Дебаты - самый естественный, и в то же время самый странный ритуал президентских выборов. Считается, что тут обсуждаются партийные платформы. Но в сущности это – турнир, вроде рыцарского, только с открытым забралом. Все, что говорят претенденты, потом обсудят, взвесят, одобрят и опровергнут газеты. Зрителей интересует другое – как соперники ведут себя под огнем, без поддержки сторонников (залу запрещено шикать, хлопать и смеяться). Собственно, поэтому знатоки считают, что за президентскими дебатами можно следить и по телевизору с выключенным звуком, ибо всю по-настоящему важную информацию человек раскрывает невольно.
Язык пытается отвлечь нас от правды, но жест, поза, гримаса выдают подноготную. Во всяком случае, с тех пор, как появился телевизор. Опытный политик не позволяет себе впадать в раж, зная, что экран предательски преувеличивает эмоции, выдавая темперамент за истерику и шепот – за крик. С этой - физиогномической - точки зрения дебаты представили зеркально противоположную картину: демократы демонстрировали бесстрастность, республиканцы - страсть.
Понятно, что лучше всего это получалось у красивой республиканки Сары Пейлин. Она хочет и умеет нравиться, особенно – телекамере. Ей она не только очаровательно улыбалась, но даже подмигивала. Легкомысленному зрителю понравилось, что с ним флиртует кандидат в вице-президенты, серьезный предпочел скучноватого и основательного демократа Байдена, который так и не посмотрел нам в глаза, потому что не сумел найти камеру вовсе.
На президентских дебатах – та же картина. Маккейн явно проигрывал сопернику в сдержанности. Обама был невозмутим и спокоен, может быть - чересчур. Он пережидал атаки и отвечал на них слишком педантично - не торопясь, сухо, вдаваясь в подробности, будто с кафедры. Зато Маккейн реагировал на соперника всеми фибрами души и мышцами тела. Слушая Обаму, он недоверчиво ухмылялся, возводил глаза к потолку, разводил руками от удивления и передергивал плечами от неудовольствия. Казалось очевидным, что Маккейн предпочел бы другого противника, скажем - сверстника и ветерана Джона Керри. Из-за этого турнир выходил вымученным, как дуэль, в которой противникам вручили заведомо разное оружие. Чувствовалось, что Маккейну было неловко спорить с Обамой, как учителю с бывшим учеником, пусть и ставшим теперь профессором.
Узнав о кандидатах все, что рассказал язык тела, мы можем вновь включить звук, чтобы услышать слово, которое чаще всего звучит на дебатах: «перемены». И республиканцы, и демократы с неистощимой настойчивостью повторяют: следующие четыре года Америка будет жить не так, как предыдущие. Как именно – никто толком не знает, но точно, что иначе. И в этом заключается подспудное содержание выборов – любых, а не только этих.
Со стороны американская демократия часто кажется архаической и неэффективной, вблизи – шумной и занятной. Важно, однако, что третье столетие она справляется с главным: обеспечивает беспрестанный и неостановимый, грозный и грузный ход перемен. Сложная, дорогостоящая и громоздкая машина американских президентских выборов позволяет скорректировать всякий курс, не давая злу стать вечным, добру - случайным, ошибке - неисправимой.
