Программу ведет Андрей Шароградский. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Марьяна Торочешникова.
Андрей Шароградский: Российским судьям нужно менять практику назначения наказаний. С таким предложением выступил накануне руководитель Федеральной службы исполнения наказаний Юрий Калинин. В интервью "Российской газете" он подчеркнул, что, по крайней мере, 300 тысяч человек из тех, что содержатся сегодня в колониях, не представляют социальной опасности и могли бы нести наказание, не связанное с лишением свободы.
Марьяна Торочешникова: Говоря о ситуации в российской пенитенциарной системе и сложившейся правоприменительной практике, руководитель Федеральной службы исполнения наказания Юрий Калинин привел цифры, которые мало кого оставляют равнодушным. Так, по его словам, только в прошлом году порядка 80 тысяч человек, дожидавшихся вынесения приговора в следственных изоляторах, в итоге получали наказания, не связанные с лишением свободы. "И для чего было арестовывать этих людей? - спрашивает начальник ФСИН (я цитирую фрагмент интервью Юрия Калинина "Российской газете). - У нас в колониях сидят около 100 тысяч человек со сроком наказания до двух лет, около 180 тысяч - со сроком до трех лет. Получается около 300 тысяч человек, большинству из которых, полагаю, было бы достаточно альтернативного наказания. Закон у нас предусматривает и обязательные работы, и условные сроки, и штрафы".
Между тем, судьи довольно редко назначают альтернативные наказания, а тюремное население стремительно растет. По данным Центра содействия реформе уголовного правосудия, в настоящее время в местах лишения свободы содержатся до 900 тысяч человек. Говорит заместитель директора центра Людмила Альперн.
Людмила Альперн: Тюремное население к 2000 году достигло миллионной черты и превысило. И господином Калининым, кстати сказать, в то время были предприняты просто колоссальные действия, для того чтобы эту ситуацию изменить. И в первую очередь речь шла о тех, кто совершает кражи, то есть это были три хомячка, мешок картошки, мешок зерна и так далее, и тому подобное, мельчайшая кража каралась 3-7-летним сроком.
Марьяна Торочешникова: Тем не менее, сейчас, когда Юрий Калинин приводит примеры, за что сидят люди в колониях, он, в принципе, приводит сходные примеры: мешок картошки, бутылка коньяка, 500 рублей из тумбочки у соседа по общежитию. И людям за это назначают реальные сроки. Что же произошло? Реформа не дала никаких результатов, начатая в конце 90-х годов?
Людмила Альперн: Похоже, что так. То есть результат был, но он был кратковременный, к сожалению. К 2004 году мы получили достаточно значительное сокращение тюремного населения - это было более 700 тысяч. В связи с этими законодательными новациями, снижением криминализации таких деяний, как мелкие кражи. В следственные изоляторы люди уже поступали через суд, а не по записке следователя, и так далее. То есть это действительно был какой-то эффект. Но постепенно сейчас мы опять достигли 900 тысяч.
Марьяна Торочешникова: Чем это можно объяснить? Инертностью судебной системы или чем-то еще?
Людмила Альперн: Произошла компенсация вот в социальном смысле, в культурном смысле. Изменения эти, инновации, они должны были постепенно привести к сокращению тюремного населения или, во всяком случае, зафиксировать это сокращение. То, что этого не произошло, говорит о том, что судебный корпус ответил на вот эти инновации своими собственными инновациями. Они начали применять другие практики, которые позволяют держать людей дольше в тюрьме, то есть сроки увеличились, условно-досрочная мера наказания сейчас применяется не очень активно, я бы сказала, весьма пассивно. Амнистия и помилование вообще не работают. И таким образом, статейный состав осужденных изменился, но количество растет, потому что стали применять более жесткие меры наказания.
Марьяна Торочешникова: Людмила Ильинична, а чем это объяснять - кровожадностью судей или социальный заказ такой, установка откуда-то сверху, чтобы людей сажать?
Людмила Альперн: Я не думаю, что это прямой какой-то социальный заказ, что кто-то кому-то сказал, что вот давайте всех будем сажать. Это такое мышление. То есть вот эта инерция ищет лазейки, она ищет пути. Для меня, например, очевидно, что это такое гражданское мышление, все на это работает, и средства массовой информации, и включаются, сознательно или нет, какие-то механизмы, которые на то работают, чтобы усилить карательный подход.
Марьяна Торочешникова: По мнению руководства Федеральной службы исполнения наказаний, российским судьям стоит всерьез задуматься об изменении правоприменительной практики. "Ограничивая применение ареста, развивая альтернативные меры наказания и административное право, мы сможем уберечь массу людей от влияния криминальной среды. А тюрьмы должны оставаться для особо опасных преступников, серийных убийц, маньяков, бандитов", - цитирую я главу Федеральной службы исполнения наказаний Юрия Калинина.
Правозащитники этой инициативе только рады, говорит директор Общероссийского движения "За права человека" Лев Пономарев.
Лев Пономарев: В нашем хоре появился еще один влиятельный голос, что надо что-то делать с репрессивной судебной системой в России. Может быть, судебное сообщество само задумается, каким образом себя реформировать, а именно так это происходит, собственно, в демократических государствах. Но, с другой стороны, мы же понимаем, в какой мы стране живем. Я думаю, он публично бы это не говорил, если бы уже не проговорил где-то в кремлевских коридорах. Значит, какое-то решение, такое рекомендательное, из Кремля будет спущено в судебное сообщество.
Марьяна Торочешникова: Так директор Общероссийского движения "За права человека" Лев Пономарев прокомментировал недавнее интервью главы Федеральной службы исполнения наказаний Юрия Калинина.