Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Москве Тамара Ляленкова.

Андрей Шарый: С прособой о проверке дагестанской газеты "Время действий" на предмет содержания в публикациях экстремистских высказываний управление Россвязьохранкультуры обратилось в УФСБ России по Дагестану. Ранее подобное обвинение было высказано в адрес еженедельника «Черновик». Подробнее о формах проявлениях экстремизма в Дагестане и то, как с ними борются власти, рассказывает Тамара Ляленкова.

Тамара Ляленкова: Как и в случае с еженедельником «Черновик», материалы, которые послужили предлогом для обвинения в экстремизме дербентской газеты «Время действий», рассказывали о фактах произвола со стороны силовых структур. Чем вызван в Дагестане интерес именно к этой теме, я попросила рассказать дагестанского журналиста Магомеда Мусаева.

Магомед Мусаев: Так называемая борьба против экстремизма очень часто выходит за рамки всех человеческих понятий, во всем мире принятых. Зачастую так происходит, что органы, осуществляющие антитеррористическую деятельность, никому не подотчетны. Очень часто люди пропадают вообще на улице, потом объявляется, что они исчезли, запрашивают МВД, запрашивают прокуратуру, никто их не знает. Потом они объявляются или замученные, избитые, или где-то выброшенные, потом эти операции часто осуществляются с вовлечением очень многих людей. Их просто сметают вот этими танками, бронетранспортерами, гранатометами, целые дома. Тем более люди не могут проверить, ваххабит ли тот или иной человек или нет. Их просто убивают и все.

Газета "Черновик" правильно поднимала вопрос. В частности, убит был человек, обвиненный в ваххабизме, просто преподаватель немецкого языка в университете. Они говорят: неужели его так трудно было поймать, почему надо было так широкомасштабно, с отстрелом врываться в квартиру? Причем там какая-то женщина, эта женщина вообще была гражданка Азербайджана, она была его супруга, говорят, беременная. Сказали, как будто она ваххабитка, сама себя взорвала. Но родственники другие говорят, что - ничего подобного, при осмотре трупа были обнаружены отрезанные пальцы, следы пыток.

Людям это не нравится. Почему? Потому что они видят вседозволенность, слишком много прав они имеют, эти так называемые "антитеррористические организации и структуры и зачастую так они ведут себя, как замкнутая организация, которая на самом деле террор осуществляет. И статья как раз этой темы касалась. А вместо ответа начинают говорить, что вы экстремисты.

Тамара Ляленкова: О том, в какой мере подобные обвинения в экстремизме могут повлиять на свободу слова в Дагестане, я спросила директора информационно-политического центра «Сова» Александра Верховского.

Александр Верховский: Всегда было непросто в Дагестане выступать с критикой руководства. Но интересно то, что руководство, видимо, открыло для себя новый инструмент для давления на тех, кто против него выступает. Причем, совершенно не важно для этого инструмента, кто выступает против. Это не обязательно должна быть политическая оппозиция, безразлично. Потому что есть общеизвестная проблема того, что правоохранительные органы дагестанские, когда там борются с терроризмом, они борются с ним как-то странно - слишком много побочных эффектов образуется. Это, конечно, вызывает постоянное возмущение многих людей в Дагестане, и критика по этому поводу - довольно распространенная, это не то чтобы что-то редкое. То, что интерпретируется теперь такая критика, как экстремизм, это очень печально, но, в общем-то, вполне ожидаемо, с другой стороны, потому что определение так устроено, что если, скажем, вы обвиняете какое-то государственное лицо в какой-то деятельности, которую можно подвести под понятие экстремизма, и если счесть, что ваше обвинение ложное, клеветническое, то вас самих за это надо обвинить в экстремизме. Так устроено определение. И вот теперь дагестанские власти тоже поняли, что они это могут сделать. Конечно, у многих СМИ могут быть какие-то проколы, которые, скажем так, помогают оказывать на них давление. Скажем, в этом последнем случае в статье писалось о каких-то сотрудниках правоохранительных органов, которые прикомандированы из Москвы, в общем-то, не обязательно было называть их лицами русской национальности, это такое, я так понимаю, стилистическое излишество, которое при желании можно интерпретировать, как возбуждение этнической вражды к русским. Хотя, судя по всему, по текстам, это не так. Но так подставляться не надо. Это действительно сейчас опасно, сейчас всякий, кто неаккуратно выразился, может попасть под обвинение в экстремизме.

Тамара Ляленкова: Так получается, что, призванные защищать население от экстремизма силовые структуры применяют не менее радикальные средства, в том числе, и в рамках действующего закона «О противодействии экстремистской деятельности».