переводите, вы бываете за границей, вы, конечно, представляете себе, что такое западноевропейская детская литература. Чем-то она похожа на нашу или отличается?
Михаил Яснов: В принципе детская литература похожа на детскую литературу другой страны по одной простой причине – ребенок везде одинаковый. Психология ребенка в принципе везде одинаковая. Другое дело, что существуют разные реалии, существуют отличия в ментальности, в реалиях жизни и быта, в том, что школы в разных странах совершенно разные, приемы преподавания совершенно разные. И конечно, это накладывает отпечаток на конкретную детскую литературу той или иной страны. Но в принципе сюжеты, какие-то общие приемы, а главное психологические отношения мало чем разнятся.
Татьяна Вольтская: По-моему, одно из важнейших качеств, которые чтение воспитывает в ребенке, - это способность к сопереживанию, способность обливаться слезами над вымыслом, сочувствовать героям. И вот - опять же об иллюстрации - когда он плохая, неуместно дурашливая, она эту способность, наоборот, убивает. Так думает и Наталия Соколовская.
Наталия Соколовская: Конечно, планка снижается, и главное, что мы на дальнейшую жизнь очень низкую планку ставим, вместо того, чтобы высоко ставить и дальше подтягиваться, сразу ставим низко, просто, легко. Это, конечно, такой «фаст фуд» удобный всем.
Татьяна Вольтская: На Западе дети тоже предпочитают мультики книгам?
Михаил Яснов: Читают меньше везде и, конечно, мультики смотрят. Так устроена нынешняя жизнь. Раньше не было компьютера, был телевизор, не было телевизора, было что-то другое. Конечно, теряются какие-то вещи. Мы все время грустим о том, что у нас сейчас нет традиционного семейного чтения, когда вся семья собиралась за столом и читала вслух книги. Конечно, хочется, чтобы это возобновилось, по крайней мере. Но компьютер сам по себе, телевизор сам по себе, какие-то другие видео и аудиопреметы нашего быта, они не заменяют книгу. Другое дело, что в разных государствах существует разная система пропаганды государственной пошлости. Вот это самое ужасное. До тех пор, пока наше государство будет пропагандировать пошлость, у нас будет плохо с детскими делами. А как только появятся какие-то интеллигентные вещи, мы здесь подтянемся.
Татьяна Вольтская: В какой-нибудь стране какие-то программы детского чтения вам понравились?
Михаил Яснов: В Скандинавии, в Швеции, в Норвегии, в Дании, в Финляндии замечательные программы детского чтения. Заключаются в том, что государство берет на себя финансирование очень серьезных и проблематичных вещей. И таким образом получается и издание книг серьезное, и работа с книгами серьезная, и дети читают. Это очень важно. На самом деле наша беда, что у нас сейчас нет государственной программы детского чтения. Если бы она появилась в разумных пределах, то вообще многое бы сдвинулось с мертвой точки.
Татьяна Вольтская: Ваши знакомые дети читают?
Михаил Яснов: Читают. Вообще читающий ребенок никуда не делся. У меня есть своя статистика, и я вижу, что с этим все в порядке.
